Энн Макалистер - Предлагаю руку и сердце
Вздрогнув от ее прикосновения к своему покрасневшему плечу, Кейт кивнула:
— Я заснула, наверное. Сколько сейчас времени?
— Пора обедать. Мистер Деймон не знает, куда вы пропали. Эти его сестры... — Тереза раздраженно тряхнула головой. — Так что я решила поискать вас сама.
— А что там такое с его сестрами?
— Трезвонят весь день. То одно, то другое. Совсем беднягу задергали, даже в в медовый месяц не дают покоя. Неудивительно, что вы пошли прогуляться, никакого терпения не хватит выслушивать их разговоры.
— Э-э-э... да, конечно. Я не думала, что уже так поздно, мне казалось, что я только-только прикрыла глаза. — На самом деле прошло по крайней мере два часа, а она и не почувствовала. Ах да, ведь ей снились сны — невероятные сны, эротические. О Деймоне.
Если бы обгоревшая кожа не утеряла способности краснеть, она бы выдала ее смущение.
Кейт отвела назад растрепанные волосы и встала.
— Спасибо, что вы меня разбудили, Тереза. Я успею принять душ?
— Если только Электра когда-нибудь освободит телефон, — мрачно ответила Тереза. — Знаете, вы не должны позволять проводить ему столько времени у телефона.
— Знаю, — отозвалась Кейт.
— Самое время подавать обед, — сказала Тереза. — Душ вы можете принять и попозже. Могу поклясться, мистер Деймон не откажется вам помочь.
Кейт не хотелось об этом даже думать. В отличие от Брайса Деймон определенно не отказался бы. Но лучше не усложнять ситуацию игрой гормонов. Деловые соглашения нарушать опасно.
Кейт торопливо вышагивала за широкой спиной Терезы, пытаясь придать волосам некоторое подобие прически.
Деймон стоял на веранде. Он выглядел измученным и уставшим, ничуть не лучше, чем до ухода Кейт. Невольно на нее нахлынула горячая волна сочувствия.
Деймон оглядел ее с ног до головы, приподнял брови при виде смятой, запыленной одежды, обгоревшего лица и рассыпавшейся прически.
— Что с тобой случилось?
Сочувствия как не бывало.
— Я заснула на берегу.
— Очень глупо.
— Я же не нарочно. — Она подождала, пока Тереза не скроется на кухне, и добавила: — Я устала разыгрывать в городе счастливицу и решила дать себе передышку. Ты говорил, что тоже собираешься поспать.
—Поспать? Не смеши, мне не дали даже прилечь, черт возьми! Ни минуты покоя!
Тереза вернулась с сочным тушеным омаром, и Деймон с трудом справился с голосом, пока она раскладывала его по тарелкам.
— Мои сестры звонили, — пожаловался он.
— Они так по тебе скучают?
— Они скучают по возможности дергать меня по любому поводу. — Он запустил пальцы в уже и так взъерошенную шевелюру. — Пандора сидит в Вегасе совершенно без денег. Шоу, в котором выступала Электра, закрыли. Хлоя — в Дар-эс-Саламе и просит, чтобы я прислал ей денег: ей не на что вернуться домой. Арета ушла из «Страхан бразерс», вернулась в нашу компанию и сразу же поссорилась со Стефаносом — не могут разобраться, кто главнее. Оба мне звонили. Дважды. — Он облокотился на стол и уронил голову на руки, потом поднял на Кейт воспаленные глаза. — Надо было мне обоих уволить.
— Так почему же ты не уволил?
Он взглянул на нее удивленно, затем продолжал, не ответив на вопрос:
— Последней каплей была Дафна, которая пыталась всучить мне грузовик, набитый шиншиллами. Ну и, конечно, ты.
— А я тут при чем?
Деймон провел рукой по лицу.
— Лучше не спрашивай. — Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза, пока Тереза снова не ушла. — Господи, как же я устал!
— Выглядишь ты просто ужасно.
— Большое тебе спасибо.
— Всегда рада помочь. — Будь она его женой не только на бумаге, она бы не стала скрывать своего сочувствия. Пожурила бы его за то, что он работает слишком много и позволяет своей семье себя использовать. Но в настоящей ситуации она не имела на это никакого права.
В настоящей ситуации лучше казаться легкомысленной и беспечной. Так безопаснее.
Уставившись в тарелку, она попробовала кусочек. Ей понравилось вкусно пахнущее блюдо из омара, картошки и овощей — наверное, такое блюдо быстро не приготовишь, подумала Кейт.
— Очень вкусно, — заметила она.
Однако прошла минута или более, прежде чем Деймон выпрямился, пробормотал что-то про себя и начал есть.
Они молчали до тех пор, пока их тарелки не опустели. Тереза пришла убрать со стола.
— Не очень-то похоже на медовый месяц, — укоризненно заметила она.
Деймон поднял голову и сердито взглянул на нее.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вы весь день сидите на телефоне, а миссис Деймон одна прогуливается по городу.
— Нам вовсе не обязательно все время проводить вдвоем, — отрезал Деймон.
Нo Тереза только поцокала языком:
— Что я скажу вашей матери?
— Моей матери? — Деймон выглядел таким испуганным, что Кейт чуть не рассмеялась. — Моей матери не надо рассказывать!
Тереза отступила на шаг.
— Не кричите на меня, мистер Деймон, я вас отлично слышу. Но мне придется ей что-то сказать, она же интересуется.
Кейт видела, как Деймон пытается взять себя в руки. Неимоверным усилием воли он смягчил голос:
— Наш медовый месяц никого, кроме нас, не касается, Тереза. Я буду тебе очень признателен, если ты ей не скажешь ни слова.
Кейт с любопытством наблюдала, как их взгляды скрестились: суровый и сердитый — Деймона, мягкий и пытливый — Терезы.
Наконец пожилая женщина пожала плечами.
— Ни единого слова, мистер Деймон?
— Ни единого слова.
— Ну, как хотите. — Тереза повернулась и расстроенно побрела на кухню.
Деймон с облегчением вздохнул.
Насчет медового месяца Кейт была полностью с ним согласна, но ей все-таки хотелось, чтобы он вел себя с Терезой менее высокомерно.
— Было очень вкусно, Тереза. Большое спасибо, — крикнула ей Кейт, намереваясь загладить нелюбезность мужа.
Тереза обернулась и просияла:
— На здоровье! Хочу пожелать вам спокойной ночи. Увидимся за завтраком, а пока оставляю Мистера Ворчуна на ваше полное попечение. — Она бросила на Деймона быстрый взгляд, заметила его свирепое лицо и со смешком исчезла за дверью.
— Господи, не знаю, что нашло вдруг на эту женщину, — пожаловался Деймон, вставая из-за стола и направляясь к двери. — Раньше она никогда не позволяла себе ничего подобного.
— Радуется нашему счастью.
Деймон фыркнул.
— Она выбрала чертовски докучливый способ демонстрировать свою радость.
— Она считает, что мы без ума друг от друга, и сердится, когда нам мешают.
