Кэти Деноски - Пока живу, люблю
Откуда журналистка черпает свою информацию? И почему не проверяет факты, прежде чем напечатать явную ложь?
Саша не удивилась сообщению, что она и Блейк больше не любовная пара. Любой мог сделать такой вывод, заметив, что они не появляются вместе. Но почему репортер добавила, что она может быть беременна?
— Нет, это какой-то кошмар, — пробормотала Саша и побежала в ванную. Ее тошнило.
Едва она сполоснула лицо холодной водой, раздался телефонный звонок.
— Алло?
— Саша, не вешай трубку, — попросил Крид, как только она ответила.
— По-моему, я сказала тебе, что наша дружба кончилась, — процедила девушка. День не мог начаться хуже!
— Я лишь хотел убедиться, что у тебя все в порядке. — Что-то в его голосе подсказало ей: он уже читал утреннюю газету.
— Ты видел?
— Это правда? Этот подонок сделал тебя беременной?
Она ошибалась: день не просто стал хуже — он рухнул в тартарары.
— Нет, Крид, я не беременна. Но спасибо за напоминание: теперь каждый на западе Южной Дакоты считает, что я беременна.
— Ты абсолютно уверена? — прокашлявшись, спросил Крид.
— Абсолютно, — сквозь стиснутые зубы произнесла Саша и, как сумела, сообщила ему о регулярности своих месячных циклов. Раздался звонок в дверь. Желанный повод закончить разговор. — Мне надо идти, Крид.
— Будь осторожна, Саша.
Она прервала связь, даже не попрощавшись. Бросила на кровать радиотелефон и пошла к дверям проверить, кто пришел.
— Саша Килгоур?
— Да, — ответила она, глядя на букет пурпурных гиацинтов в хрустальной вазе, которую рассыльный держал в руках.
— Это вам. Распишитесь здесь, пожалуйста. — Он протянул ей папку.
— И не подумаю, пока не узнаю, от кого цветы, — покачала она головой.
Улыбнувшись, посыльный посмотрел на квитанцию, вытащенную из папки.
— Здесь написано, что мистер Форчун из Дедвуда оставил распоряжение доставить вам цветы.
Саша потянулась, чтобы закрыть дверь.
— Я их не возьму.
— Не возьмете? — Рассыльный выглядел так, будто раздался гром среди ясного неба.
— Нет.
— А что, по-вашему, я должен с ними делать? — нахмурился он. — Босс уволит меня, если я принесу их в магазин.
Саша вздохнула, наскоро нацарапала на бланке рассыльного свое имя, взяла у него вазу и закрыла дверь. Блейк надеется загладить свои поступки, послав ей охапку цветов? И это после того, как он использовал ее?
— Этому не бывать, — вслух проговорила она и решила бросить цветы вместе с вазой в мусорный контейнер.
Тут Саша заметила в середине букета, маленький конверт и остановилась. Одна половина ее хотела прочесть, что написано на визитной карточке. Интересно, какое послание присоединил Блейк к красивым гиацинтам? Однако другая ее половина, более осторожная, убеждала ее не делать этого. Визитная карточка только напомнит ей, как она несчастна.
— Будто я и так этого не знаю, — покачала она головой.
Оставив карточку на месте, Саша вернулась в гостиную и поставила цветы на стол. Потом пошла было к двери, но словно в трансе остановилась и села на кушетку. Остальную часть утра она провела уставившись на цветы.
— На этот раз ты слишком далеко зашла, Трина, — прошипел Блейк сквозь стиснутые зубы, когда мать открыла ему дверь. Сколько он помнил, еще никогда он так не сердился на нее. Блейк чуть отодвинул ее от двери и вошел в дом.
Трина торопливо шагала за ним, стараясь не отставать.
— Блейк, дорогой, что ты имеешь в виду?
— Ты чертовски хорошо знаешь, что я имею в виду, — сказал он, помахивая утренней газетой у нее перед носом.
Мать покачала головой и одарила его наигранной улыбкой.
— По правде говоря, дорогой, это не совсем удобное время для визита. Я должна идти в гимнастический зал, у меня там занятия с персональным тренером. — Она коснулась безукоризненно наманикюренной рукой светлых крашеных волос. — И у меня назначено время для парикмахера.
— Отложи свои встречи. — Блейк не собирался уходить, не положив конец ее злобной игре в месть. Раз и навсегда.
— Блейк…
— Утечка информации в прессу о Кейзе, Максе и Элизе уже выглядела хуже некуда. Но о собственном сыне? — Он шагнул к ней. — Это уже слишком даже для тебя.
— Почему ты думаешь, будто я несу ответственность за то, что печатают в газетах? — У нее хватило наглости притвориться, будто обвинения Блейка обижают ее. Но сын чересчур хорошо знал свою мать.
Он уже и раньше строго предупреждал ее. В прошлый раз Трина использовала газеты, чтобы устраивать неприятности семье Форчунов. Она, конечно, отрицала свое участие в распространении слухов, однако Блейка ее заверения не убедили. Он сожалел, что Элиза и Макс пострадали, когда их секреты появились в прессе, но остановить Трину не смог. Чуть раньше он воспринял как личную неприятность действия матери, задевавшие Кейза.
Но теперь получилось так, что он и Саша стали жертвами мстительной игры Трины против семьи Форчунов. Блейк твердо решил положить этому конец.
— Хватит притворяться, Трина. Мы оба знаем, что ты и собирательница слухов посещаете одни и те же гимнастические залы. — Он постучал пальцем по газете. — Я хотел бы знать другое. Где ты берешь сведения о Форчунах?
Она отбросила притворство. Выражение горечи сменило фальшивое недоумение.
— Неважно, где я получаю сведения. Я делаю жизнь Нэша Форчуна такой же несчастной, какой он сделал мою. Я забочусь только об этом.
— Что за черт? Как ты собираешься сделать несчастным папу? Ты же выставляешь напоказ всему миру не его частную жизнь! — Блейк сунул газету ей в руки. — Здесь мое имя. И имя невинной женщины, которую в этот раз ты затащила в грязь.
— Я хочу, чтобы в Сиу-Фоле каждый знал, какая «прекрасная, выдающаяся» семья Форчуны, — саркастически проговорила она. — И какая я умница, что вовремя бросила ее.
— Ох, Трина, это уже слишком. — Блейк невесело засмеялся. — Всем отсюда до Сан-Луиса известно, что папа вышвырнул тебя, когда узнал о серии твоих связей на стороне. Ты получила только то, что было записано в добрачном контракте.
— Нэш Форчун сломал мне жизнь, — проворчала Трина, и вокруг рта проявились злые морщины. После последних инъекций косметолога их не было видно. — Он должен отплатить за все, что я пережила.
— Нет, Трина, ты сама сломала себе жизнь. Папа тут ни при чем, — покачал головой Блейк. — И поверь мне, твое добрачное соглашение гарантирует хорошую компенсацию за реальные или выдуманные переживания.
— Этого недостаточно! — завизжала мать. — Из-за него я должна в одиночку смотреть в лицо миру.
