Кэролин Крафт - Правила сближения
Осознавать себя подглядывающим и подслушивающим было противно, однако в тот момент Николас посчитал, что так нужно. Что это допустимо, если может помочь в главном — улучить возможность поговорить с Магдалин. Вероятно, из разговора он сумеет узнать о ней побольше, получше понять ее. И он снова с неприязнью подумал о так некстати появившемся Хьюберте, которого сейчас по сути ненавидел — мало того что тот послужил причиной его увольнения, так еще и мешает. Говорить с Магдалин при нем Николасу казалось совершенно невозможным.
Но когда Николас, обойдя зал кругом, устроился по соседству, он подумал вдруг, что ему бы очень не понравилось, если бы он вдруг узнал, что стал жертвой слежки. Вряд ли то же самое понравится Магдалин. Она, конечно, ничего не узнает, но факт остается фактом — сможет ли она простить его, если знакомство их состоится исподтишка?
И Николас уже собрался выйти из-за шторы-ширмы, и ему было начхать на Хьюберта, как вдруг он услышал голос бывшего коллеги:
— А мне, поверите, жаль, что Николаса выставили из салона. Он был отличный парень!
«Был»? Еще чего «хорошего» скажешь? Николас аж покраснел от желания выскочить из укрытия и высказать Хьюберту все, что о нем думает, но теперь уже было поздно. И Николас заставил себя опуститься на стул.
— Почему именно был? — спросила Магдалин. Ее голос звучал недовольно, как будто она осуждала Хьюберта.
— Да нет, я это так. — Хьюберт вопросительно посмотрел на Трикси, ища поддержки.
Девушка вступилась за него:
— Не придирайся к словам, Лин!
— Я не придираюсь, — ответила Магдалин, — просто мне не нравится, когда о человеке говорят в его отсутствие.
— Она у нас правильная, — сказала Трикси. Без желания подколоть, хотя это и прозвучало грубо.
Официант принес заказ, чем немного разрядил обстановку. Пока он расставлял блюда, Трикси заинтересованно разглядывала еду, да и Хьюберт ощущал легкое чувство голода. Магдалин же к появлению официанта отнеслась равнодушно, зато хоть могла осмотреться. Ей здесь определенно нравилось. Уютно, красиво, без вычурности и снобизма в оформлении интерьера. Она невольно подумала, что это место больше сгодилось бы для свидания, нежели то, где она назначила встречу с Николасом. И почему она о нем не знала раньше? И впредь пригодится ли ей это знание?
— Между прочим, мы собираемся в путешествие, — заявила Трикси, обращаясь к Хьюберту.
Магдалин бросила взгляд сначала на нее, затем на Хьюберта.
— Вот как? — удивился он. — Куда же, если не секрет?
Со стороны могло показаться, что Трикси без всякой причины слегка изменилась в лице и недоуменно посмотрела на подругу. На деле же Магдалин съездила ей туфлей по щиколотке, да больно.
«Ты чего?» — вопрошала взглядом Трикси.
Но Магдалин просто не хотелось, чтобы кто-нибудь знал об их поездке. Особенно о подробностях, не говоря уже об истинных причинах такого решения. Как знать, насколько любопытен этот Хьюберт. А Трикси никогда не отличалась молчаливостью.
— Может быть, ты расскажешь?! — нашла выход Трикси.
— А что говорить, прокатимся да и все. — Магдалин улыбнулась, глядя на Хьюберта.
Тот тоже улыбнулся, понимающе хмыкнул и принялся за еду. Прежде чем последовать его примеру, Трикси показала подруге язык.
У Магдалин совершенно пропал аппетит. Она заметила, что к ним снова направляется официант с подносом. Разве они что-нибудь еще заказывали? Но тот зашел за ширму в соседний закуток. Когда штора колыхнулась, Магдалин не могла видеть сидевшего там мужчину — только часть спины и руку. Но даже короткого мгновения достаточно было, чтобы оценить этого человека — развитые мышцы, неброская одежда, скромные жесты. По заказанным незнакомцем блюдам в нем сразу можно было определить человека простого, не гурмана — бифштекс с жареной картошкой, стакан апельсинового сока и пара сандвичей. Мог бы ей понравиться человек такого типа? Пожалуй, это вероятно, но только если при этом у него неплохо развит интеллект. А красота — имеет ли она значение?
Магдалин хотела снова взглянуть на незнакомца, но официант уже вышел, и занавесь вернулась на прежнее место.
Не подозревая о том, что его только что едва не раскрыли, и вяло расправляясь с едой, Николас прислушивался к голосам. Болтал в основном Хьюберт — это было в его манере. Иногда в разговор вмешивалась Трикси. Из особенностей ее речи, интонации можно было сделать вывод, что она неравнодушна к Хьюберту — когда она к нему обращалась, слова ее приобретали нежный оттенок.
И почти совсем молчала Магдалин.
Все, что Николас мог узнать, все, что было для него важным, он узнал — девушки намерены отправиться в путешествие. Надо полагать, на купленной «Импале». Значит, если они уедут в ближайшие дни, то Магдалин он увидит еще не скоро.
Ему нестерпимо захотелось уйти. По счастью, в ресторане стало оживленнее, и он мог сделать это без особой конспирации. Он решил расплатиться наличными, вложил в меню несколько купюр, обошел стол, чтобы выйти с другой стороны, и медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, направился к выходу.
Его никто не заметил, поскольку разговор между троими в соседнем закутке вновь вернулся к вчерашнему происшествию, самым непосредственным образом имевшему отношение к Николасу.
— А все-таки почему он так отреагировал? спросила Магдалин Хьюберта. — Мне кажется, что мистер Тревис был не слишком честен по отношению к своему работнику.
— А чего тут понимать. Ты встретила жулика, так радуйся, что удачно избавилась от него еще тогда, в ресторане, — фыркнула Трикси, снова наполняя бокал вином.
Магдалин хотела ей намекнуть, чтобы не спешила с выпивкой. Но Хьюберт отвлек ее.
— Так вы с ним знакомы? — Казалось, он был сильно удивлен.
— Не то чтобы очень… Мне не хочется говорить на эту тему.
— Но ты же сама ее затронула, — напомнила Трикси.
— На самом деле, есть причина к такому его поступку. — Чувствуя желание замолчать проблему, Хьюберт все же решил рассказать все, как есть.
Он изложил примерно то же самое, что слышала Магдалин от мисс Дэннисон — и про то, что Николас был пентюхом в школе, и про его параноидальную склонность придавать значение любой ерунде. Легкая внушаемость — еще не грех. Но говорят же, что простота хуже воровства.
— Вот я и сглупил. Пошутить хотел. А вышло вон как, — оправдывался Хьюберт, смотря на Магдалин.
Взгляд ее был не осуждающим, но вопрошающим — что толкнуло Хьюберта на такой поступок?
— Бес попутал, — опережая ее вопрос, ответил Хьюберт. — Хотел извиниться перед Ником, да не вышло.
