Барбара Уоллес - Запомни: ты моя
– Я не знаю. Может, твое настроение как-то связано с Марианной и Розой?
Нико споткнулся о булыжник на мостовой.
– Видишь ли, рождение малышки Розы не самое важное событие в нашем городе.
– Но это самое важное событие в твоей семье. Я думала, что ты счастлив за Марианну и Райана.
– Я счастлив. – Учитывая то, что он не был в восторге, узнав, что Марианна беременна от человека, которого едва знала. Но с тех пор Райан успел доказать, что он предан и его сестре, и их ребенку. – Надеюсь, что Роза – первая из их многочисленных детей.
– Хорошо, а то дома у Марианны ты выглядел совершенно равнодушным, будто не хочешь иметь ничего общего с ребенком.
Нико повернулся к ней:
– Очень даже хочу.
Они шли к центру города. До начала фестиваля оставалось всего несколько дней, и туристы запрудили вымощенную булыжником площадь. Они позировали у фонтана и снимали на телефонные фотокамеры ярко украшенные балконы. У многих в руках были сумки с сувенирами. В туристическом бизнесе Монте-Каланетти спада не наблюдалось. Рафу есть чему радоваться: многие из этих людей, несомненно, будут вечером обедать в ресторане «Манчини».
Словно по обоюдному согласию, Нико и Луиза остановились на площади, где они в первый раз поцеловались. Нико спросил себя, а часто ли она вспоминала тот день. Так же часто, как он? Думать об их поцелуе превратилось у него в навязчивую идею.
Он взглянул на профиль Луизы. Какие у нее чудесные волосы! Он не уставал ими любоваться. Платиновые пряди чередовались с золотыми и, переплетаясь, создавали ни с кем не сравнимый облик Луизы. Наверняка ее волосы привлекли Стивена Кларка в лифте, и наверняка ему так же, как Нико, хотелось пропустить сквозь пальцы эти пряди.
Луиза повернулась в его сторону, и он торопливо отвел глаза.
– Твоя сестра сказала тебе, что просит меня быть крестной Розабеллы? – спросила она.
– Да? – Он не знал, но это его не удивило. Марианна говорила ему, как ей нравится Луиза.
– Она заявила, что выбрала меня, потому что я смогу научить ее дочку быть сильной. Занятно. Я не считаю себя сильной.
– Ты сильнее, чем думаешь.
– Возможно. – Луиза отвернулась. Нико знал, какими будут ее следующие слова. – Марианна сказала мне, что они попросили тебя стать крестным.
– Да, попросили.
– Для тебя в этом нет проблемы? – спросила Луиза. – Я имею в виду… быть крестным вместе со мной? Я знаю, какое значение этому придается здесь, поэтому если ты предпочел бы стоять у купели с кем-то другим…
– Что? Нет. Ты будешь замечательной крестной. А вот в себе я не уверен.
– Ты боишься ее уронить?
– Нет, этого я не боюсь.
– Тогда в чем дело?
– Сложно объяснить. – Нико надеялся, что она не станет настаивать, и направился к фонтану.
Знаменитая нимфа на фонтане Монте-Каланетти, откинувшись на скалу, держала в руке раковину и приглашала всех желающих бросить туда монету. Судя по обилию серебряных и золотых монет, блестящих под водой, сегодня многие туристы это уже сделали.
– Ты когда-нибудь загадывала желание у фонтана? – спросил Нико.
– Конечно, – ответила она. – Но моя монетка не попала в цель.
– И моя тоже.
– А я-то считала, что у тебя все получается, что ты – совершенство.
Нико скривился. Он далек от совершенства. Так что лучше сменить тему.
– Не важно. Мое желание тем не менее осуществилось, – сказал он.
– И какое же было твое желание?
– Не стать таким, как мои родители с их постоянными переходами от ненависти к любви. Я не хотел жить словно на американских горках.
Нико вспомнил, как мальчиком стоял у фонтана и бросал, сжав зубы, одну монетку за другой.
– К несчастью, результат превзошел мои ожидания, – со вздохом сказал он.
– Ты меня сбиваешь с толку, – не поняла его Луиза.
Нико снял солнцезащитные очки. Он хотел, чтобы Луиза видела, насколько он серьезно относится к вопросу, который сейчас задаст.
– Что, если я ее подведу?
– Кого?
– Маленькую Розу. Что, если я не смогу любить ее настолько, чтобы поддержать морально, когда она будет в этом нуждаться?
– Ты серьезно? Ты поэтому замкнулся во время наших разговоров о ребенке? – Луиза опустилась на ограду фонтана. – Ты на самом деле веришь в то, что сказал? Что ты не сможешь позаботиться о собственной племяннице?
– Позаботиться – да, но в достаточной ли мере? – Он покачал головой. – Я уже доказал, что не смогу.
– Когда? А… твоя невеста.
– Да, моя невеста. – Нико встал рядом с Луизой. Полуденная жара заставила туристов укрыться в тени, поэтому вокруг почти никого не было. – Флориана была замечательной девушкой. Умная, красивая. Добрая. У нас были общие интересы. Мы даже никогда не спорили.
– Она просто идеальная.
– Она такой и была, – сказал Нико, глядя себе на руки. – Мы идеально подходили друг другу. – Слова прозвучали как-то кисло. Неловко расхваливать Флориану перед Луизой.
– Что случилось?
– Все просто. Я разбил ей сердце.
Это не вся история. Мужчина, которого она успела узнать, не может бездумно разбить женское сердце.
– Я уверена, что не все так просто.
– Да нет, все так и есть, – ответил он. – Какой бы идеальной ни была Флориана – и как бы мы ни подходили друг другу, – я не смог полюбить ее. Не так глубоко, по-настоящему, как надо любить человека. И я понял, что никогда не буду похож на моих родителей, или на Анджело, или на Марианну. Во мне нет этого.
– Этого?
– Страсти. Настоящего, глубокого чувства.
Луиза хотела было возразить, но он ее перебил:
– Это правда. Анджело и Марианна, они похожи на наших родителей. Они умеют чувствовать. Взлеты, падения, волнение… Они живут этим. Но не я… Я не хочу взлетов и падений. Я хочу покоя. Я хочу…
– Постоянства, – подсказала Луиза. Уверенности в том, что когда он приходит в дом, то мир не переворачивается с ног на голову. Ее вдруг озарило, что Нико оказался в ловушке хаоса, в котором пребывали его родители. В такой же ловушке, куда она угодила благодаря Стивену.
– Постоянство… можно сказать и так. Лучше, чем сказать, что у меня нет чувств.
– Это слова Флорианы? Она ошибалась.
– Разве?
– То, что ты не швыряешь тарелками, как твои родители, не означает, что ты не способен на страстность. – Луизе было до боли обидно слышать, что он так безжалостно корит себя. Как же он сам не понимает, насколько он не прав? У него страстная натура, и она не раз это наблюдала, когда он с жаром говорил о Карлосе или о традициях Монте-Каланетти.
Когда поцеловал ее…
– Тогда почему я сегодня ничего не чувствую? Вот вы трое – Марианна, Райан, ты – вы без конца умилялись Розой, а я думал только о том, какая она… маленькая.
