Лайза Хоган - Сладостное искушение
Эва зло усмехнулась.
— А ты умеешь быть жестоким.
Он покачал головой.
— Повторяю, ее интересовал мой счет. Она влюбилась в то, что я символизирую, а не в меня. Как бы то ни было, я притащил тебя сюда не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь.
— Мою мы тоже обсуждать не будем, — парировала она.
Кенит подавил усмешку.
— Мы могли бы поговорить о твоей замечательной способности разбираться в людях.
— И твоей способности насмехаться над ними, — вспыхнула Эва. — Ты позаботился о том, чтобы я считала Лоринду твоей подружкой.
— Ревность — отличная штука. Она быстро выносит на поверхность все остальные чувства.
— Я не ревновала. Мне и без того было о чем подумать. Твой стиль общения со мной не позволяет мыслить нормально, вот и сделала поспешные выводы.
Кенит сжал ее руку.
— Где же была твоя женская интуиция?
— Да заткнись ты! — проворчала девушка яростно. — Каждый раз, когда я начинаю разговаривать с тобой, обязательно во что-нибудь вляпываюсь.
— Ну не совсем каждый, — начал Кенит и на мгновение умолк. — Что случилось? За моей спиной медведь стоит?
— Нет, — огрызнулась Эва. — А вот передо мной змея — ты сам.
Уолкер удобно растянулся на траве.
— Ты снова делаешь поспешный вывод.
— Ты самый высокомерный мужчина из всех, кого я встречала. Любишь вводить людей в заблуждение и чувствовать свое превосходство. А я вела себя как последняя дура. Ты, наверное, очень смеялся. Тебе это доставляет удовольствие?
Кенит протянул руку и ухватил девушку за щиколотку.
— Готов показать тебе, что доставляет мне удовольствие, — бархатным голосом произнес он.
— Не смей! — Она попыталась пнуть насмешника свободной ногой и свалилась прямо на него.
— Для начала сойдет, — хохотнул он, глядя ей в глаза.
— Это все равно ничего не изменит, — зло произнесла Эва.
— Что именно?
— Что Лоринда — твоя сестра. Даже если бы ты сразу все объяснил, это бы ничего не изменило. У меня есть жених и этим все сказано.
— О нет, еще не все, — многозначительно протянул он и поцеловал ее волосы. Эва неожиданно ощутила необъяснимый взлет надежды и машинально положила руку на грудь Кенита.
— В таком случае расскажи мне, кто ты на самом деле, — шепнула она. — Может, я больше не буду делать поспешных выводов.
Кенит поцеловал ей руку.
— Я вырос на ранчо, в том самом доме, который ты так прилежно чистила, — начал он. — Но мой отец лучше разбирался в лошадях, чем в деньгах. Он занял чуть больше денег, чем стоило бы, и, когда я был подростком, банки потребовали возвращения займа. Пришлось все продать и уехать в Техас. Через несколько лет отец умер. Должно быть, банкротство его убило морально, а жизнь в городе доконала.
— Что же ты делал? — Эва нетерпеливо привстала.
— Стал работать. В Техасе полно нефти и скота. Я ходил в вечернюю школу и занялся нефтью. Должен признать, я заработал много денег.
— Наверное, поэтому и побывал на Ближнем Востоке?
Кенит кивнул.
— Да. Но не только из-за сделок. Всегда интересно посмотреть, как живут другие люди. В то время я уже был весьма богат, и как-то раз, помню, мы разговаривали с шейхом. Знаешь, что для него важнее всего? — Девушка молча покачала головой, а Кенит усмехнулся. — Его соколы, лошади и жены. Именно в таком порядке. И я это хорошо запомнил.
Эва с насмешкой посмотрела на него.
— Значит, ты вернулся домой и решил завести себе все три удовольствия.
— Ну, у него удовольствий куда больше трех со всеми его женами. Меня же пленили лошади. Вернувшись домой, я выкупил ранчо, с которого когда-то согнали мою семью. Когда снова увидел эти места, то понял, что не променяю их ни на какие удовольствия. — Он перевернулся на живот, вырвал травинку и принялся ее жевать. — Теперь я обычно провожу тут лето. Это ведь не игрушка богача, здесь работают. У нас почти двести тридцать лошадиных голов, а еще ранчо обслуживает туристов, которые хотят проехаться по Скалистым горам верхом.
— А что происходит зимой? Нельзя же ездить по снежной целине.
— Когда наступает осень, лошадей перегоняют на мое другое ранчо, на юге Айдахо. Работа занимает две недели, и это нелегкий труд. Неудивительно, что парни оставили такой беспорядок в кухне.
— Еще бы, — фыркнула девушка, — видала я этот беспорядок. Можно подумать, что они ночевали вместе с лошадьми и там же их кормили.
Кенит улыбнулся.
— Нет. Мои лошади умеют себя вести.
— Одного не понимаю, — развела руками Эва, — если у тебя столько забот, как же ты можешь надолго отлучаться? И как ты вообще поддерживаешь связь с внешним миром?
Кенит бросил травинку и посмотрел на небо.
— Если бы ты подольше побыла моей домоправительницей и попала ко мне в кабинет, то поняла бы, что я все могу делать не выходя из дому. У меня есть телетайп и телефон, все, что надо, чтобы сразу связаться, с кем требуется. У меня есть вертолет. Я все предусмотрел, боясь, что меня тут настигнет смертельная скука. Я успел забыть, как люблю эту часть страны. Думал, устрою себе перерыв, отдохну от дел, но чем чаще я сюда приезжаю, тем сильнее мне хочется посвятить себя только разведению лошадей — да еще смотреть на горы.
Девушка встала, Кенит поднялся следом и легко коснулся ее плеча.
— Эва… Может быть…
Она решительно вскинула голову.
— Не получится, Кен. Я должна вернуться к Дэвиду. Должна. Я выйду за него замуж.
— Ну что ж, — нахмурился Кенит, — если ты это сделаешь, то все вечера будешь проводить в одиночестве, а Дэвид — с любовницей в постели.
Эва отвернулась, стараясь скрыть слезы.
— Не надо, Кен, пожалуйста, отвези меня в аэропорт и…
— И что?
— И давай забудем все, что произошло.
Кенит взял ее за плечи и повернул к себе лицом.
— Тебя заботит не то, что произошло, а то, что может произойти. Придется мне и в самом деле принять приглашение на твою свадьбу.
Эва отшатнулась от него, сверкая глазами.
— Да ты шутишь. Ты говорил, что поедешь со мной, но я не думала…
— Почему бы и нет? — ухмыльнулся он. — Мне хочется слетать в Чикаго, а помешать мне ты не можешь.
Она сжала губы.
— К сожалению, нет.
— При встрече будешь делать вид, что со мной не знакома. И вообще можешь вести себя как пожелаешь.
— От моих желаний тут ничего не зависит, — вспыхнула Эва. — Ты постоянно заводишь меня, а потом говоришь, что я Сама виновата.
Кенит улыбнулся и поднял руки.
— Признаю свою вину, ваша честь. Но должен предупредить, что с Дэвидом буду вести себя так, как сочту нужным. С нетерпением жду с ним встречи.
