Рини Россель - Рини РОССЕЛЬ
- Отдохни, - прошептал Нико. - Попробуй заснуть. Ты слишком много работала.
Ее руки сами собой обвили его шею. Келли блаженно улыбалась, уверенная, что он ничего не видит. По какой-то странной, безумной причине в этот самый момент она ощущала тесную близость с Нико. Они оба стали жертвами озорной и прихотливой игры Купидона.
- Прости, что вела себя, как ребенок. - Она фыркнула и погладила его по затылку. Мягкие волосы приятно покалывали пальчики, и ей захотелось делать это постоянно. - А знаешь, Нико, - прошептала она, - в темноте ты кажешься не таким уж плохим парнем. - Она зажмурилась. Откуда появилась эта мысль?
- Спасибо, - пробормотал Нико. Возникла пауза, словно время раскололось и завертело их в головокружительном водовороте. Когда его губы встретились с ее губами, Келли не была поражена, удивлена или ошеломлена. Ее уже ничто не могло смутить. Только сердце трепетно и быстро забилось.
В этот раз, Нико не был ни груб, ни сердит. Этот поцелуй не походил также на тот, что она подарила ему. Он длился и длился, и был нежен. Ей нравился вкус его рта, ощущение его губ на своих, мягкость и сладость прикосновения, нежная сила его рук, гладивших ее спину.
Женщина в ней просыпалась вместе со страстью, которой она никогда не знала раньше. Келли застонала, страстно желая глубочайшего, самого интимного прикосновения.
Внутренний голос выкрикивал только одно слово, повторяя его раз за разом: «Глупая! Глупая! Глупая!» Келли старалась заглушить его.
Ее руки скользнули под его рубашку. Обрадованная маленькой победой, она погладила его плоский живот. Он был упругим, горячим. Прикосновение только разожгло ее аппетит. Желая большего, Келли ласкала его тело.
Здравый смысл умолял Келли остановиться, вспомнить, зачем Нико пригласил ее в этот дом, подумать о том, что единственной его целью было унизить, причинить боль. Но сейчас, рядом с ним, она не могла прислушиваться к голосу разума. Она застонала от желания и обняла его. Прижавшись к упругому мощному телу Нико, она поддалась всеохватывающей страсти, которую больше не могла отрицать.
Пусть он унижает ее, пусть делает ей больно, пусть уничтожит ее, но он настолько сексуален, что перед ним трудно устоять. Его поцелуи были, как огонь и мед, а ласки - блаженство. Он знал, как прикоснуться, как довести ее до помешательства. Келли отдавалась человеку, который ненавидел ее, дразнил, оскорблял, издевался над ней, критиковал ее.
«Неужели ты настолько слаба? - закричал мозг, в последний раз пытаясь спасти ее от нее же самой. - Неужели ты столь безрассудна? Почему ты позволяешь Николосу Варосу сломать тебя, когда знаешь, что его единственная цель - месть? Неужели не понимаешь, что он посчитает ночь безумного секса с тобой прекрасной расплатой за то, что ты бросила его в день свадьбы? Как ты сможешь жить в мире с собой после этого?»
Конечно, теперь он развлечется с женщиной, которая бросила его, и это потешит его самолюбие. Он будет чувствовать себя отмщенным, победителем. Все будет возмещено сполна.
Разве она хочет оплатить этот мифический долг своим телом?
- Нет! - всхлипнула Келли, убирая руки. Одна часть ее кричала, что потом она будет сожалеть о том, что не узнала Нико так близко, как только женщина может познать мужчину. Но в конце концов, логическая часть рассудка восторжествовала. - Нет! - крикнула она снова, отталкивая его. Девушка знала, что он может счесть ее ненормальной: сначала она с жадностью отвечает на его страстные поцелуи, потом кричит и прогоняет его. Но ничего не могла с этим поделать. - Оставь меня, Нико! Я ничего не должна тебе.
Она услышала, как он глухо застонал. Нико застыл, его теплые губы были рядом с ее губами, его руки неподвижно лежали на ее бедрах. Казалось бы, все превосходно: его губы и руки - там, где им и положено быть, - однако Келли быстро перебралась на другую сторону кровати и слезла на пол. Хотя было темно, ей удалось разглядеть его: неясная фигура растянулась на бежевом покрывале.
Нико лежал на боку, глядя на нее. Или, может, его глаза были закрыты - не разобрать. Взволнованная, трясущимися руками Келли оправила футболку, которая, к ее досаде, задралась.
- Я думала, ты пошутил, спросив, буду ли я спать с тобой. - Скрывая за злостью растерянность, она посмотрела на него. - Можете продолжать праздновать свою победу, мистер Варос, потому что это последняя, на вашем счету. Мой ответ «нет». Раз и навсегда, точное, абсолютное «нет»! Понятно? Я не позволю, чтобы вы отомстили мне таким образом!
Он не двигался и ничего не говорил.
Колени ее дрожали, ноги стали ватными. Келли решила, что лучше ей будет присесть, желательно где-нибудь там, где его запах не будет приводить в смятение ее чувства. С трудом она добралась до дальнего угла комнаты, где плюхнулась на стул.
После минуты напряженной тишины она услышала, как заскрипели пружины кровати, и, встрепенувшись, посмотрела на Нико.
- Что ты делаешь? - воскликнула Келли и тут же прикусила губу. Нечего разговаривать с этим развращенным животным!
Нико сел, сгорбившись, на краю кровати и обхватил голову руками.
- Как - что? - произнес он сдавленным голосом. - Праздную победу.
* * *
Эти шесть часов взаперти с Келли Ангелис, стали последней каплей. Нико не собирался целовать ее, но она улыбнулась и обвила его шею руками, прижимаясь к нему, как соблазнительная сирена. Что, черт возьми, он должен был думать? Внутри опять все сжалось, и он застонал от нового приступа желания. Он привык контролировать себя и поэтому боялся, что сходит с ума. Ему и в голову не приходило целовать ее и, тем более, заниматься с ней любовью. Но...
В волнении Нико обеими руками провел по волосам. Он всегда легко находил женщин и так же легко оставлял их. Но эту женщину - женщину, которую всеми силами старался оставить в покое, - он желал...
Нико выругался и закрыл чемодан. Достаточно мести! Защелкнув замочки, он поднял чемодан с кровати.
- Пора приниматься за работу, - проворчал он. На работе были доллары и центы, черное и белое. На работе были цифры в стройных колонках. Он понимал цифры. Они складывались. Они не сводили его с ума. - Что касается меня, мисс Ангелис, - пробормотал Нико, - медовый месяц окончен.
Он спустился по центральной лестнице, перешагивая через две ступеньки, и оказался в холле, как раз когда дворецкий пошел открывать дверь. Нико не обратил на это особого внимания, потому, что единственное, о чем он думал, - побыстрее уйти отсюда.
Он услышал женские голоса и понял, что Келли и Зои заканчивают завтрак. Судя по всему, Келли простила свою мать, но про дедушку, Нико не мог такого сказать. Он никогда не забудет веселого лица деда, когда тот увидел физиономию внука. Этого было достаточно, чтобы Нико захотелось выкинуть Диона в одно из витражных окон, столь дорогих сердцу Келли. Но он подавил в себе это желание. Просто появилась одна причина уехать. Если он не будет видеть деда хотя бы месяц, то, может быть, простит его.
