Кара Уилсон - Мы не расстанемся
Элли проворчала:
— Ален и Джон съели бы все, если бы я их не остановила.
— Домой-то Джон дошел? — спросила Надя, украдкой вытирая глаза.
— Конечно, и он пригласил меня на свой день рождения в следующую субботу. Нужно приготовить для него подарок.
Элли прилежно старалась наладить дружеские отношения. Ален считал ее такой же прямодушной, как мать, Надя — просто практичной.
— Напомни мне завтра, — сказала Надя. — В новом магазине в Риддле есть большой отдел детской книги.
— У меня на завтра намечены прививки от гриппа в Риддле, — сообщил Ален. — Так что могу подвезти Элли и даже угощу ланчем, если она согласится таскать мой саквояж.
— С удовольствием! — воскликнула девочка.
Надя сбросила туфли и стала растирать уставшие стопы.
— В какое время вы собираетесь выехать?
— Рано, самое позднее в шесть.
— Не возражаю, — сказала Элли, прежде чем мать успела произнести хоть слово. — Мне нравится вставать рано.
— Эльвира Адам, ты нагло лжешь. Сегодня я едва вытащила тебя из постели в полдень.
Элли была сама застенчивость.
— Но крайней мере, я попытаюсь встать рано.
Ален поднялся на ноги.
— Договоримся так, Элли. Я заеду рано и посигналю. Если встанешь, поедешь со мной.
Элли собрала неиспользованную бумагу и выбросила в мусорное ведро.
— Может, вам лучше остаться здесь на ночь? Все ведь знают, что вы спите с мамой, так в чем дело?
— Устами младенца…
Ален провел ладонью по руке Нади. Элли спала уже почти час. В типографии внизу было тихо.
— У Элли нюх отца на сенсации. — Она прижалась к груди Алена, не в силах подняться с дивана, чтобы принести еще мороженого.
— Тебя не беспокоит, что нас связывают вместе?
— Если честно, меня поздравляют с победой, если иметь в виду твою репутацию.
— Какую репутацию?
Она высвободилась из его объятий, чтобы взглянуть ему в глаза.
— Удивительно мрачный и скверный характер, человек, ищущий одиночества, хотя никто не знает, почему. Сексуальный, — она ухмыльнулась. — Иными словами, идеальный мужчина, по мнению женщин.
Ален нахмурился, не поддаваясь на ее уколы.
— Должен тебе сказать, милая, я совсем не идеален.
Надя поцеловала его в подбородок.
— Ты слишком скромен, — прошептала она и попыталась поцеловать его еще раз, но он взял ее лицо в свои руки.
— Надя, что, если я скажу тебе, что в прошлой своей жизни я делал такие вещи, о которых мне стыдно даже думать?
Надя насторожилась. Что-то связанное со смертью друга, подумала она. То, что загнало Алена в добровольную ссылку.
— Все мы время от времени признаемся в наших ошибках и стараемся стать лучше.
— И все же, как человеку узнать, что он изменился в достаточной мере? И что значит достаточно?
Надя притронулась к его могучим плечам кухонным полотенцем.
— Как я понимаю, ты смотришь на себя и свои дела глазами людей, которых уважаешь и любишь, людей вроде Эдды, Ника и Элли. И меня. — Она улыбнулась, глядя на Алена влюбленными глазами. — Признают они тебя, и это может стать началом принятия тобой самого себя. И если они любят тебя, а это так, ты, возможно, научишься и сам любить себя.
Он сделал медленный, глубокий вдох.
— В твоих устах это звучит так просто, дорогая.
Ее губы сжались.
— Я не уверена, что что-то стоящее бывает простым. У меня так не получалось. — Она повела плечами. — Полжизни я пыталась быть идеальной дочерью, потом идеальной женой, идеальной матерью. Я так жаждала признания и любви, что делала вещи, которые не следовало делать. Я говорила себе, что делала их из любви, но на самом деле так просто было легче.
— Легче?
— Конечно. Зачем делать выбор, когда кто-то мог сделать его за меня? Если потом что-нибудь получалось не так, я в этом не была виновата.
Надя усмехнулась, но внутри у нее похолодело.
Мой брак не удался потому, что Фред оказался никудышным мужем. Разве я не делала все так, как он говорил? Отец был разочарован во мне. А разве я не была хорошей дочерью? — горько подумала Надя.
Вот и сейчас ей так хотелось уткнуться носом в грудь Алена, но что-то останавливало ее.
— Разве человек не делает странные вещи, когда ему хочется, чтобы его приняли?
Ален медленно вдохнул. Вместо ответа он притянул ее к себе, и голова Нади оказалась на его плече. Сильные руки уверенно держали ее, дышал он глубоко и ровно.
О чем он задумался? Что-то настораживало в его прошлом. Надя чувствовала, что он несет в себе какую-то боль. В один прекрасный день он доверится ей. И когда этот день наступит, она поймет, что он по-настоящему любит ее.
— Ален, — прошептала она, почти засыпая.
— Чего ты хочешь, милая?
Она улыбнулась этим словам. Как может мужчина, дающий так много, так мало просить для себя?
— Ничего. Я хотела сказать тебе кое-что, прежде чем засну.
— Что, милая?
— Ничего особенного. Просто я люблю тебя.
Ален сбрил остатки щетины со своих щек и вымыл бритву под струей воды. Его тело устало от постоянных переработок и недосыпа. Приложив полотенце к лицу, Ален зажмурился. Он оставил Надю спящей, свернувшейся калачиком на софе.
Приехав домой, принял душ, двигаясь механически и мысленно вспоминая список пациентов, которых должен был принять сегодня.
Затем навел порядок в ванной комнате и как был неодетый прошлепал в спальню, не обратив внимания на незанавешенные окна.
Да в этом и не было нужды. Никто, даже потерявшийся охотник, не добирался до этой части леса. Бывший лесоруб, уступивший ему этот дом, уверял, что он населен призраками, но Ален так и не встретился с ними.
Одевался Ален быстро. Каждая секунда, потерянная попусту, означала потерянную секунду сна.
Он натянул на себя трикотажную футболку. Его губы вдруг скривились в усмешке, когда он представил Надю рядом с собой на еще не разобранной постели.
Он ни разу не приводил сюда женщину. Его дом был домом холостяка, в нем нет места для сопутствующего женщинам беспорядка или для буйных детских игр.
Надев джинсы и чистые носки, Ален нашел фланелевую рубашку и обнаружил в ней порядочную дырку на локте. Он взял другую и быстро натянул на себя.
Посмотрев на будильник, Ален нахмурился. Он обещал Элли быть ровно в шесть. Нельзя ее разочаровывать, даже если придется пропустить завтрак. Он надел часы, взял ключи и бумажник и стал спускаться по ступенькам к ожидавшему его кофейнику, который он включил, как только приехал.
Ален налил кофе и быстро выпил его, добавил еще. Кофе напомнил ему о стыде, который он испытал девять лет назад. Ненависть к человеку, которым он был, была заглушена годами ревностного служения своим пациентам.
