Никки Логан - Неприрученное сердце
– Вы хотите сказать, что в долгу перед ним?
– После этого его развитие затормозилось. Очень долго казалось, что Джастин не сможет учиться, как все.
– Он выглядит вполне нормальным.
Роми подавила воспоминание о неприятной вспышке в глазах Джастина во время танцев. Неудивительно, что Клинт поддерживает и защищает брата. Он, наверное, всю жизнь будет помнить, что чуть не случилось.
Роми откашлялась:
– Раз Джастин работал в большом отеле, значит, последствий происшествия не осталось.
Клинт медленно и задумчиво кивнул:
– Чистая удача. Все могло бы закончиться совсем иначе...
Роми воспользовалась случаем и, очень тщательно подбирая слова, заговорила:
– А эта его работа в Америке, он ничего о ней не говорит...
Клинт скосил на нее глаза:
– Бросьте, Роми! Хватит выискивать тайны там, где их нет.
– Простое любопытство.
Потому что в отеле «Джолиет Гросвенор» не имелось никаких записей, подтверждающих, что там когда-либо служил консьержем человек по имени Джастин Лонг или Джастин Маклейш. И это при том, что Симоне утверждала, будто он заслужил нашивку управляющего.
– Хотелось бы побольше узнать о том, как в США управляются большие отели.
– Вот и спросите его.
Мысль о серьезном разговоре с Джастином Лонгом была смешна сама по себе. Даже если бы она не провела на нем свой болевой прием. Но если он лгал Клинту, Роми должна об этом знать – это ее работа.
– Так и сделаю.
Последние пятнадцать минут объяснили очень многое.
Она подумала об отце и о том, что видел он во время активной службы. О том, что может сделать человек. Как много сил требуется, чтобы просто жить, заниматься повседневными делами и не вспоминать о том ужасе, с которым сталкивался. Она подумала о том, что не было на земле лекарства сильнее инфекции, унесшей ее мать. И каким бессильным должен был чувствовать себя Полковник, поклонник порядка. О малышке, рождение которой спровоцировало смертельную инфекцию...
Роми нахмурилась.
Клинт был выброшен из своего коллектива, оторван от близких по духу людей. И выглядит почти больным. Полковник тоже внезапно был отлучен от службы: ему пришлось вернуться домой и воспитывать оставшегося без матери ребенка. Отныне ему была уготована скучная роль воспитателя.
Разумеется, в печальных воспоминаниях ее детства ничего не изменилось. Но Роми хоть чуть-чуть поняла, каково пришлось Полковнику тогда.
И почему, возможно, он всю жизнь смотрел на нее как на врага.
Глава 9
Самым тяжелым делом для Клинта с тех пор, как он вернулся в Уайлд-Спрингс, оказалось оставить Роми, расстроенную и покалеченную, в одиночестве на передней веранде. Больше всего ему хотелось внести ее внутрь, уложить в постель, перебинтовать лодыжку, напоить чаем и убаюкать. Вместо этого пришлось закрыть ее машину и целую милю шагать в темноте к собственному дому.
Дорога помогла, хоть и немного. Утренний кофе помог больше. Клинт потягивал черное варево.
Неожиданный стук в дверь заставил его кинуться за браунингом, который он с собой больше не носил. Кто-то нашел путь к его дому, а он этого не заметил... Теряет выучку.
Он открыл дверь.
– Привет, Клинт. Можно войти?
Джастин, который впервые за много месяцев посетил дом Клинта, казался расстроенным. Что-то стряслось. Клинт отошел в сторону и гостеприимно махнул рукой.
– Я должен с тобой поговорить. О прошедшем вечере.
Сердце Клинта стукнуло. Кто-то видел их с Роми? Возможно.
Он пошел на кухню и взял кружку:
– Кофе будешь?
Джастин помотал головой:
– Хотя я не прочь поправить здоровье...
Клинт полез в холодильник за пивом и заодно взглянул на часы микроволновки. Девять часов утра. Им овладело беспокойство. Он подал брату бутылку, и они вышли на галерею. После того как здесь побывала Роми, это место уже не казалось ему приютом отшельника.
– Выкладывай, – буркнул Клинт.
Джастин поднял красные с похмелья глаза:
– Я о Роми...
Пульс Клинта участился.
– А что с ней?
Джастин выругался, плюхнулся на сиденье и глотнул пива.
– Я... приставал к ней.
Сердце замерло. На долгих пять секунд. Потом опять забилось. Клинт постарался держаться спокойно. Но это сражение он почти проиграл. Джастин не выдержал его взгляда, вскочил и забегал по галерее.
– Я был пьян, я ни о чем не думал...
Клинт молчал. Он боялся наговорить лишнего. А Джастин торопился заполнить вакуум:
– А она была такая горячая. И кокетничала со всеми. Даже с тобой.
«Дыши. Дыши».
– Что именно ты сделал?
Удивленный, Джастин обернулся. В его глазах было недоверие.
– Она тебе ничего не сказала?
– Нет, а ты ждал, что скажет?
Джастин опять выругался:
– Наверняка просто выбирает подходящий момент.
– Нет, ей нравится самой вести сражение.
– Кому рассказываешь? Она чуть не сломала мне плечо, едва я ее коснулся.
В другое время Клинт ухмыльнулся бы, представив себе Роми и своего шестифутового братца. Сейчас он стиснул губы:
– Зачем ты мне это рассказываешь?
Джастин вздохнул:
– Закон о домогательствах. Она – наша служащая.
– Тогда тебе следует извиниться перед ней, а не признаваться в грехах мне.
Джастин пожал плечами:
– Она – женщина и найдет какой-нибудь хитрый способ отомстить. Предупредит всех цыпочек в округе, чтобы держались от меня подальше. Подсыплет соли в сахарницу. Начнет распространять слухи.
Клинт смотрел на него и качал головой:
– Тебе все еще шестнадцать, а?
– Даю два дня, приятель, и вот увидишь: она всех настроит против меня.
Клинт забрал у него бутылку:
– Ты параноик. Возьми денек, чтобы просохнуть. Если ты вчера к ней приставал, так и терпи теперь, как мужчина, даже если придется пить соленый кофе.
Джастин поднялся и пошел к двери. На лице его играла удовлетворенная улыбка. Клинт окликнул его. Улыбка пропала, когда Джастин увидел выражение лица старшего брата.
– Вот что. Тронь ее снова, и я сломаю не только твое чертово плечо.
* * *Роми почти забыла, когда Лейтон был таким угрюмым. С тех пор как они приехали в Уайлд-Спрингс, он стал совсем другим мальчиком – счастливым, открытым, радостным. Сегодня же он напоминал маленькую грозовую тучку. К завтраку он не притронулся.
– Лейтон, если ты поел, выброси яичную скорлупу в компост и положи тарелку в раковину. Пожалуйста.
В последние несколько дней у нее и у самой было не лучшее настроение.
Он сполз со стула:
– Да, мэм.
Роми замерла. Потом тихонько вздохнула:
