Глория Эванс - Пора цветения
- Мне никогда не приходилось говорить это другим.
- Что тоже свидетельствует в мою пользу.
Ты никогда не позволяла ни одному мужчине коснуться тебя, но мне позволила. Тебе не кажется, что это говорит о твоем неравнодушии ко мне?
Джин вырвала свои руки и зажала им уши, отчаянно пытаясь заглушить его слова. Она не хотела слышать их, не хотела даже думать о них.
- Черт побери, - нахмурился он, - напрасно ты зажимаешь свои хорошенькие маленькие ушки. Ты можешь, конечно, уехать сейчас домой и лечь в свою одинокую постель, но ты никогда не сможешь забыть того, что произошло с нами.
- Я найду, чем отвлечься.
- С другим мужчиной? Кого ты пытаешься обмануть? Я всегда чувствовал, что в тебе есть что-то чистое и наивное. Ни за что не поверю в это! До сих пор никому не удалось тебя увлечь. А я это сделал.
Крохотная слезинка выкатилась из-под ее сжатых век, потом другая.
- Не плачь, дорогая. Я не хотел тебя обидеть.
Всхлипнув, Джин отвернула голову на подушке.
- Это было так прекрасно видеть тебя каждый день… И то, что случилось сегодня… Я хотела этого. Но я не могу… Я не хочу… думать…
- Успокойся, - быстро зашептал Майкл. - Все будет хорошо. - Он привлек ее к себе, заключив в свои объятия и прижав ее мокрую щеку к своей груди. - Мы не будем думать. Мы просто будем продолжать делать то, что мы делали. Я могу подождать. Я тебе говорил, я ведь терпеливый, ты знаешь.
Джин сама не понимала, что с ней творится, но не могла перестать плакать.
- Когда ты плакала в последний раз? - тихо спросил он.
- Я… не помню.
- Вот видишь. - Когда она попыталась отстраниться, Майкл остановил ее. - Тихо. Я больше ничего не скажу. Просто расслабься. - Он поглаживал ее по спине, ласково успокаивая, и понемногу ему это удалось. Наклонившись, он поцеловал теплый затылок.
- Майкл… - начала она, желая сказать ему что-то, но сама не зная что.
- Молчи. Молчи и помни только о том, как хорошо нам было только что. Тебе ведь понравилось? - Она кивнула. - И это только начало. Первый раз для женщины самый трудный. Если ты получила удовольствие в первый раз, то что же будет потом…
- Правда? - робко спросила она. - Я думала, что с моей неопытностью у меня ничего не получится. Я делала все… правильно?
- Конечно, - подхватил он. - Ты делала все как надо. Ведь ты очень страстная женщина. И ты прежде всего хотела подарить радость мне. - Он хотел сказать, что ею руководила любовь, но не осмелился. Невинность и страстность составляли в ней фантастическую комбинацию. Тут нужна была большая осторожность.
- А у тебя много было… женщин? - спросила она.
- Только одна, моя бывшая жена.
- А с ней было хорошо?
- Сам не знаю. Я тоже был неопытен. Нам было по семнадцать. Мы много намучились, прежде чем у нас что-то получилось, - очень уж глупые и неумелые мы были.
Джин рассмеялась. Это не был ее прежний задорный смех, но все же она смеялась.
- Не могу представить тебя неумелым.
- А как, по-твоему, я научился?
- Я могу представить какую-нибудь роковую женщину, немного старше тебя, но плененную твоей юношеской красотой. - Она откинула голову назад и снова улыбнулась. - Женщину лет тридцати, которая жаждала твоей близости и сумела заманить тебя на атласную софу в знойный августовский день.
- У тебя разыгралось воображение. Все было не так, можешь мне поверить.
- Не было роковой женщины?
- Нет.
- А атласной софы?
- Тоже не было.
- А знойного августовского дня?
Майкл наклонился к ней, и взгляд его потеплел.
- Был. Но только у нас, - прошептал он, поцеловав ее в теплые губы.
Если Джин и хотела уклониться от его объятий, то сделать этого не смогла. Одно прикосновение его губ - и она уже снова желала его. Майкл был умелым любовником, инстинктивно чувствующим, что ей нужно. Его губы скользили по ее губам и ласкали ее с такой нежностью, что через минуту она была захвачена страстью. Он был обольстителен в этих ласках и буквально околдовывал ее ими, и Джин страстно отвечала на его поцелуи.
На этот раз Джин чувствовала гораздо острее его близость. И упиваясь этим текучим жаром, который разливался по ее жилам, по всем клеточкам ее тела, она знала - что бы ни случилось, она всегда будет помнить этот великолепный миг.
- Не бойся, дорогая, - сказал он хриплым, прерывистым шепотом, - тебе не будет больно на этот раз…
И это было правдой. Он вошел в нее с бесконечной осторожностью, и наслаждение и радость заслонили появившуюся было мимолетную боль. Невозможно было описать ту радость, которую они оба чувствовали, чувство цельности, единения, восторга, которое разом охватило их, ежесекундно усиливаясь, пока в один сверкающий миг оно не взорвалось пульсирующим фейерверком, заставившим ее изогнуться в конвульсиях страсти.
Казалось, прошла вечность, прежде чем они пришли в себя. Он молчал, но улыбка удовлетворения появилась на его губах, когда он наконец повернул голову к ней. Глаза его были широко раскрыты и полны восторга.
- Это было… - прошептала она, все еще стараясь наладить дыхание, - это было так чудесно!
Его улыбка стала еще шире. Он приподнялся на локте, но его длинные ноги остались переплетенными с ногами Джин.
- Да, Джин, мы созданы друг для друга. Я понял это сразу, как только тебя увидел.
* * *На следующее утро, несмотря на его возражения, Джин решила пойти на работу.
- Мне очень жаль, - сказала она, - но я не думаю, что мой шеф сочтет уважительной причиной наше желание провести еще день в постели.
Майкл и в самом деле еще лежал в кровати. Сама же она проснулась пораньше, зная, что ей необходимо зайти домой, чтобы переодеться.
- Ты можешь сказать ему, что все еще больна.
- Я думаю, что это не совсем честно! А где мои шорты?
- Я их постирал. Они внизу, в сушилке. Ну, тогда скажи ему, что заболел я. А так и будет, если ты уйдешь.
- Это ребячество! - крикнула она из холла, направляясь к лестнице.
- Послушай, Джин! Ты не должна считать себя совершенно здоровой. Ведь и двух суток не прошло, как ты едва не умерла от пчелиного укуса.
- Но я же, слава Богу, не умерла. И если уж ты все так хорошо помнишь, то меньше суток назад ты… - она наклонилась, чтобы произнести ему это на ухо, - лишил меня девственности. - И тут же отскочила, чтобы он не успел ее обнять.
- Но это еще одна причина, по которой ты должна остаться. Тебе нужен покой. - Осторожность, с которой она влезала в свои шорты, показалась ему подтверждением. - Но я конечно же увижу тебя сегодня вечером?
Джин заколебалась. Его синие глаза смотрели почти умоляюще. У нее ослабели колени.
