Шэрон Кендрик - Королевская любовь
– А что же после, Милли? А? Когда мы уже стали… близки?
Бедняжка не решилась объяснять, что реально близки они стали только совсем недавно.
– Ты так пугал меня своими авторитарными замашками, требуя ребенка немедленно. Я боялась тебе даже слово поперек сказать.
– А, все это бессмысленно, – нетерпеливо прервал Джанферро. – Мы можем бесконечно ходить кругами. Прошу прощения, Миллисента, но меня ждут срочные дела.
– Ты что, так ничего и не понял? – недоуменно спросила она.
Джанферро встряхнул волосами и с надменным высокомерием приподнял бровь.
– На все начинаешь смотреть иначе, когда узнаешь, что жена тебе лжет. Скажи, Милли, неужели ты считала меня тираном, который будет настаивать на твоей беременности, если сама мысль об этом вызывала у тебя такое отвращение?
– Н-нет, но мне казалось, ты не сможешь понять мои страхи.
– Или твои постоянные обманы? – Он покачал головой и открыл дверь. – В таком случае, дорогая, ты сильно сглупила.
Мысли мешались в голове Миллисенты, действительность стала похожа на страшный сон. Она подняла глаза на мужа: его испепеляющий взгляд ясно давал понять, что он все равно бы ей не поверил.
– Что ты намерен делать? – спросила Милли убитым тоном.
– Я ухожу.
– А когда вернешься?
– Понятия не имею, – резко бросил Джанферро. – И даже если бы знал, тебя это больше не касается.
– Пожалуйста, не делай этого, не вычеркивай меня из своей жизни.
Муж обернулся к ней с высокомерным удивлением.
– И ты еще смеешь просить меня об этом? Неожиданно ей представились осенние листья, которые уносит быстрым речным течением неизвестно куда. Их семейная жизнь напоминала теперь те листья, и они оба не могли – или не хотели – изменить ситуацию.
– Ты как-то предложил, чтобы я съездила в Англию на время, – напомнила Миллисента.
– Что, соскучилась по дому? – язвительно бросил супруг.
Это окончательно выбило почву у нее из-под ног.
– Да, немного, – тихо ответила она, пытаясь сохранить лицо и не завершать разговор бурным скандалом, который всю жизнь будет омрачать память об их разрыве. – Можно мне поехать?
Милли молилась про себя, чтобы он сменил гнев на милость или даже попытался отговорить ее.
Джанферро пристально смотрел на жену. Внешне она была все той же трогательной девочкой – длинные белокурые волосы, прекрасные синие глаза и мягкая атласная кожа. Но зато внутренне перед ним была совершенно взрослая женщина, уверенная в себе, в собственной сексуальной привлекательности, и именно он научил ее этому. Милли превратилась в первоклассную любовницу и до недавнего времени казалась ему идеальной женой.
Сможет ли он вновь поверить ей? Ведь проблема была не только в нежелании иметь детей. Похоже, сам образ жизни во дворце не устраивал Миллисенту, просто она не знала об этом до брака. В таком случае рождение ребенка лишь еще больше осложнило бы ситуацию.
Осознание тяжести проблемы отозвалось темной, гнетущей болью в душе мужчины, которая сменилась такой знакомой пустотой одиночества.
– Я попрошу Алессо организовать рейс как можно быстрее, – произнес король.
Гнев уступил место усталости, поэтому голос его звучал слабо и безжизненно. Последнее, что увидела Миллисента, были поникшие плечи мужа, когда он молча покинул комнату.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Милли смотрела на знакомый зеленый пейзаж за окном, омытый дождем. Изображение расплывалось от слез, что застилали ей глаза.
– Здесь все по-прежнему, – произнесла она надломленным голосом. – Ничего не изменилось.
– Зато ты изменилась так, что и не узнать, – ответила Лулу, стоявшая сзади.
– В самом деле? – Миллисента была так удивлена, что даже на мгновение забыла свою гнетущую боль, которая не покидала ее с момента приезда в родной дом. – Но мое лицо, волосы – все прежнее. Правда, платье стало дороже, и я немного сбросила вес.
– Возможно, замужество и статус королевы изменили тебя сильнее, чем ты думаешь. О, Милли, не надо! Не начинай снова плакать.
Но сдержать слезы было уже невозможно. Милли слишком долго скрывала свои чувства, чтобы слуги ничего не заподозрили, но здесь, в знакомой обстановке, дала волю своему горю.
– Я не понимаю, в чем проблема, – продолжала Лулу, с недоумением глядя на сестру. – Да, ты не сказала ему, что принимаешь таблетки, так что из этого?
Милли закусила губу. Она надеялась, что, приехав домой, сможет взглянуть на ситуацию со стороны. Но оказалось, что на расстоянии стала только еще больше видна серьезность ее проступка. И дело было не только в пилюлях – она лишилась драгоценного доверия, которым ее муж жаловал лишь избранных.
– Я не знаю, что делать! – прошептала Милли убитым голосом.
– Для начала перестань плакать! Успокойся, сделай глубокий вдох. Это еще не конец света.
– А вдруг это конец моего брака?
Лулу прищурилась.
– Тебя это так сильно волнует?
– Конечно, а как же!
– Привыкла к титулу королевы?
– Да нет же, какая ты глупая, ведь я люблю его!
Старшая сестра минуту молчала.
– Ну и слава богу. Я просто хотела проверить. Теперь ясно, что тебе есть за что бороться.
– Но вдруг Джанферро не хочет, чтобы за него боролись?
– А ты уж и руки сложила! Что произошло с прежней Милли, которая никогда не сдается? Вспомни, сколько раз ты падала с лошади – и снова садилась в седло.
Миллисента понимала, что сестра права. Пусть даже муж решил, что они теперь чужие, шанс на примирение еще остается, и его нельзя упускать.
– Я вернусь на Мардивино и попробую все уладить. Ведь он вряд ли приедет сюда ко мне.
– Еще бы! Королям не положено сваливаться как снег на голову!
Если бы он захотел, то мог сделать даже это, подумала Милли. Она почувствовала, как сердце сжалось, словно в ледяных тисках. Нужно срочно выяснить, что ожидает ее – ведь от неизвестности становится только хуже.
За ту неделю, что юная королева провела в Англии, муж ни разу не позвонил и не написал ни строчки. Миллисента раздражалась по любому поводу. В таком состоянии лететь обратно спецрейсом мардивинской авиакомпании, видеть вокруг себя вездесущих папарацци было невыносимо. Хотелось спрятаться ото всех, и от газетчиков в первую очередь. К тому же нужно тщательно продумать гардероб, ведь даже платье свободного покроя на ней могло стать основанием для сплетни, будто она беременна.
Милли позвонила во дворец, но ни муж, ни Алессо не ответили. Последнего удалось застать только на мобильном.
– А где Джанферро? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Он открывает новую больницу.
– Понятно… Я хотела бы вернуться домой. – Она поймала себя на том, что уже не называет Англию своим домом – раньше такое открытие стало бы еще одним плюсом семейной жизни, но сейчас оно отдавало горечью поражения. – Вы можете организовать для меня спецрейс, Алессо?
