Джейн Арбор - Море цвета крыла зимородка
Как обычно, Роза встала на защиту Мориньи:
– А почему бы им не радоваться такому простому действу, как bravade? Это их собственный праздник и на мой слух звучит просто восхитительно, настолько неформально. Мари говорит, что такое зрелище нельзя пропустить ни за что в мире.
– А она не сказала, почему нельзя пропустить? Да потому, что это детище Сент-Ги и никто из них просто не осмелится поступить иначе.
– В такое я просто не верю! В любом случае я хотела бы это видеть, а ты? – обратилась она в поисках поддержки к Сильвии.
Та, однако, не испытывала особого энтузиазма:
– Даже и не знаю. Судя по описанию Блайса, это выглядит несколько утрированно и слишком стилизованно, – невнятно пробурчала Сильвия, но согласилась с тем, что после красочной части bravade они все же смогут отправиться в Грае во второй половине дня.
Еще через несколько дней bravade стала едва ли не единственной темой разговора для всех без исключения. В следующий визит в шато Роза увидела, что имел в виду Блайс, когда назвал грядущее событие «детищем» Сент-Ги. Ибо мадам Сент-Ги объяснила, что в силу давнего обычая двор является местом сбора кавалькады, и попросила Розу помочь рассортировать одеяния, оружие, флаги и знамёна, что хранились в промежутках между bravades в чулане над бывшими конюшнями.
Некоторые костюмы нуждались как в основательной починке, так и чистке. Пока женщины трудились над ними, они смеялись над смешением костюмов времен Французской революции и одеяний эпохи вторжения мавров несколькими веками раньше. В сомнении покачивая головой над зияющей треугольной прорехой в верхней части туники, мадам произнесла:
– Полагаю, что это был прапрадед Сент-Ги, который решил, что придаст параду гораздо больше торжественности, если оденет участников соответствующим образом. Поэтому он вывернул наизнанку всю округу в поисках того, что пылилось в сундуках еще со времен его прапрадеда, и вот все найденное тогда и используется – правда, не без трудностей – во всех bravades и по нынешний день.
Роза с опаской покосилась на груду огнестрельного хлама, ожидающего личного осмотра Сент-Ги.
– Эти ружья выглядят совсем как антиквариат, – заметила она.
– Да, так оно и есть. Но они производят много шума, а это все, что от них требуется. Остается только надеяться, что люди в этом году внимут предостережению держать своих чад дома, пока идет bravade… Ox, дорогая, – с легким вздохом прервалась мадам. – Полагаю, вам все это кажется ужасно глупым с нашей стороны, не так ли?
– Глупым? Совсем нет! Почему мне должно так казаться? – пылко возразила Роза.
– И сама не знаю, за исключением того, что ваше поколение слишком уж нетерпимо к традициям; вы не питаете надежды на будущее и вместе с тем презираете прошлое. Возможно, я несправедлива к вам? Ведь я сужу только по Блайсу, а он приблизительно вашего возраста.
– По-моему, да.
– Да, возможно… – Мадам разгладила рукой свое шитье, а потом продолжила: – Знаете, я очень тревожусь за Блайса. Он такой неудовлетворенный и циничный, и, хотя я говорю Сент-Ги, что это всего лишь возрастное и пройдет, однако и сама не слишком-то верю тому, что говорю. А вы как думаете?
Удивленная столь неожиданным доверием, Роза ответила, осторожно подбирая слова:
– Я не думаю, что он циник в глубине души. Это у него напускное. Э… своего рода оружие против ничегонеделания, которому он вынужден предаваться, по его убеждению, отнюдь не по собственной вине.
Мадам сдвинула очки на нос, глядя поверх них на Розу:
– Оружие? Это интересно. Но кто вынуждает его предаваться ничегонеделанию, если не он сам?
Роза согласилась:
– Никто, конечно. И не имей он личного дохода и не живи в одном доме вместе с вами, то непременно нашел бы себе работу. Но мне думается, что он стал бы совсем иным и гораздо более счастливым человеком, если бы мог заниматься тем делом, что ему по душе и для которого, как ему кажется, он полностью подходит.
– Вы имеет в виду его прожект насчет строительства дач? Но это идет вразрез с традициями района. Мориньи – это округ, где выращивают пробку, и так было с незапамятных времен. Нет, Сент-Ги даже и слушать не захочет то, о чем, как я догадываюсь, уже говорил вам Блайс.
– Да, он рассказывал, вы не ошиблись.
– Вы думаете, что Сент-Ги должен пойти ему навстречу?
Роза покачала головой:
– Тут я ничего не могу сказать. Но если бы нашелся некий окольный путь… Возможно, заем Блайсу, при условии, что он не станет просить земли в аренду в самом Мориньи.
– Боюсь, что это не удовлетворит Блайса. Он доказывает, что Мориньи должен развиваться по его сценарию, а не по нашему. На что у Сент-Ги один ответ: «Только через мой труп». Что, как сами понимаете, заводит в тупик обе стороны, если не сказать больше. До тех пор, пока… Пока, – повторила мадам, – кто-то еще, без топора в руках, чтобы рубить сплеча, сможет изложить суть дела Сент-Ги в пользу Блайса. – Вновь взгляд поверх очков. – Я вот думаю о вас, моя дорогая Роза. Или вы уже догадались?
– Обо мне?!
– Да, а почему бы и нет?.. В вашем возрасте, мне думается, вы должны с симпатией относиться к тому, чтобы в Мориньи жизнь стала повеселее или хотя бы шла в более быстром темпе. Очевидно, Блайс полностью посвятил вас в свои планы. Но непосредственно вас эта проблема не касается. Кто же лучше сумеет обсудить ее с Сент-Ги?
– Но, мадам, как я могу! Монсеньор Сент-Ги окажется совершенно прав, если даже не пожелает выслушать меня!
– Если и так, то Блайс все равно ничего не теряет. Сент-Ги наотрез отказывается говорить с ним на эту тему. Но попытка стоит того, если в результате удастся прийти к соглашению, которое может предоставить Блайсу некоторую инициативу и улучшит отношения между ними. Хотя вы вправе возразить, что это моя головная боль, а не ваша.
– Нет, – медленно произнесла Роза. – Я рада была бы помочь… если бы думала, что смогу.
– Тогда почему бы не попробовать? Как бы случайно, не акцентируя на этом внимания, упомяните Сент-Ги, что вы в курсе планов Блайса, но вам трудно разобраться, насколько они реализуемы. И я думаю, что вам нет нужды бояться, что он не пожелает вас выслушать. Вот что Сент-Ги сказал о вас как-то на днях: «Rose a plus qu'il n'en faut de sangfroid. Elle n'a point la tete pres du bonnet», что доказывает – пусть вам это даже и не приходило в голову, – как бы вы ни были молоды, мой сын, по крайней мере, уважает ваши взгляды на жизнь.
Роза тут же мысленно перевела: «Самообладания с избытком. Осмотрительна до крайности!» Дословно же эта фраза означала: «У нее голова не только для шляпы». Кто хотел бы услышать такие слова в свой адрес от человека, которого любит, пусть даже в них и не было ничего обидного! Однако, будучи далеко не в восторге от предлагаемой задачи, Роза скрепя сердце пообещала мадам, что сделает все возможное, как только представится удобный случай.
