Хелен Брукс - Многообещающее Рождество
Кей кивнула.
— Ты заболеваешь, и Митчелл увозит всех нас в свой дом. Мы проводим здесь Рождество, и, должна отметить, он прилагает огромные усилия, чтобы устроить детям настоящий праздник. Разве я не права?
Когда мать захочет, она может быть самой несносной женщиной на планете Земля.
— Итак, к чему ты клонишь?
— Я хочу сказать, что, несмотря на то, в чем Митчелл старался убедить тебя вначале, он, по-моему, совсем не такой человек.
— Мама! Ради бога! — Кей закрыла глаза и приложила руку ко лбу. — Твое самое замечательное качество в том, что ты всегда видишь только хорошее в людях, которые тебе нравятся. Я знаю, что ты желаешь мне добра, но, не сомневайся, я знаю Митчелла лучше, чем ты.
— Он не говорил тебе, как получилось, что Генри стал работать у него?
— Генри? Нет. Нет, не говорил, — равнодушно ответила Кей.
— Ну так вот, я узнала об этом от Генри и уверена, он не стал бы возражать, если бы я рассказала тебе.
У Кей не было такой уверенности, но, когда Линора входила в раж, остановить ее невозможно. Кроме того, это все-таки любопытно.
— Генри был одним из самых высокооплачиваемых шеф-поваров в стране. — В голосе Линоры прозвучала такая гордость, что Кей снова призадумалась о чувствах матери к высокому, похожему на аристократа домоправителю. — Он работал в Италии, Франции, Америке — фактически объездил все страны и, так как не был женат, позволял себе жить на широкую ногу: вино, женщины, ну, ты понимаешь. Двенадцать лет назад он получил известие от одной из своих бывших подружек. Оказалось, что у нее есть ребенок, мальчик. Сын Генри. Женщина была состоятельной и не видела необходимости сообщать Генри о его отцовстве, потому что ей ничего не было нужно от него. — В этом месте Линора хмыкнула, явно не одобряя подобное решение. — Однако кое-что ей все-таки оказалось нужно. И только Генри мог дать это. Ребенок был болен, очень болен и нуждался в пересадке костного мозга. Несмотря на богатство этой женщины и ее семьи, подходящего донора не нашли. Генри согласился помочь и встретился с ребенком, своим сыном. Очевидно, это был очаровательный восьмилетний мальчик, вылитый отец. Костный мозг Генри подошел, но операцию сделать не успели, так как мальчик умер.
— Господи, мам! — ужаснулась Кей.
— Это сломило Генри. — Линора пристально посмотрела на дочь, у которой, так же, как у нее, в глазах стояли слезы. — Он покинул Америку, где жил мальчик, и возвратился в Англию, к прежнему образу жизни. Но какая-то пружина лопнула в нем. Генри начал пить, перестал ходить на работу и буквально разваливался на части. Так называемые друзья отказались от него. Он опустился, и когда однажды Митчелл его увидел, он с трудом узнал знаменитого шеф-повара, с которым когда-то был знаком. Митчелл вытащил Генри из сточной канавы, в буквальном смысле слова, и отвез его к себе домой, дал ему кров, одежду, еду, но, главное, дружбу. Врач, которого пригласил Митчелл, определил нервный срыв, и выздоровление длилось очень долго. Но однажды Генри понял, что у него появилось желание жить, а не умереть.
— Как Митчелл, — выдохнула Кей. — Продолжай.
— Больше нечего рассказывать. Генри не захотел вернуться к прежней жизни, и Митчелл предложил ему жить и работать у него, сколько тому захочется.
— Тебе нравится Генри? — мягко спросила Кей.
Линора покраснела.
— В душе он хороший человек, Кей. Как и Митчелл.
Они снова вернулись к Митчеллу. Кей откинулась в кресле.
— Я не отрицаю, что он способен иногда проявлять доброту, — очень медленно сказала она, пытаясь как можно лучше выразить свои мысли. — Так как было с Генри и с нами на Рождество. Но разве ты не понимаешь? То, что он помог Генри, опровергает твой довод, что я для него какая-то особенная, отличающаяся от остальных. Он может совершить миллион поступков, достойных доброго самаритянина, но это не отменяет его взгляда на женщин и свои обязательства перед ними. Я же…
— Хорошенькая, — быстро вставила Линора.
— Заурядная, — слабо улыбнулась Кей. — Признай это, мам. Я обычная.
— Но ты любишь его.
Если бы в голосе матери не звучала печаль… Слезы жгли Кей глаза.
— В том-то и беда. Я сознательно пошла на это. Наверное, я надеялась…
— На что? — мягко спросила Линора.
— Что он без памяти влюбится в меня. Ведь последние месяцы мы много времени проводили вместе. Глупо!..
Не глупо, просто по-человечески. — Несколько минут они сидели в молчании. Линора согревала в своих руках холодные руки дочери. — Что ты будешь делать?
Кей помолчала, потом, как бы очнувшись, распрямила плечи.
— Покончу с этим. Спокойно, без драм. Я думаю, что он заинтересовался мной в основном из-за того, что я не пала к его ногам, как большинство женщин. Я отличалась от них, — добавила она с ноткой горечи. — И я сделаю это осторожно. Буду сокращать наши свидания, находить отговорки и тому подобное.
— И ты думаешь, что у тебя получится? — с сомнением спросила Линора.
— В конце концов получится. Он гордый, мама.
Они поговорили еще несколько минут, потом Кей поцеловала Мать и вышла. На лестничной площадке она остановилась и напряженно прислушалась, но снизу не доносилось ни звука. Кей вошла в комнату близнецов и приблизилась к кроватям, на которых безмятежно спали ее дочери. Она стояла, глядя на них, пока не почувствовала что-то соленое в уголках рта. Это были слезы. Проведя рукой по глазам, она подоткнула одеяла, уложила рядом плюшевых медвежат и бесшумно покинула комнату.
Открыв дверь своей спальни, она подскочила от страха, зажав рукой рот, чтобы не завизжать, при виде мрачной черной фигуры, заполнившей кресло. Это был Митчелл.
— Где же проходила вечеринка? — саркастически осведомился он, не дрогнув ни единым мускулом. Кей неуверенно вошла в комнату.
— Что ты сказал?
— Тебя не было, — он поднял смуглую руку и взглянул на «ролекс», — тридцать пять минут. И эта женщина заявила внизу, что от усталости у нее слипаются глаза!
Шок, вызванный его неожиданным появлением, прошел, и его сменила злость.
— Я действительно устала, — резко возразила она, — но у меня был разговор с матерью. Разве это преступление? Потом я заглянула к близнецам, — холодно добавила она. — Вот что я делала, Митчелл. Я мать.
— Ты уже напомнила об этом сегодня — и очень исчерпывающе. — Прозрачные глаза холодно смотрели на нее. — И это заставляет меня объяснить, почему я здесь.
— Где ты не должен быть. — Кей наградила его сердитым взглядом. — Без двадцати двенадцать. Я устала.
— Замечательно, — тихо, но угрожающе произнес Митчелл.
