Сьюзен Мэллери - Сладостный проигрыш
Райан повел ее мимо комнат к лестнице.
— Так, и насколько же велико это место?
— Достаточно велико, чтобы заблудиться.
— Не могу поверить, что твои родители владеют таким домом и не живут в нем.
— Им нравится путешествовать.
Джулия закатала рукава.
— Кстати, ты отлично справился с моими сестрами. Практически покорил их.
— Покорил. Без всяких «практически».
— Мы дерзкие, не так ли?
— У вас была причина на это.
Джулия не могла противостоять спокойствию и уверенности этого мужчины.
Они поднялись на третий этаж, где, кроме спален, было много открытого пространства. И огромные окна.
— Здесь безумно красиво, — прошептала Джулия. — Я бы хотела быть художницей. Здесь можно устроить замечательную студию.
— Мы с Тоддом играли здесь, когда были маленькими. Целый этаж был в нашем распоряжении.
— Рай для детей.
В углу пряталась старинная лестница, которая вела на пыльный чердак.
Он был похож на чердак из старого кино, с мебелью, обернутой простынями, и всеми забытыми коробками.
Как получилось, что они с Райаном выросли недалеко друг от друга, а вели такую разную жизнь?
Райан прошел и стянул несколько простыней со стульев.
— Мы с Тоддом проводили тут много времени. Облазили все, что можно. Ничего интересного не нашли, но я помню…
Он отодвинул пару коробок и кивнул.
— Я знаю, что ты не любишь современный стиль. Может, тогда это тебе приглянется?
Он обещал ей сюрприз. Она не знала, чего ожидать, но уж точно не красивую колыбель для ребенка.
Джулия упала на колени и открыла рот от изумления. Она никогда в жизни не видела такого чуда.
— О, Райан! Я не знаю, что сказать.
— Рад, что тебе понравилось. Мы можем ее немного отреставрировать, и она будет как новенькая. — Он присел на пол рядом с ней. — Вероятно, ей лет сто пятьдесят. Нет только пеленального столика, но его можно заказать под цвет колыбельки.
— Звучит замечательно. Как ты догадался, что мне это понравится?
Его темные глаза остановились на ее лице.
— Просто знал.
Она ошибалась, думая, что Райан будет традиционен в подарках. И впервые была рада своей ошибке. Не то чтобы она хотела брать что-то из его дома. Просто было бы приятно, если бы ребенок спал в такой красоте.
— Ты очень предусмотрителен, — сказала она. — Спасибо.
— Не за что. Я читал разные книжки в Интернете о детях. Им нужно много, всего.
— Трудно представить, что такому маленькому существу необходимо столько вещей.
— Ты уже что-нибудь чувствуешь? — спросил Райан.
Джулия дотронулась до живота.
— Только легкую тошноту. Никаких движений. Это будет только через несколько месяцев.
— У тебя даже животика пока не видно.
— Есть маленький. — И она вовремя замолчала, так как слова, что ему нужно увидеть ее голой, уже срывались с языка.
— Когда ты скажешь начальству? — поинтересовался Райан.
— Скоро. Так или иначе, придется им сообщить. Но сначала я разберусь со всеми делами. Так странно. До беременности карьера была для меня важнее всего. Я жила ради работы. Ребенок нарушит мои планы, но я совсем не против.
— Ты не будешь принимать решения в одиночку, — сказал Райан. — Я приму участие. Я хочу стать настоящим отцом для своего ребенка, Джулия.
Он говорил уверенно и решительно.
— Я согласна, — ответила она. — Мы вместе можем начать поиски будущей няни.
Джулия пошутила, но Райан нахмурился.
— У меня была няня.
Джулия не удивилась.
— Она была милая?
— Точнее, у меня была несколько нянь, и все хорошие. Мои родители предпочитали избегать возни с ребенком. Они брали меня с собой в путешествия, но мы даже там не были вместе. Не помню, чтобы мы ходили куда-либо или обедали вместе. У меня был собственный номер, где со мной жила няня и иногда Тодд.
Джулия не ожидала услышать подобное о его детстве. Она представляла себе что-то более идеальное.
— Одиноко, — пробормотала она.
— Иногда так и было. Но с возрастом я стал привыкать и жил вполне самостоятельно. Я общался с другими детьми. В школе все было хорошо. Только летом скучно, потому что мы все время куда-то перелетали.
Джулия вспомнила свои летние дни, дни безделья, проведенные в саду. Она и ее сестры всегда придумывали какие-нибудь игры и весь день напролет веселились.
— С Тоддом было полегче, — продолжал Райан. — Мы много времени проводили вместе. Как ты и твои сестры. Но нашему ребенку я не желаю такого детства. Я хочу, чтобы он знал, что мы оба рядом. Я хочу, чтобы у него была семья, которой никогда не было у меня.
В его словах чувствовалась грусть. Джулии было жалко мальчика, у которого была масса игрушек, но который был очень одинок.
— Не думаю, что мы можем вернуться назад и дать тебе другую семью, — сказала Джулия. — И я знаю, что не хочу исправлять что-то в своей. Но мы можем построить что-то новое, лучший вариант.
Райан кивнул.
— Попробуем. — Он посмотрел на Джулию. — Твой отец уже знает?
Джулия поморщилась.
— Я точно ему не говорила. Если мама общалась с ним недавно, она могла упомянуть.
— Он тебе не нравится. Я догадываюсь по твоей интонации.
— Не могу простить его, — призналась она. — Он обижает маму. Конечно, она тоже в этом виновата, ведь она позволяет ему делать это. Я мечтаю, чтобы она бросила его наконец и нашла для себя хорошего мужчину. Но она твердит, что любит только отца.
— Ты ей не веришь?
— Не думаю, что любовь должна ранить так сильно.
Райан взял ее за руку. Джулия сразу напряглась, чувствуя желание, распространявшееся по ее телу. Видимо, она все время будет испытывать это, когда Райан рядом. Но появилось что-то еще. Что-то теплое и умиротворяющее. Ей впервые показалось, что она может довериться Райану.
— Я была помолвлена, — тихо сказала она. — Его звали Гаррет. Он был само очарование. Мы познакомились в юридическом колледже.
— Я уже его ненавижу, — улыбнулся Райан.
— Это говорит о твоем хорошем вкусе, — ответила ему улыбкой Джулия. — Я продолжаю мысленно возвращаться в то время. Пытаюсь понять, что сделала не так, но не могу найти ответа. Не понимаю, что я упустила из вида. Лучше бы считать, что я все делала правильно, но вряд ли так есть на самом деле. Короче говоря, мы начали встречаться, потом влюбились. По крайней мере мне так казалось. А затем он сделал мне предложение. — Джулия взглянула на Райана. — Оказалось, он уже был женат. Его жена, молодая симпатичная женщина, жила с семьей в Нью-Йорке. Ей приходилось трудиться на двух работах, чтобы платить за его образование. Они решили, что будет дешевле, если она поживет у родителей, пока он не поступит в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.
