Чарлин Сэндс - Не противься страсти
На следующий день отец и дочь встретились в уютном кафе. Келли пришла раньше и уже успела сделать заказ. Усевшись напротив дочери, Салливан привычно скорчил кислую мину, увидев перед собой салат из индейки с тушеными овощами.
— Это вкусно, пап, попробуй, — сказала Келли, с аппетитом поедая свою порцию салата.
— Ага, вкусно, полезно для здоровья и как нельзя лучше подходит для утоления голода, — буркнул Хокинс, но все же приступил к еде.
— Как ты живешь, пап?
— А как я могу жить? Отлично живу, просто превосходно! Моя дочь вышла замуж, а мне пришлось исподтишка наблюдать за ее свадьбой с километрового расстояния.
— Папа, мы решили встретиться за ланчем не для того, чтобы ссориться, правда?
Он замолчал, но все-таки кивнул. Только сейчас Келли заметила, что его обычно румяное лицо приобрело землистый оттенок, а вокруг глаз появились новые морщинки.
— Я люблю тебя, пап.
— У тебя весьма оригинальный способ выразить свои чувства, — криво ухмыльнулся Хокинс, но, поймав ее укоризненный взгляд, добавил: — Я тоже люблю тебя, дочь.
— Я знаю, — улыбнулась Келли, затем сделала глоток минеральной воды без газа и решилась: — Я хочу кое о чем спросить тебя, это очень важно. Я стала женой Таггарта Уорта…
— Не напоминай, если не хочешь, чтобы у меня разорвалось сердце!
— Вот этого-то я как раз и не понимаю. В округе у тебя много других деловых конкурентов, пусть и не таких влиятельных и состоятельных, как Уорты, но ты просто зациклился именно на этих братьях. Ты торжествуешь, когда они теряют какой-нибудь контракт, ты даже имени их слышать не можешь. Почему, папа? Объясни.
— Да, это так, — согласился Хокинс и ткнул в сторону Келли вилкой. — А ты носишь под сердцем отпрыска Уорта. — Ядом, которым он сдобрил имя Тагга, можно было убить слона.
— Наш ребенок будет наполовину Салливаном, — уточнила Келли. — И я хочу родить здорового малыша.
— Ты никогда не понимала, что для тебя лучше, — буркнул он.
— И спасибо, что поинтересовался, как я себя чувствую, — не могла не съязвить Келли.
— А чего интересоваться? Я и так вижу, что у тебя все хорошо. Ты ешь с аппетитом и прекрасно выглядишь.
— Спасибо. Но все-таки ты не должен был делать Таггу то предложение, пап. Я его люблю и…
— Зато он тебя не любит, — оборвал ее Хокинс.
Сердце Келли болезненно сжалось: отец озвучил то, о чем она все время думала и чего боялась.
— Ты так и не объяснил мне причину своей неприязни к Уортам, — с отчаянием сказала она. — По-моему, здесь кроется нечто большее, чем просто бизнес. Я разрываюсь между двумя мужчинами, которых люблю. Так помоги же мне!
Лицо отца внезапно стало грустным, вокруг губ собрались морщинки.
— Хорошо, я расскажу тебе, дочка. Только обещай, что все это останется между нами. Пообещай, что ты никому ничего не скажешь, ни подружкам, ни даже своему драгоценному муженьку.
— Обещаю.
Хокинс кивнул и заговорил, понизив голос, словно их мог услышать кто-то чужой, хотя для их встречи Келли выбрала удаленный угловой столик.
— Я выполняю твою просьбу только потому, что надеюсь своим рассказом убедить тебя оставить мужа и вернуться домой. — Большой Ястреб помолчал. — Речь пойдет о твоей матери.
— О маме? — опешила Келли. — Но какое она имеет к этому отношение?
— Когда мы с ней встретились, она была влюблена в Рори Уорта.
— В отца Тагга? Но я никогда не слышала…
— Об этом никто не знает — только я, да вот теперь ты. Рори умер, туда ему и дорога, но, пока был жив, он держал язык за зубами. — Голос отца стал еще тише. — Он лишил твою мать невинности, и она сразу же забеременела. Тогда ей было девятнадцать. Представляешь, как она была напугана. Она сообщила Рори о своем положении, но он только посмеялся над ней. Сказал, что не любит ее и жениться на ней не может, поскольку обручен с другой.
— Господи! — выдохнула Келли. — Это была Изабелла Уорт, мать Тагга?
Хокинс кивнул:
— В то время Рори и Изабелла на неделю поссорились, но он особо не тужил. Как-то раз напился на дружеской вечеринке, ну, а Кэтрин оказалась в ненужное время в ненужном месте, вот он и затащил ее в свою постель. А она уже долгие годы была в него влюблена. Это разрывало мне сердце на части, потому что она любила его так же сильно, как я любил ее. Я предложил ей руку и сердце, но она сообщила, что беременна от Рори, поэтому не хочет поступать нечестно со мной. Я набил этому мерзавцу физиономию. Он знал за что и никому ничего не сказал… Ты удивлена? Я был тогда в лучшей физической форме, чем сейчас…
— Нет, пап, я не этому удивляюсь. Ты же сказал, что мама не хотела выходить за тебя замуж.
— Именно так, не хотела — в тот момент. Сразу после их последнего разговора у Кэтрин случился выкидыш. Потеря ребенка едва не свела ее с ума, она была растоптана, потеряна, уничтожена и в результате погрузилась в глубокую депрессию. Все, кто ее знал, считали, что ребенок от меня, поскольку я несчетное количество раз делал ей предложение. И в конце концов я ее добил — она согласилась стать моей женой.
— Добил… — Келли сделала глоток минеральной воды. — А мне казалось, вы были счастливы…
Большой Ястреб перегнулся через стол и сжал руку дочери.
— Так оно на самом деле и было. Мы прожили хорошую жизнь, а после того как родилась ты, Келли, она вообще никогда не вспоминала о прошлом. Ты внесла мир в нашу семью, поэтому-то, наверное, я и люблю тебя до безумия.
Это Келли знала всегда, но только сейчас до конца поняла почему. Поняла всю глубину любви отца к ее матери, поняла причину ненависти к Рори Уорту. Как же тяжело, почти невыносимо было отцу жить с Рори в одном городке, заниматься с ним одним бизнесом, зная, что единственная женщина, ради которой он готов отдать жизнь, любит другого.
— Теперь тебе известно, почему я не хотел, чтобы ты имела хоть какое-то отношение к отпрыскам Уорта, — подытожил Хокинс, вертя вилку в дрожащих пальцах.
Повисла минутная пауза. Наконец Келли тихо, но очень твердо произнесла:
— Да, папа, но эта неприглядная история с Рори не имеет ничего общего с Таггом и его братьями. Неужели ты не понимаешь?
— Яблоко от яблоньки, — упрямо пробормотал Салливан. — Дети отвечают за грехи своих отцов.
Сердце Келли сжалось от боли. Она любила Тагга всей душой, всем своим существом, а он до сих пор не верил ей, вернее, видел в ней только дочь своего врага, его злейшего делового конкурента.
— Пап, а ты не хочешь сдаться? — с надеждой спросила она.
— То есть отойти от дел? Ни за что! А на кого я оставлю свою империю? Тебе-то она не нужна, ведь так?
