Саския Бергрен - Сладость греха
Бен тихо рассмеялся. Флорин облегченно вздохнула — значит, не так уж все плохо! И принялась уговаривать его поехать с ней в оздоровительный центр, поскольку обращаться в травмпункт Бен отказался наотрез.
— У меня есть план. Хочешь поиграть во взломщиков?
— Во взломщиков?
— Мы тайком проберемся в медкабинет. В этот час там нет ни души. Приложим к коленке лед и поглядим, не надо ли просветить рентгеном.
— А зачем такая таинственность, если ты там работаешь?
— Если меня застанут на месте преступления, то, чего доброго, уволят. Ты ведь не занимаешься в центре, а оборудованием я могу пользоваться только в мою смену. Но ничего не случится, обещаю.
— А если тебя все-таки поймают?
Флорин улыбнулась краем губ.
— Будешь обязан мне по гроб жизни.
Очень скоро «шевроле» притормозил у служебного входа в оздоровительный центр. Там и впрямь не было ни души. Девушка потянулась было к дверце, но Бен удержал ее за плечо.
— Флорин, прости меня. Я и вправду забылся.
Боже, что за глаза у этого человека — глядеть и не наглядеться!
— Я подумаю, — уклончиво ответила она, выходя из машины.
В помещениях было темно и тихо. Бен остановился в дверях, зорко подмечая каждую подробность. Здесь владения Флорин, и ему хотелось узнать об этом загадочном мире как можно больше.
Медкабинет оказался самым обыкновенным.
— Ложись, — велела девушка, указав на ближайшую кушетку.
Бен покорно растянулся во весь рост, закинув руки за голову. Флорин развязала шнурки и стянула с ноги кроссовку, затем чистый носок, надетый только полчаса назад в раздевалке.
Опытной рукой она помассировала мышцы на сгибе колена.
— А ну расслабься! — приказала она. — Ишь, напрягся. Не бойся, больно не будет.
Бен терпеливо ответил на все вопросы, подробно описывая, что чувствует при каждом прикосновении. Пальцы девушки казались такими ласковыми, ладони — такими мягкими. Флорин осторожно ощупала колено, затем бедро. Бен честно пытался сосредоточиться на болевых ощущениях, но тщетно. Прикосновения этих рук дарили несказанное блаженство.
Наконец, когда Бен уже смирился с опасностью, что таили в себе чудесные ощущения, девушка отняла руки.
— Болит не подколенное сухожилие и не само колено. Наверное, трехглавая мышца.
— Чего-чего?
— Ну, мышца в нижней части ноги. Ты, должно быть, потянул ее при падении.
— Откуда ты знаешь?
— По трем признакам. Боль, жар… Чувствуешь, вот тут горячо. — Флорин легонько дотронулась до нужного места. — И припухлость.
Она извлекла из холодильника плоский мешочек, похожий на надувной матрас в миниатюре, осторожно обернула его вокруг ноги чуть ниже колена и затянула завязки.
— На первые сорок восемь часов лед лучше всего. Потом, при необходимости, мы испробуем теплый компресс.
— Мы? Значит, в ближайшие дни мы еще не раз увидимся?
Флорин тотчас же отдернула руки, словно обжегшись, и присела на край кушетки рядом с пострадавшим, скрестив стройные ноги.
— Если боль не пройдет, я, безусловно, буду только рада полечить тебя и избавить от расходов на больницу. Но если нет…
Бен потянулся к ее руке, сплел ее пальцы со своими.
— А если нет?
Флорин молча вгляделась в его лицо и снова по-детски заморгала.
— Бенедикт, ты очень и очень привлекаешь меня. — Она ласково потерла его ладонь большим пальцем. — Но пристало ли порядочной девушке бросаться на шею первому встречному красавцу? Наверняка и после замужества я не раз и не два окажусь лицом к лицу с мужчиной, при виде которого пульс мой заметно участится. Так бывает со всеми, но вести себя нужно достойно. Я не отрицаю, что меня… тянет к тебе. Ты чертовски обаятелен, и противиться тебе трудно. Но я готовлюсь к свадьбе, причем такого размаха, что даже не возьмусь назвать всех заинтересованных лиц и все баснословные суммы. Моя мать… — Флорин снова провела пальцем по его руке. — Видишь ли, моя мать очень бережлива и хозяйственна, вечно думает о выгодных вкладах, о размещении капиталов, выгадывает, экономит… Но сейчас она словно переродилась: швыряет деньги направо и налево. Для Марка — все самое лучшее, все самое дорогое… — Она смущенно прикусила язычок и поправилась: — Для нас с Марком, я хотела сказать.
Но Бен не пропустил оговорку мимо ушей.
— Смотри, не ошибись, Флорин.
Девушка выпустила его руку, стиснула кулаки, вскочила на ноги.
— Стопроцентной гарантии в таких делах не бывает, но я знаю, что замужеством своим безумно обрадую маму. Марк обеспечит мне безбедное, устроенное будущее. А ведь мама мечтала для меня именно об этом!
— Потому, что сама этого оказалась лишена, да? — решил уточнить Бен.
Флорин задумалась, затем кивнула.
— Да, так. Разгадать ее несложно. Обеспеченность, гарантия в завтрашнем дне — вот ее «пунктик».
— Из-за неудавшейся личной жизни? — Флорин никогда не упоминала об отце в присутствии Бена. — Твой отец ее бросил?
— «Бросил» — не то слово. Так, случайная интрижка. Они только начали встречаться, мать забеременела, а он растворился в воздухе и больше не давал о себе знать. Ей пришлось несладко: надо было и на жизнь зарабатывать, и меня растить, а опереться-то не на кого! Но она справилась. Закончила школу бизнеса, стала первоклассной секретаршей, но на достигнутом не остановилась. Продолжала учиться, расширяла кругозор — ее интересует абсолютно все. Так она и познакомилась с Марком…
Снова воцарилась тишина. На этот раз — тревожная. «Глупышка!» — хотелось воскликнуть Бену. «Не лезь в чужую жизнь!» — мстительно думала Флорин.
Наконец девушка заговорила на безопасную тему.
— Как твоя нога?
— Онемела.
— Вот и славно. Давай посмотрим.
Флорин сняла лед и снова осмотрела Бена, заставила его согнуть и разогнуть колено, постоять на одной ноге.
— Да, растяжение, кость не сломана. Рентген, пожалуй, не нужен. Ступать все еще больно?
— Не так сильно, как прежде.
— Отлично. Хочешь осмотреть мое хозяйство?
— Еще как хочу!
Флорин провела его по всем помещениям центра, но мысли Бена были заняты совсем другим. Ну почему эта девушка, так тонко чувствующая чужую беду, забывает о себе самой?
Она отвезла его домой. Уже на крыльце Бен попытался поцеловать ее, но Флорин уперлась ладонью ему в грудь и отвернулась.
— Нет, Бенедикт. Я все решила.
— Можно, я позвоню тебе?
— Нет.
— Ты совершаешь ошибку. А ведь мы с тобой могли бы…
— Молчи.
— По-твоему, все это — весенняя греза, но ты не права!
— До свидания, Бенедикт. Выздоравливай!
