Сара Вуд - Счастье приходит дважды
— Хитрец!
— Я так и подумал, — с довольным видом согласился Димитри. — Я сказал, что доверяю ей тайну — мы с тобой снова будем жить вместе. Она разразилась слезами. Тогда я сказал, что всегда знал, как она чувствительна, и добавил, как сильно растроган тем, что, радуясь за меня, она не может сдержать слез. Я думаю, ты увидела нас именно в этот момент, потому что после моих слов она отпрянула от меня, вытерла глаза и потопала танцевать с Вангелисом.
Димитри хотел, чтобы Оливия поверила ему. Но он не все рассказал ей.
— Ты… больше ничего… не сделал? Не… целовал ее? — тихо спросила Оливия.
От этой мысли Димитри поморщился. Как убедить ее?
— Клянусь памятью отца, что я не целовал ее, — просто сказал он.
С этим нельзя было спорить. Оливия закусила губу, проклиная себя за то, что сделала поспешные выводы. На самом деле Димитри проявил доброту, отвергнув Элени так мягко.
— Прости, — пробормотала она.
— Это вполне объяснимая ошибка.
— Да, учитывая твою репутацию! — не удержалась она.
— И какая же у меня репутация? — спокойно спросил Димитри.
— Женолюба.
— А-а-а.
Он не стал отрицать, заметила Оливия.
— Тебе нельзя доверять там, где дело касается женщин.
— Неужели?
Она сердито посмотрела на него.
— Только не говори, что с тех пор, как мы расстались, у тебя никого не было!
— Я и не говорю.
Оливия передернулась от боли и подумала, сколько женщин у него было, как часто он встречался с ними и были ли они красивы.
— Мне кажется, — сказала она, и голос у нее дрогнул, — что теперь, когда ты убедил Элени отказаться от матримониальных планов, мы можем закончить эту ужасную игру…
Внезапно у нее перехватило дыхание. Почему ее ужасает мысль о скором разводе? Ей нужно радоваться. Отвернувшись, Оливия устремила невидящий взгляд в окно, пытаясь совладать с охватившей ее печалью.
Димитри обнял ее, и точно электрический разряд пробежал по ее телу.
— И сможем делать все, что захотим, — закончил он за нее.
Все, что хочет она, — это любить его. Доверять ему. Быть единственной женщиной в его жизни. Не судьба!
Когда Димитри попытался повернуть Оливию к себе, она воспротивилась и увернулась. В ее глазах промелькнул страх.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — тихо сказала она.
— Нет, не хочешь.
Его самоуверенность разъярила ее. Димитри улыбнулся и сделал шаг к ней. Оливия схватила стакан с вином и запустила в него.
— Нет, хочу! — вскричала она.
Не моргнув глазом Димитри снял залитый вином смокинг и рубашку и небрежно бросил их на пол.
— Ты лжешь, — спокойно сказал он.
Встревоженная решимостью, мерцавшей в его черных глазах, она схватила графин и взмахнула им, отступая перед надвигавшимся на нее Димитри. Вино тонкими ручейками стекало по его груди, увлажняя треугольник темных волнистых волос, терявшихся под поясом брюк.
— Я заставлю тебя слизать все это, — глухо сказал он, расстегивая пояс.
— Димитри… нет! — у Оливии захватило дух, когда она представила, как ее язык скользит по груди Димитри и его соски упруго напрягаются…. Ее бросило в краску. Поднеся руку ко рту, Оливия поняла, что уже увлажнила губы кончиком языка, как будто готовясь изведать это ощущение.
— Великолепный способ опьянеть, — выдохнул он, и каждый нерв в ее теле откликнулся сладостной дрожью на его горящий взгляд. Она ощутила, как под чувственным блеском дерзких глаз, горячих, словно раскаленные угли, пламя охватывает низ ее живота.
— Почему мне захочется сделать это? — спросила она, пытаясь сохранить рассудок.
— Чтобы избавиться от странного желания подавлять свои инстинкты, которое появилось у тебя после того, как я в последний раз занимался с тобой любовью. Поставь графин, Оливия. Он хрустальный, и, если разобьется, ты порежешь себе ноги. А я не хочу, чтобы на твоих чудесных ножках появились шрамы.
Трясущейся рукой она поставила графин на мраморный столик.
— Я не это имела в виду! — прошептала она.
— Разве нет?
Ей удалось отрицательно покачать головой вместо того, чтобы броситься в его объятия.
Нет. Ты сказал, что мы будем разыгрывать влюбленных на людях. Здесь нас никто не видит. Мы можем вести себя нормально…
— Это именно то, что я делаю, — Димитри с невинным видом развел руками.
Оливия устремила на него гневный взгляд.
— Я уверена, что это так. Ты набрасываешься на любую женщину, которая кажется тебе доступной…
— Ничего подобного! Я очень разборчив, — вкрадчиво возразил Димитри. — Мне нравятся только те женщины, которые могут одним только взглядом возбудить меня. Которые настолько проникнуты чувственностью, что она проявляется в каждом их движении. Которые могут, забыв обо всем, отдаваться чувствам и своими ласками сводить мужчину с ума. Женщины, которые отзываются на мое прикосновение. Которые сладострастно дрожат и содрогаются и любят физический контакт…
— Не надо! — прошептала Оливия, ошеломленная тем, что делает с ней Димитри.
Он говорит о женщинах. Скольких женщин он познал, получая такое утонченное удовольствие? И… как он оказался так близко к ней? Она не заметила, что он подошел к ней. Она видела лишь его бархатные глаза, в которых горит обещание. Оливия сделала шаг назад и уперлась спиной в стену. Она в ловушке. Теперь, чтобы удержать Димитри на расстоянии, ей остается полагаться только на свой рассудок, но он, увы, покинул ее.
— Тогда иди к этим женщинам, — презрительно вскинув голову и тряхнув волосами, сказала Оливия. — Я нахожусь здесь только как средство к достижению нашей цели — разводу! Я готова продолжить этот фарс и бросать на тебя идиотские взгляды на людях, но не воображай, что наедине я не прочь заняться ни к чему не обязывающим сексом.
— Он не будет таким.
Жаркая волна страсти захлестнула ее. Губы Димитри тронула легкая улыбка, и Оливия, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание, едва удержалась, чтобы не приникнуть к его губам и не напомнить ему, что он может стать ее рабом, когда дело дойдет до секса. Потому что она не хочет, чтобы он искал другую женщину. Она хочет его для себя. И только для себя.
Несбыточная мечта, и Оливия понимала это.
— Ты должен уйти!
Димитри улыбнулся: эти слова не убедили его, так же как и ее.
— Жаль терять такую возможность. Ты здесь, и эти чудесные синие, как летнее небо, глаза говорят мне о том…
— Что ты должен уйти! — вскричала Оливия, но опустила глаза, зная, что они не говорят ничего подобного.
— Оливия, будь честной, — тихо сказал Димитри, видя, что она стиснула пальцы в кулаки. — Признайся в том, что ты чувствуешь. Я вижу, как по твоему телу пробегает дрожь, как вспухли губы, как сильно напряглись соски. Я едва удерживаюсь от желания прикоснуться к ним. Мы свободные люди. Мы можем делать то, что нам хочется. И сейчас я хочу тебя всеми фибрами души.
