Джеки Браун - Пролог
— Некоторые учителя пытались нам помочь, но без вмешательства государства они мало что могли для нас сделать. Синди умела выходить сухой из воды. Всякий раз, когда к нам приходили представители органов опеки, она клялась и божилась, что изменится. Они ей верили. Черт побери, мы с Алексом тоже ей верили.
— Обещаниям, исходящим от людей, которых любишь и в которых нуждаешься, невозможно не верить, — произнесла Атланта со знанием дела.
— На какое-то время ситуация менялась к лучшему, но потом она снова бралась за старое.
Глаза Анжело затуманились, и звезда превратилась в расплывчатое пятно. Он тяжело сглотнул. Его мать тоже бросила своих сыновей. Не физически, эмоционально.
— Отец помогал вам хотя бы материально?
Он покачал головой:
— Если верить Синди, Лука отправил нас к ней в Штаты, потому что у него возникли финансовые проблемы и он не мог нас содержать. Его забегаловка у дороги перестала приносить доход. Он едва сводил концы с концами. — Его тон стал ледяным. — Но, как видишь, в конце концов Лука преуспел. Он открыл ресторан, повторно женился и завел троих детей.
— Он когда-нибудь связывался с тобой и Алексом?
— Однажды. Нам было восемнадцать, и мы уже жили в Нью-Йорке. Ему удалось найти нас через дальнего родственника нашей матери. Я был так зол на отца, что разбил телефон о стену.
— У тебя были все основания на него злиться, — мягко произнесла Атланта.
Все эти годы он не делился своей болью ни с кем, кроме Алекса. Вдруг он почувствовал, что ему впервые легко говорить о своих проблемах с кем-то еще.
— Лука забыл о нас с Алексом, — произнес он. — Мы были ему не нужны.
— Мне очень жаль, Анжело. — Она подалась вперед и накрыла его ладонь своей.
— Прошло уже много времени.
— Но боль все равно не утихает.
Она была права. Сердце Анжело защемило от эмоций, которым он редко давал волю. Боясь, что красноречие может его подвести, он просто кивнул.
Глава 8
— Расскажи мне, как бейсбол тебя спас, — попросила Атланта после продолжительной паузы. — Ты играл за школьную команду?
— Нет, для этого у меня были недостаточно высокие отметки. Если бы не пара учителей, которые жалели меня, не думаю, что мы с Алексом окончили бы школу в один год. Я не любил учиться. К тому же у меня были проблемы с буквами. Они сводили меня с ума.
— У тебя дислексия?
— Да, хотя в то время этого термина еще не было.
— И когда в твоей жизни появился бейсбол?
— Вскоре после того, как я угнал вишневый «порше».
— Сколько лет тебе тогда было?
— Пятнадцать.
— Пятнадцать? Ты не мог в этом возрасте водить машину.
— По закону нет, но у меня была большая практика. — Он подмигнул ей. — К этому возрасту у меня уже был большой опыт и в других областях, дорогая.
Она улыбнулась и покачала головой:
— Не отвлекайся. Продолжай.
— Хорошо. К этому времени Синди уже умерла, и мы оказались на попечении государства. Мы уже убежали из приемной семьи в Бостоне и некоторое время жили на улице, прячась от полиции и службы опеки. Ты, наверное, догадываешься, с какими людьми нам приходилось иметь дело. — На него нахлынули тяжелые воспоминания, и он помрачнел. — Они считали некоторые вещи приемлемыми и убеждали тебя в этом.
— Такие вещи, как угон автомобиля?
— Да. Они превращали преступление в своего рода испытание, выдержав которое ты становился одним из них. Алекс не захотел в этом участвовать. Он даже не догадывался, как близок я был к тому, чтобы опуститься на самое дно, — тихо произнес Анжело.
— Как ты оказался в Нью-Йорке?
— У людей, с которыми я водил компанию, были друзья в Бронксе. Мне сказали, что они могут найти для меня работу. Алексу это не понравилось. Он отправился со мной в Нью-Йорк, чтобы уберечь меня от беды. Однажды ночью я должен был привезти угнанную машину в указанное место. Я перепутал улицу. — Он покачал головой. — У меня же дислексия.
— И что было потом?
— Когда Алекс пришел навестить меня в участке, туда нагрянули люди из службы опеки. Алекса отдали в приемную семью в Бруклине. Его приемный отец был бывшим моряком. Его все называли Большой Майк. Пока я ждал суда, он хлопотал за меня, используя свои связи в высших кругах. Через несколько недель я предстал перед судом по делам несовершеннолетних.
В его официальной биографии об этом не было ни слова. Много лет назад агент Анжело отговорил его делиться с общественностью этими отвратительными подробностями своей жизни. Зачем разочаровывать фанатов?
— Тебя признали виновным? — спросила Атланта.
— Кража автомобиля — это уголовное преступление. Хотя я был несовершеннолетним, мне светил серьезный срок. Помимо угона у меня до этого уже было несколько нарушений в Бостоне. Поэтому окружной прокурор посчитал меня рецидивистом и вынес мне обвинение по всей строгости. Мне грозило провести два с лишним года в колонии для несовершеннолетних, а остаток срока в тюрьме штата. Но во время оглашения приговора Большой Майк вступился за меня. Он убедил судью дать мне еще один шанс. Он сказал, что я умный парень и способен изменить свою жизнь к лучшему. Что если я окажусь в тюрьме с настоящими уголовниками, я стану таким же, как они. Майк поверил в меня.
— И судья послушал его? — Атланта была удивлена не меньше, чем он двадцать с лишним лет назад.
— Майк был известным и уважаемым человеком, и его слово имело большой вес в суде. Я был не первым малолетним нарушителем, которого он наставил на путь истины. В тот же самый вечер, когда я впервые оказался у него дома, он усадил меня за кухонный стол и открыто заявил, что если я не оправдаю его доверие, он лично позаботится о том, чтобы я оказался за решеткой.
— Должно быть, он здорово тебя напугал.
— Да. Этот парень был огромным и очень сильным. Он был очень строг со мной, но я чувствовал, что ему небезразлична моя судьба. Его забота и бейсбол — это то, что заставило меня взяться за ум. Майк тренировал команду, созданную из малолетних нарушителей вроде меня и детей из неблагополучных семей. Я всегда любил бейсбол и хорошо играл, несмотря на то, что никогда не тренировался. Но когда я начал играть в команде Майка…
Не в силах подобрать нужные слова, Анжело покачал головой.
Атланта смотрела на него с понимающей улыбкой:
— Таким образом, бейсбол спас тебе жизнь.
Он кивнул:
— Именно поэтому я не представляю себя занимающимся чем-то другим, хотя понимаю, что не могу играть вечно. Должно быть, ты точно так же относишься к своей актерской профессии.
Атланта слегка нахмурилась:
