Эллен Чейз - Тайна радости
— Добрый день. Дома ли сеньор и сеньора Кастильо? — жутко коверкая испанский, с трудом произнесла Кейси.
Беззубая улыбка осветила загорелое морщинистое лицо старика.
— Их нет, сеньорита. Они вернутся только в субботу.
Кейси расстроенно вздохнула. Кастильо не будет до субботы — целых три дня!
— Благодарю. — Она кивнула и стала спускаться обратно к пляжу. Опять ей самой придется решать свои проблемы, снова она вынуждена один на один сражаться со своими страхами. Кейси в ярости заскрежетала зубами. Почему мысли о сексе так тяжело давят на нее? Почему они лишают ее уравновешенности и уверенности в себе, делая уязвимой и беспокойной?!
Во всем остальном она проявляла сильный твердый характер, незаурядный ум и способности, к тому же ей уже почти тридцать! Но тема секса оставалась для нее закрытой и таинственной. Она стыдилась своего тела и своей неспособности удовлетворить мужчину. Кейси не боялась показаться безнравственной, считая нормальным отдаться мужчине, к которому она расположена, которого любит и с которым желает войти в половую связь. Трэвис Крэйг и был таким мужчиной, и даже больше того. Ей все нравилось в нем!
Кейси не могла не замечать электрические разряды, которые пронизывали их, когда они встречались взглядами. Назови это биологией, химией, кармой — Трэвис даже на расстоянии возбуждал ее как ни один мужчина, с которым она встречалась. Она любила прикосновение его рук, прижатый к ее губам рот, любила ощущать на своей коже его плоть. Кейси в воображении часто представляла, как он обладает ею, — горячее сильное тело на ней и внутри нее.
Незаметная тяжесть и напряжение привели ее в нервозное состояние. Она волочила свою доску по песку, пока не очутилась на тропинке, ведущей к вилле Мэтта. Защищая глаза от солнца, Кейси смотрела на их дом, прикидывая, что может делать и о чем может думать Трэвис. Ее чувства колебались от спокойствия к буре, но внешне она выглядела хладнокровной и уверенной в себе. "Любит ли он меня в самом деле или он лишь говорит те слова, которые хочет услышать любая женщина?"
Отягощенная раздумьями и переживаниями, Кейси изнеможенно легла лицом на белый песок, положив под голову загорелые руки. Ее чувства были похожи на игру по перетягиванию каната, что усугублялось бессонной ночью накануне и серфингом.
Кейси волновало, как отреагирует Трэвис, если она поднимется по ступенькам в дом, сбросит свой купальник и скажет: "Бери меня". Она хихикнула, представив его обалделое выражение лица. Тело ее глубже впечаталось в песок. Для себя она желала только храбрости и выдержки. Кейси сонно зевнула. Веки ее постепенно смыкались, и вскоре темный веер ресниц, потрепетав, закрылся. Безжалостно палящее мексиканское солнце, охлажденное океанским бризом, коварно-успокаивающе ласкало ее измученное тело.
Шумное хлопанье дверцами шкафа мгновенно рассеяло сон Трэвиса. Он поморщился от досады — это был тот самый сон, который снился ему всю неделю: он и Кейси на романтическом свидании. Трэвис тряхнул головой, чтобы прийти в себя, поднялся с кожаной софы и прошел в кухню. Глазам его предстал большой кусок поджаренного розового мяса — это пришла сгоревшая под злым солнцем Кейси.
— Я знал, что под твоей оболочкой был пожар, но никогда не ожидал увидеть его таким!
Кейси обернулась на звук его голоса. Плохое самочувствие и тяжелая головная боль свели на нет ее злобу.
— О, Трэвис, я действительно глупа — заснула на солнце. Все болит! — Она захлюпала носом, нижняя губа предательски задрожала, а глаза наполнились слезами.
— Держись веселей, милая! — Трэвису пришлось подавить сильное желание обнять и успокоить ее вовсе не словами. — Я уверен, что здесь должно быть что-нибудь от ожога.
Он перерыл все ящики, но нашел только пузырек с аспирином. Трэвис дал Кейси две таблетки и стакан холодной воды.
— Почему ты не приняла теплую ванну и не осталась у себя в комнате? Я схожу вниз в городок и поищу мазь или доктора, который может посоветовать что-нибудь болеутоляющее.
Мрачно кивнув, она с трудом поплелась в свою спальню.
Кейси посмотрела на свой обед и отвела взгляд — два свежих яйца походили на неподвижные глаза, вишневый помидор — на нос, а полумесяц стрел спаржи — на рот. Трэвис был очень изобретателен, и каждый обед она находила на столе новые фигурки из овощей, что доставляло ей громадное удовольствие. Но не сегодня вечером…
Сегодня она еле сидела, ерзая по краю кресла, стараясь предохранить пораженную кожу бедер от соприкосновения с виниловой подушкой. После ванны Кейси, охая от боли, надела широкий бело-голубой сарафан на бретельках. Ее плечи и спина стали почти пурпурными. Тело горело как в огне, саму же Кейси бил озноб. Гусиные пупырышки усыпали ее руки и ноги. Неожиданно к горлу подступила тошнота, и она, поспешно отодвинув тарелку, потянулась за стаканом воды.
Трэвис положил нож и вилку и сочувственно посмотрел на нее.
— Тебе нехорошо?
Кейси покачала головой и вздохнула. Аспирин не помог ее голове. Острые лезвия боли резали ей спину и с мучительной силой отражались в ее расширенных зрачках.
— Не могу поверить, что в городе нет аптеки или врача, — сокрушенно пробормотала она. — Ты убежден, что опросил всех?
— На весь городок один ветеринар — и даже того не оказалось дома, — вежливо объяснил Трэвис. — Жители обходятся лекарственными травами или, если нужна госпитализация, отправляются в Акапулько.
— Замечательно! Просто замечательно! — недовольно выдохнула Кейси.
У нее кружилась голова, а живот скручивало от позывов к рвоте. Она не понимала, что происходит внутри нее. Она нервничала.
— Это все твоя вина. — Кейси подняла лицо, бросив на Трэвиса недобрый взгляд. — Я совершенно не спала из-за тебя прошлую ночь. Сегодня ты выгнал меня из моего собственного дома. Теперь я страдаю.
— Успокойся, ты…
— Я не хочу успокаиваться! — гневно оборвала она его. — Меня тошнит от тебя, указывающего, что мне делать. Ты хотел подчинить меня и мучить — и ты добился своего. — Кейси хлопнула льняной салфеткой по стеклянной поверхности стола. — Ты не должен был приезжать сюда! Я позволила тебе остаться по доброте своего сердца. А ты разрушил мой отдых. Думаю, теперь ты счастлив. — Две огромные слезы скатились по ее щекам. — Ты бесчувственный тупица!
Она развернулась и, корчась от боли, выбежала из-за стола и спряталась в своей комнате.
Несколько минут спустя Трэвис стоял на коленях возле ее кровати. Его большая рука ласково убирала с ее лица разметавшиеся каштановые волосы.
— Я нисколько не хотел тебя обидеть, — нежно шептал он. Он поцеловал уголки ее губ, языком ощутив соленый вкус слез. — Если бы я мог, я бы влез в твою кожу. Но ты обязательно решишь, что я делаю тебе непристойное предложение.
