Пола Хейтон - То осень, то весна...
Детям разрешили встретить родителей, и холл был полон возбужденными маленькими девочками, которые болтали все разом. Оливия, пересчитав их по головам, ушла в буфетную убедиться, что для чая приготовлено все, что нужно. Мисс Кросс сказала, что праздник должен пройти гладко. Как только будет показан последний номер, родителей надо пригласить в зал, где их ожидают чай, сандвичи и бисквиты.
Поток прибывающих родителей все уменьшался, и в самый последний момент перед воротами появился автомобиль мистера Ван дер Эйслера. Нел, которая, чуть не плача, ожидала в холле, бросилась ему навстречу. Он вылез из машины, открыл дверцу леди Бреннон, а потом подхватил девочку на руки.
— Ты приехал, приехал! — кричала Нел. — И бабушка тоже! Оливия говорила мне, что вы приедете. — Она огляделась вокруг. — А мама опять работает…
— Да, дорогая, опять. Может быть, мы ее заменим? Мы собираемся посмотреть, что ты там будешь делать…
Нел рассмеялась и крепко обняла бабушку.
— Я занята в гимнастическом номере. — Внезапно она забеспокоилась. — Уже скоро начнется.
— Тогда пойдем занимать места, — сказала леди Бреннон. — А где твоя милая Оливия?
— Она занимается чаем. Наверное, в одной из буфетных. — Нел схватила их за руки. Пойдемте, вы ведь посмотрите на меня?
— Я не оторву от тебя глаз, — пообещал мистер Ван дер Эйслер.
Они нашли себе места в середине зала на краю ряда, и, поскольку до начала первого номера оставалось еще минут десять, он усадил леди Бреннон, но сам не сел.
— Я скоро вернусь, — пообещал он и исчез за ближайшей дверью.
В холле он повстречал швейцара, спросил, где находятся буфетные, и, поблагодарив, направился в ту сторону.
Оливия, насыпавшая ложкой чай в чашки, обернулась, услышав его спокойный голос.
— Здравствуйте, Оливия.
Она почувствовала, как кровь сначала отхлынула от лица, а затем прилила вновь. Ей очень хотелось ответить ему весело и непринужденно, но она смогла только выдохнуть:
— О-о, — и раздраженно добавить: — Как вы меня напугали. — Она дрожащей рукой поставила чашку на стол. — Разве вы не будете в гимнастическом зале? Я рада, что вы приехали. — Она нахмурилась, потому что он мог понять ее неправильно. — То есть я рада за Нел. Она так боялась, что никто не приедет. А ее мать и бабушка тоже здесь? Надеюсь, что да. Она будет в группе ритмической гимнастики. — Понимая, что болтает чушь, Оливия замолчала.
Мистер Ван дер Эйслер вошел в буфетную.
— Вы рады снова видеть меня, Оливия?
— Рада? Почему я должна быть рада? Не думала об этом. Вам надо идти.
Он не обратил внимания на ее слова.
— Мне жаль, что меня не было в Англии, и я не смог подвезти вас к началу триместра.
— Железная дорога работает превосходно, — ответила она ледяным тоном. — Нел сказала мне, что вы были за границей.
— А, да, я послал ей открытку.
— Надеюсь, что вы хорошо провели отпуск…
Он улыбнулся.
— Отпуск? Ах, да, конечно. Я уже забыл об этом. А вы пойдете смотреть представление?
— Конечно, нет. Я буду помогать за сценой, а потом с чаем. — Чтобы чем-нибудь занять руки, она снова взяла чашку. — Надеюсь, вы останетесь довольны зрелищем, передайте привет леди Бреннон. Прощайте, мистер Ван дер Эйслер.
Он воспринял эту отповедь тактично, хотя и не попрощался с ней.
Когда он за несколько секунд до начала первого номера занял место рядом с леди Бреннон, она шепнула ему:
— Вы нашли ее?
— Да, но потом, кажется, опять потерял, хотя и не совсем понимаю, по какой причине. — И он обратил внимание леди Бреннон на начавшееся представление.
