Лилиан Пик - Тот, кто не со мной
Он молча, сосредоточенно пил кофе. Через некоторое время он сказал:
— Ты ведь умеешь печатать? Секретарша моего деда увольняется: она будет ухаживать за своей дочерью, которая сейчас беременна и может родить в любой день. Я вот тут подумал — не сможешь ли ты иногда приходить ему помогать, ну там, ответить на письма и все такое. — Он посмотрел на нее, приподняв брови.
— Наверное, я могла бы, — ответила она, подумав. — Если только у меня будет оставаться время на домашние дела и все остальное.
— Хорошо, — сказал он. — Спасибо, я ему передам. — После небольшой паузы он сообщил: — Я тебе говорил, что комната, которую дед ремонтировал для меня, уже готова? Скоро я туда перееду.
— Надеюсь, она будет удобнее, чем эта.
— Наверняка, причем во всех отношениях. Эта старая сплетница, моя хозяйка, не будет больше за мной подсматривать и знать, какие женщины ко мне приходят и сколько времени они у меня проводят.
Заметив ее плохо скрытое раздражение, он улыбнулся, поддразнивая:
— После того как я перееду, я смогу каждый вечер приглашать к себе новую девушку, если мне так захочется.
— Не думаю, что твой дед это одобрит.
— Вот тут ты ошибаешься. Он измеряет ценность мужчины, его положение в жизни по тому, насколько у него длинный список подруг, и по тому, как он «ладит с женщинами», по его выражению. В молодости он сам был не святой, так что яблоко от яблони недалеко падает!
— Мне казалось, ты говорил, что с женщинами завязал навсегда?
Он лениво усмехнулся:
— Завязал — но в единственном числе.
Элиза вскочила и подошла к новому проигрывателю.
— Так странно, — сказал Лестер, приблизившись к ней, — если бы ты была моей подругой, я никогда не знал бы, кого ты любишь больше — меня или проигрыватель.
Девушка нервно съежилась, стараясь не смотреть на него, и не двигалась, пока он не отошел.
— А Нина любит музыку?
— Не могу тебе сказать. У меня не было случая выяснить это.
— Наверное, был слишком занят другими делами, да? — Она заставила себя говорить равнодушным тоном.
— Как ты догадалась? — Он сардонически усмехнулся, покопался на полке с пластинками и поставил новый диск. — Вот что я хочу послушать.
Чистые струистые ноты фортепьяно вплыли в комнату, и сердце Элизы сжалось от боли.
— Узнаешь? — мягко спросил Лестер. Она кивнула и слушала, пока музыка не кончилась, замерев вдали, в полной вопросов тишине.
— Это «К Элизе».
— Да. Написана Бетховеном девушке, которую он любил. Их роман был прекрасным — но недолгим. — Он положил пластинку обратно в конверт. — Как и я сам, Бетховен привык к прерванным любовным романам.
— Давно она у тебя?
— Несколько лет.
— Почему ты ее купил, Лестер? — Голос ее сорвался.
— Трудно сказать. Может быть, просто мне вспомнилась девочка, которую я когда-то знал и которая укусила меня так сильно, что у меня до сих пор остался шрам. — Он улыбнулся и поставил пластинку на место. — Я так часто слушал ее, что конверт уже весь истрепался.
В глазах Элизы загорелась надежда, как огонек свечи.
— Скоро, наверное, я ее уже выкину, — невнятно пробормотал Лестер. — И не стоит, покупать новую.
Огонек мигнул и угас.
— Спасибо, что дал мне послушать ее, — поблагодарила она бесцветным голосом, все полученное удовольствие испарилось. — Мне пора идти, а то тебе придется меня выкинуть, как эту пластинку.
Он посмотрел на часы:
— Так скоро? Ты же разочаруешь миссис Картер.
— Она обречена на разочарование в любом случае, разве нет?
— Только не говори это так, будто тебя это огорчает.
Она вымученно улыбнулась:
— Ты ведь не единственный, кто не настроен жениться, не забывай об этом.
— Я начинаю думать, — сказал он, подавая ей пальто, — что кофе, выпитый тобой, должно быть, содержал немного уксуса.
— Спасибо, что пригласил меня сюда. Мне все очень понравилось.
— А теперь скажи мне правду.
Она повернулась к нему лицом.
— Да, мне правда, правда понравилось.
Лестер отвез ее домой. По дороге она предложила:
— Если хочешь, я помогу тебе с переездом.
— Какую помощь ты имеешь в виду? — спросил он, не глядя на нее, сосредоточив внимание на огоньках едущих навстречу машин.
— Ну там, вещи упаковать, книжки, все такое.
— Спасибо, на это, пожалуй, ты сгодишься.
Он затормозил около ее дома.
— Может, зайдешь? — спросила Элиза, надеясь, что он откажется.
— Хорошо.
— Не думаю, чтобы Роланд уже вернулся. — Лестер вылез из машины. — А папа, наверное, наверху у себя в комнате.
Дойдя за ней до двери, он шагнул в прихожую. Они стояли, глядя друг на друга, и она не знала, что ей делать дальше.
— Проходи в гостиную, — наконец предложила она, надеясь, что он скажет, что ему пора идти. Но он принял ее приглашение. Она села в кресло и думала, что он последует ее примеру, но он встал перед ней, взял ее за руку и заставил подняться.
В его глазах Элиза увидела странный блеск, который встревожил ее.
— Не посвятить ли нам ее в тайны прощального поцелуя?
Она отпрянула от него, насколько позволяла его крепкая хватка.
— Нет, спасибо.
— Имея в виду, что она может завести приятеля буквально в любой день…
— Нет, не может.
— Я думаю, — продолжал он неумолимо. — Что пора дать ей небольшой урок. — Он притянул ее к себе. Она стала сопротивляться, но его это ничуть не охладило, он только сильнее прижал ее к себе. Одной рукой он обнял девушку за талию, другую положил ей на затылок, приближая к своему лицу. Его губы приникли к ее рту в холодном слабом поцелуе.
Поцелуй продолжался, все еще нежный, все еще слабый, и она вдруг поняла, что перестала сопротивляться и все больше и больше уступает ему, а он всем телом прижимается к ней.
До нее дошло сквозь туман восторга, что поцелуй его изменился, что он требует ответа, который выдаст ее заветный секрет — любовь к нему, — то, что она должна была удержать в тайне любой ценой. Он ни за что не должен догадаться об этом, никогда в жизни.
Она убрала руки с его плеч и уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, в то же время извиваясь всем телом, стараясь оторваться от его губ.
— Что ты собираешься делать, — задыхалась она, пятясь от него, — проверить мои моральные устои, как миссис Картер, хочешь посмотреть, как далеко я могу зайти, пока не получу колечко на палец?
Он стоял перед ней, с бледным лицом, дыша глубоко и размеренно.
— Может быть, я тот мужчина, у которого нет женщины, — сказал он, — но, боже мой, даже я не стал бы тратить время, пытаясь добиться отклика от куска мрамора. А это, друг мой, и есть тот эффект, который ты на меня оказываешь. Посмотри на мою руку. — Он вытянул ее вперед. — Не дрожит. Проверь мой пульс — он ровный, мерный и неторопливый, как тиканье часов.
