Маргарет Уэй - Вспышка нежности
Суббота выдалась теплой и солнечной, и Дана с Лалли решили прокатиться верхом перед ленчем. Жеребцы и молодые кобылки паслись на своих разделенных падоках, а выше, на фоне высоких сосен, кобылы выгуливали в густой траве своих жеребят. Умеренный климат этих мест был идеален для разведения скаковых лошадей. Кобылы свободно паслись на воле, их загоняли в стойла лишь когда они жеребились, а жеребят и годовиков запирали в отдельные боксы только в случае подготовки их к выводному кругу для продажи. В остальное время они мирно расхаживали по холмистым пастбищам, подчиняясь стадному инстинкту. Одного взгляда было бы достаточно, чтобы сказать: чистота породы и физическая форма животных поддерживались здесь на должном уровне.
Гордость конюшни составляли лошади Джона Рэнкайна и его сына Тода, импортировавших жеребцов и кобыл из Англии, традиционной родины скаковых лошадей. Эти животные не были аборигенами Австралии — первые поселенцы полагались прежде всего на сокровища родной страны. Так однажды обосновавшись здесь, английские чистокровки пышно расплодились в своем новом доме.
Лалли и Дана ехали в дружном молчании, направляясь к холмам. Становилось жарко, и они решили устроить себе пикник в тени огромного эвкалипта у подножия больших валунов. Лошади были отпущены щипать траву, а их хозяйки сели на камни, привалившись спинами к дереву. Лалли открыла свою пластиковую коробку с ленчем и восторженно вскрикнула: тетя Лавиния постаралась на славу. Ее любимое лакомство — бананы и сандвичи с арахисовым маслом! Дана ощутила минутное беспокойство и осторожно приподняла крышку своей коробки. Но все было хорошо: один сандвич с ветчиной, другой — с курицей, лежавшей на хрустящем листе из салата-латука. Она открыла бутылку и налила лимонад в бумажный стаканчик для Лалли.
— Надеюсь, там нет медведей, — сказала Лалли, указывая на скалу.
— Медведей? — Дана взглянула на нее с удивлением.
— Ну, это похоже на медвежью берлогу, — настаивала девочка вопреки общему мнению, что на просторах Австралии нет ни одного медведя, кроме коала.
Между двумя валунами, возвышавшимися над бушем и виноградными лозами, спускавшимися со скалы, действительно зияла большая расщелина, которая и пробудила ее подозрения.
— Там, возможно, змеи, — заметила Дана, поддерживая беседу и наслаждаясь своими сандвичами.
— Пойдем посмотрим! — Лалли очистила последний банан и полезла на скалу.
— Вернись, Лалли! — Дана чуть не подавилась. — Я вполне серьезно насчет змей!
Но девочка уже вскарабкалась на вершину и исчезла за валуном. Дана отложила свой ленч и устремилась за ней.
— Сейчас не время для игр! Лалли, где ты?
— Я здесь! Я поскользнулась!
— Так и шею свернуть недолго! — проворчала Дана и поскакала по скользким после дождя камням. Ее правая нога внезапно попала в расщелину, лодыжка подвернулась, и девушка упала.
Лалли немедленно подбежала к ней. На ее лице было написано раскаяние.
— Ой, Дана, прости! Я совсем не падала. Я проворна, как горная козочка.
— Ну а я — нет! — Дана села и вздрогнула от боли.
— Ты можешь встать? — спросила с испугом Лалли. Ее лицо побледнело, и веснушки стали еще заметнее.
— Надеюсь, что да, — неуверенно ответила Дана.
— И все же это лучше, чем получить удар по голове, — заметила Лалли.
Девушка скривилась от боли и смеха.
— О чем ты говоришь?
— Ты могла бы больно удариться головой о камень, — практично объяснила Лалли. — А ты только…
— Растянула связки на лодыжке, — закончила за нее Дана. — Получить удар летящим камнем гораздо лучше, чем это!
— Да, это очень болезненно, — согласилась Лалли и наклонилась посмотреть ногу Даны.
— Сначала надень свою сестринскую униформу, — насмешливо сказала девушка.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались Дана осторожно исследовала свою лодыжку. Не чувствовалось, что там перелом, но лодыжка уже опухла, и прикасаться к ней было больно.
— Трещины лодыжки часто трудно определить, — заметила Лалли с настоящей беспристрастностью медика. — В случае сомнения следует обратиться к своему врачу.
Дана с удивлением взглянула на этого потрясающего ребенка.
— Откуда ты набралась такой информации, Лалли?
— Из учебников, — коротко ответила та и обняла своей хрупкой маленькой ручкой плечи Даны, желая помочь. — Попытайся встать.
Дана попыталась. Небо сразу же качнулось куда-то вбок, но вскоре вновь приобрело прежнее положение. В лодыжке запульсировала боль. Дана судорожно вздохнула.
— Не думаю, что смогу сделать хоть шаг. Тебе надо вернуться домой, Лалли. Я знаю, ты сможешь сделать это. Позови на помощь Джеффа, только будь хорошей девочкой. — Она почувствовала, что Лалли занервничала. Дана опустилась на землю и неуверенно подвигала ногой. — Есть короткий путь к дому через падоки, где вон те три дерева, видишь?
— Я приведу помощь, — прошептала Лалли. Она, казалось, даже выросла на несколько дюймов.
— Хорошая девочка! — повторила Дана без тени сомнения в голосе. — Я знаю, что могу положиться на тебя.
— Я не задержусь, — вновь прошептала Лалли. Дана легла на спину, еще сильнее чувствуя боль в лодыжке. Она стала молиться, чтобы Лалли благополучно добралась до дому.
Дана открыла глаза. Она лежала так некоторое время, уставившись в небо и удивляясь, что она вообще тут делает. Ей было тепло, удобно и даже как-то блаженно.
— Теперь все будет хорошо, — раздался голос рядом с ней, Дана посмотрела вверх. Она лежала головой на коленях Бретта, и его руки баюкали ее, как ребенка.
— Я тоже так думаю. — Ее голос был тихий и немного охрипший. — Я отправила Лалли за Джеффом.
— Знаю. Я приехал вместо него.
— Я вывихнула лодыжку.
— Я уже послал за доктором.
— О! — неопределенно сказала девушка, не в состоянии отвести от него взгляд. Бретт поднял ее на руки, и она прижалась к его груди. Ее голова покоилась на его плече. — Я сожалею, Бретт, что причинила вам неудобство. От меня одни неприятности.
— Это уж точно, — отозвался он, крепко и высоко держа ее на руках.
Ее рассыпавшиеся белокурые волосы развевались у его подбородка. Дана чувствовала себя как в сказке. Как будто она двигалась через волшебный лес, а ее тело было окутано теплом и спокойствием. Неистовая боль в лодыжке была забыта. Даже голос Бретта как-то призрачно звучал в ее ушах. Голос, который заставлял сильно биться ее сердце, так же как и его прикосновения.
— Дана, — сказал Бретт, — я собираюсь положить вас в машину. Я постараюсь не причинить вам боли.