Вторая половина дня прошла удачно: гимнасты проделывали упражнения без особых ошибок, а самые маленькие выступали с большим апломбом, зная, что родители взирают на них с восхищением. Мисс Кросс завершила вечер подобающей случаю речью, и все вышли из зала, чтобы выпить чашку чая.
Оливия, хлопочущая возле кипятильника, старалась не смотреть в сторону мистера Ван дер Эйслера, сидящего на шатком низеньком стульчике и прислушивающегося к счастливому щебетанию Нел. Ее старания, однако, не увенчались успехом — резкий голос сестры-хозяйки привел ее в чувство:
— Оливия! Вы слышите, что я говорю? Софи Гринслейд плохо себя чувствует. Проводите ее наверх, пока ее не вырвало, а я найду ее мать. Нам ни к чему неприятности.
Оливия повела расстроенную Софи в спальню, подержала девочку над тазиком, умыла и уложила ее, побледневшую, но чистую, в кровать, а к тому времени, когда появилась миссис Гринслейд, сестра-хозяйка уже могла заверить озабоченную мать, что с девочкой не случилось ничего серьезного.
— Благодарю вас, Оливия. Вы можете идти, — милостиво разрешила сестра-хозяйка.
Оливия спустилась в холл как раз в тот момент, когда леди Бреннон и мистер Ван дер Эйслер выходили на улицу.
Оливия почувствовала горькое разочарование. Неважно, что она решила забыть о нем, все равно было бы приятно взглянуть на него еще раз. Жадным взглядом Оливия провожала его массивную фигуру. На этот раз она действительно видит его в последний раз.
Он обернулся и, заметив ее, подошел.
— Вы прятались? — спросил он безо всякой преамбулы.
— Я? Нет, просто Софи стало плохо.
— Понятно. — Он улыбнулся, и внутри у нее все перевернулось. — Мы еще увидимся, — пообещал он и снова пошел к выходу.
Это обещание тотчас же заставило ее забыть все свои благие намерения, хотя в ту бессонную ночь она решила больше не встречаться с ним. Но он обещал, что они еще встретятся. Значит ли это, что он приедет, чтобы забрать Нел в конце триместра? Если так, она должна приложить все усилия, чтобы не попадаться ему на глаза. В крайнем случае, можно сказаться больной и не выходить на работу. Головная боль или — еще лучше — вывихнутая лодыжка.
С этой спасительной мыслью она провалилась в не дающее отдыха забытье и на следующее утро проснулась бледная и с воспаленными глазами. Сестра-хозяйка раздраженно спросила, не больна ли она.
— Если так, то это весьма неприятно, — сказала леди. — Я хотела, чтобы вы помогли мне вымыть девочкам волосы.
И пока Оливия намыливала одну головку за другой, ей в голову постоянно лезла всякая чепуха. Но хотя это и чепуха, все-таки приятно было представлять себе, какой прекрасной могла бы стать ее жизнь, если бы мистер Ван дер Эйслер влюбился в нее. В конце концов, она, может быть, никогда больше его не увидит, так почему бы ей не помечтать.
6
Миссис Хардинг приехала на следующий день, и, поскольку школа была пуста, если не считать швейцара и кухарки, Оливия с матерью чувствовали себя так, как будто все здание в их распоряжении. Стояла холодная, но ясная погода, и они совершали длительные пешеходные прогулки, обедая в первом попавшемся деревенском кабачке и возвращаясь обратно только к ужину, а вечера проводили в долгих беседах. Оливия прекрасно понимала, что мать не была счастлива в Сильвестер Креснт. Друзей у нее почти не было, только знакомые, которые, приходя играть в бридж, сами крайне редко приглашали ее к себе. Миссис Фицгиббон также требовала к себе большого внимания. Было бесполезно давать ей советы вроде того, что нужно постараться утвердить себя, — характер у матери был мягкий, и она всегда ожидала от других только хорошее. На следующий год, думала Оливия, мы будем жить здесь. Когда начнется новый триместр, мать приедет вместе с ней и сможет сама распоряжаться своим временем.
