Линн Грэхем - Прихоть богача
Он задвигался в ней, и Кэт очень быстро приспособилась к этому ритму. Совсем скоро Михаил подвел ее к грани, за которой Кэт снова потеряла связь с реальностью.
Сердце у Кэт стучало где-то в висках, голова кружилась. Ощущение, охватившее ее в эту минуту, невозможно было сравнить ни с чем. Ее руки обвились вокруг него.
— Это всегда так чудесно? — чуть смущенно прошептала она.
Михаил прижал ее к своему жаркому, влажному телу.
— Не всегда. Но с тобой — самый лучший секс, который у меня когда-либо был.
Кэт была польщена этим комплиментом. Правда, длилось это недолго — совсем скоро она почему-то почувствовала себя дешевкой.
— Пора принять душ, — все еще прерывисто дыша, сказал Михаил, переваливаясь на бок и понуждая Кэт встать.
Ноги у Кэт дрожали, и она оперлась о крепкую мужскую руку. Войдя в ванную, она почувствовала боль внизу живота.
— Болит? — спросил Михаил. Когда краска залила ей лицо, он негромко рассмеялся: — Этого и следовало ожидать.
— Я хочу вернуться к себе, — пробормотала Кэт.
— А я хочу, чтобы ты осталась, — заявил Михаил, притягивая ее к себе и включая воду. — Когда проснусь, я увижу рядом с собой тебя, — сказал Михаил куда-то в область ее горла, прижал к стене и снова поцеловал.
Оказавшись в ловушке, Кэт не могла сдвинуться с места. Прошла еще пара секунд, и новое желание вспыхнуло в ней с новой силой.
— Теперь у меня волосы намокли, — проговорила она, когда обрела способность говорить.
— Ты это как-нибудь переживешь, — выдохнул Михаил и снова стал целовать ее.
Выйдя, он посадил Кэт на гранитную столешницу. Затем выдвинул ящик стола, достал презерватив, открыл упаковку и надел его на себя. Раздвинув ноги Кэт, он вошел в ее влажное тепло.
— Я думала, ты подождешь до завтра, — пробормотала Кэт и стиснула зубы от нахлынувшего на нее удовольствия.
— Никогда не любил ждать, — выдохнул Михаил, начав снова двигаться.
Он не хотел причинить ей боли, но желание овладеть Кэт было всепоглощающим.
Не в силах удержаться от стона, Кэт застонала, ее руки крепче обвились вокруг него, ногти впились ему в плечи.
* * *Утром Михаил взял ее снова. Кэт и проснулась, почувствовав его поцелуи на своей шее.
Кэт снова и снова стонала, повторяя его имя.
— Прими со мной душ, — когда их страсть была утолена, сказал Михаил.
Кэт принужденно рассмеялась:
— Я воспользуюсь душем в своей каюте.
— Завтрак через десять минут, — твердо сказал он.
Кэт не пошевелилась, пока Михаил не скрылся в ванной. Когда она встала, внизу живота возникла боль. Она была настолько сильна, что Кэт стиснула зубы. Войдя в ванную и увидев себя в зеркало, она замерла от ужаса. Она выглядела как измученная кукла. Не имея времени заняться волосами, она перекинула спутанную гриву за спину и заколола.
Приняв душ, Кэт нанесла легкий макияж, пытаясь скрыть припухлости на губах и следы от его щетины на щеках и горле. Надев белье, она поспешно выбрала первое подходящее платье, — им оказался сарафан.
«Значит, вон он какой секс», — уже в которой раз с удивлением и чуть ли не благоговением подумала Кэт.
Ей понравилось все, что делал с ней Михаил. Как же быстро она переступила через свое смущение! Кэт была рада — ее первым любовником стал именно он, опытный, искусный, знающий, чего хочет не только он сам, но и она.
Завтрак был сервирован на палубе позади каюты Михаила. Солнце отражалось от бирюзовых вод Средиземного моря. Попивая кофе, Кэт пыталась удержаться от улыбки. Так хорошо, как сейчас, ей еще никогда не было. Неужели она счастлива? Но отчего? Ведь это был всего лишь секс, и отношения, которые связывали ее с Михаилом, были только деловыми. На большее ей не на что было надеяться…
— Теперь ты не можешь отдать мне назад дом, — спокойно сказала Михаилу Кэт.
Михаил вздернул черную бровь:
— Почему нет?
— Потому что это неправильно — мы ведь спим вместе.
— Это согласно чьему сексуальному этикету — твоему или моему?
Кэт попыталась объяснить:
— Если я приму от тебя дом, это будет похоже на то, словно я заплатила за него, переспав с тобой.
— Не ищи проблем там, где их нет, — посоветовал ей Михаил. — Я никогда не платил за секс и никогда не буду за него платить.
— Но я буду чувствовать себя неловко, приняв от тебя такой дорогой подарок, — упрямо сказала Кэт.
— Мы заключили соглашение, и я не вижу причин не выполнять своих обязательств. Это твой дом.
— Но сейчас он принадлежит тебе, — напомнила ему Кэт.
— Прекрати молоть чепуху! — вспылил Михаил. — Мы заключили соглашение, ты подписалась под выдвинутыми там условиями, так что будь добра их выполнять: мы сделаем так, как решу я.
Кэт вскочила со своего стула и подошла к перилам. Оглянувшись через плечо, она бросила:
— Ты снова говоришь, как какой-нибудь… неандерталец!
Кэт почувствовала его руки на своих бедрах, а затем и услышала его слова:
— Все, что угодно, лишь бы тебя это возбуждало.
— Меня это не возбуждает, — коротко ответила она.
Длинные пальцы подняли край ее юбки и погладили шелковистую кожу ее бедра.
Кэт замерла.
— Что, черт возьми, ты делаешь?! — воскликнула она, вновь обретя способность говорить.
Мужские пальцы коснулись кружева на ее трусиках.
— Хочу их снять, — как ни в чем не бывало сказал Михаил.
— Нет! — смешалась Кэт. — Ты совсем спятил?
— Ты нагая под этим сарафаном, и меня это возбуждает, — промурлыкал Михаил, прижимаясь губами к местечку пониже ее уха. Кэт словно опалило жаром. — А что такого?
— Без них я буду чувствовать себя некомфортно, — сдавленно пробормотала она, наклоняя голову, чтобы Михаилу было удобнее ее ласкать.
Он прижал ее к себе и поцеловал с такой страстью, что у Кэт закружилась голова. Вместе с ней он сел на свое место, его пальцы не прекращали своих ласк.
По спине Кэт прошла дрожь.
«Секс, нас связывает только секс», — снова напомнила себе Кэт.
Михаил был фантастический любовник, только и всего, никаких чувств к нему она не испытывает. Кэт встала с его колен.
— Моя мать умерла, когда мне было шесть лет, — неохотно сказал Михаил.
— От чего она умерла? — спросила Кэт.
— Роды у нее начались дома. Что-то пошло не так, и она умерла от кровотечения. Ребенок тоже умер.
— Должно быть, для твоего отца и для тебя это стало огромным ударом, — мягко сказал Кэт, испытывая искреннее сочувствие к его горю.
— Если бы за ней был обеспечен надлежащий медицинский уход, она бы, возможно, осталась в живых, но мой отец не хотел, чтобы она лежала в больнице.
