Ливия Элиот - В объятиях прошлого
Дэниел покачал головой.
– Лучше не рисковать. Мы поедем вдвоем, Джина и я. Возьмем «шевроле», места там хватит.
Едва они выехали, как начался дождь. К тому же уже через минуту сломались дворники и Дэниелу приходилось то и дело наклоняться вперед и вытирать рукавом стекло.
Джину била нервная дрожь.
– Думаешь, они там?
– Трудно сказать. Возможно, проведут по нескольким точкам.
– Зачем?
– Постараются выяснить, нет ли за нами следа. Ну и выиграть время.
Первый адрес – в Беркли.
Узкая неосвещенная дорога закончилась тупиком. Лучи фар уперлись в стену. На противоположной стороне улицы Джина заметила отдельно стоявший дом с темными окнами.
Выйдя из машины, она побежала к веранде, взлетела по ступенькам и нажала кнопку звонка.
– Эй? Есть кто-нибудь?
Приглушенный шумом дождя, голос прозвучал тихо и почти жалобно. Выждав несколько секунд и не услышав ответа, Джина толкнула дверь.
В прихожей было темно. Она пошарила рукой по стене и включила свет.
– Господи!
На широком диване у дальней стены сидели все четверо: девочка и мальчик посередине, две женщины – одна помоложе, другая постарше – по краям. Чуть в стороне на стуле – мужчина со связанными скотчем руками.
– Мама! – вскрикнул Коннор и, сорвавшись с дивана, бросился к Джине.
– Сынок... – Она раскинула руки, но тут перед глазами запрыгали вдруг разноцветные круги, а потолок начал заваливаться куда-то. Джина покачнулась и, наверное, упала бы, если бы ее не подхватил Дэниел.
Дни и ночи слились воедино, превратившись в серый, беспросветный сумрак. Работа, дом, сон, работа... Джина чувствовала, что долго так продолжаться не может хотя бы просто потому, что рано или поздно она не выдержит. Со дня ее последней встречи с Дэниелом прошло трое суток, и за это время он ни разу не позвонил. Приходя с работы, Джина по большей части закрывалась в своей комнате, ложилась на кровать и, как ни странно, засыпала. Аппетит у нее пропал, так что организм, наверное, использовал сон в качестве последнего средства защиты и сохранения быстро тающих сил.
Джина старалась не думать о Дэниеле, но изгнать его из сердца оказалось не так-то просто. Не раз и не два она ловила себя на том, что прикладывает ладонь к груди, где росла тяжелая, черная боль.
Прошла неделя.
Для Джины никогда не существовало проблемы понедельника. Но в этот день... Да, похоже, вся отмеренная ей недельная доля несчастий пришлась именно на этот понедельник. Едва вернувшись на работу, она уже ухитрилась опоздать, поругаться с коллегой, предъявившим ей совершенно необоснованные претензии, порвать колготки и опрокинуть чашку с кофе. И это еще не все.
Закончился же день тем, что она просто-напросто подала заявление об уходе.
И вот теперь Джина сидела в гостиной, просматривая газетные объявления.
«Требуется. Умение поддерживать беседу. Широкий кругозор. Умение понимать и ценить искусство. Гуманитарное образование. Приятная внешность. Частые выезды, в том числе и за границу. Возрастные ограничения: не моложе 22, не старше 35».
Хм, и куда же можно ездить с широким кругозором и приятной внешностью? Ладно, пойдем дальше.
«Перспективное предложение для энергичных, целеустремленных, уверенных в себе. Работа в престижном заведении. Подробности при собеседовании. Не упустите свой шанс! Сомневающихся домохозяек просим не беспокоиться».
Весьма туманно. Она вздохнула и потянулась за трубкой. Дочь мистера Форстера, Элизабет, пригласила Коннора в гости, и Джина отпустила сына на пару часов. За несколько дней плена их дети так сдружились, что едва ли не все свободное время проводили вместе.
Удостоверившись, что с сыном все в порядке и что шофер Элизабет Мартин доставит его на машине через полтора-два часа, Джина решила выпить кофе. Поднимаясь, она зацепилась за край ковра, потеряла равновесие, инстинктивно взмахнула рукой и задела рамку с фотографией.
Черт! Джина наклонилась. Так и есть – стекло, разумеется, треснуло и по счастливым лицам новобрачных пролегла трещина.
Она подняла рамку.
Да, в тот день они были счастливы. Как же давно это было.
Подготовка к свадьбе проходила в бешеном темпе, но вполне достойно благодаря организационным способностям Саймона. Дел навалилось столько, что Джина возвращалась домой около полуночи и едва доползала до кровати.
Однако на следующий день ей приходилось вставать на рассвете, и гонка начиналась снова.
Гостей собиралось много, но ее близкие подруги ответили на приглашение вежливым отказом – Джину не простили.
Выбор свадебного наряда стал настоящей проблемой, которую она после долгих колебаний благополучно разрешила, остановив выбор на шелковом вечернем платье бирюзового цвета, туфельках на шпильке и скромном сете – жемчужном ожерелье и таких же сережках.
Первый сюрприз случился за день до намеченной даты.
– Клэр не приедет, – сообщил Саймон, когда они отправились на ланч.
– Клэр не приедет? – тупо повторила Джина. – Но почему? Что случилось?
– Ты же знаешь, у нас больная бабушка. Клэр очень привязана к ней, а старушке вдруг стало плохо.
– Но разве нельзя нанять сиделку?
– Бабушка всегда говорила, что хочет умереть в окружении близких.
– Неужели все так плохо?
– Боюсь, что да. Врачи говорят, что она не переживет сегодняшнюю ночь.
– Боже! – Джина в ужасе закрыла лицо руками. – Может быть, нам следует все отменить? Свадьба ведь подождет, а твоя бабушка...
– Нет, – решительно возразил Саймон. – У меня начинаются гастроли, и свободного времени просто не будет. Не беспокойся, Клэр справится.
И снова она согласилась, не стала задавать вопросов, уступила...
Молодой пианист опустил пальцы на клавиши, и по залу разнеслись вступительные звуки «Свадебного марша». Мурашки пробежали у нее по спине – Джина сама не ожидала, что все будет так торжественно, так трогательно и прекрасно.
Защелкали фотокамеры.
Пришла ее очередь.
Букет белых лилий в руке заметно дрожал. Не привыкшая к большому скоплению людей, Джина испытывала необыкновенное волнение. Скользнув взглядом по толпе гостей, она с изумлением заметила Сьюзи и Джекки с застывшими на лицах напряженными улыбками. Еще одна ее подруга, Линда, исполнявшая роль подружки невесты, торжественно стояла возле алтаря.
Рядом возникла Анна Рейли.
– Ты в порядке? – прошептала она, скрывая нервозность за лучезарной улыбкой.
– Не знаю, тебе виднее, – прошептала в ответ Джина.
По проходу к алтарю ее вел лучший друг Саймона, Карстен, прилетевший из Чикаго с женой. Смокинг он надевал нечасто и потому выглядел немного помятым, а цветок в петлице уже успел завянуть и склонил голову.
