Ливия Элиот - Невеста поневоле
Посетителей было немного, человек двенадцать-пятнадцать, причем для парочек имелись полукабинки с невысокими перегородками. Обслуживали клиентов двое – мужчина в темном пиджаке, белой рубашке и тонком галстуке и женщина в сиреневом переднике с вышитым на нем тюльпаном. На небольшом возвышении в углу перебирал струны седоватый гитарист в костюме с блестками.
Сэм просигнализировал официанту, и тот медленно, с достоинством подплыл к столику.
– Что угодно? – спросил он по-английски, с первого взгляда угадав в них иностранцев.
– Даме мартини, мне… тоже мартини.
– А поесть у вас можно? – поинтересовалась Софи.
– Конечно, мисс. Заказывайте.
– Один стейк и… А что вы посоветуете?
– Вы впервые в Голландии?
– Да.
– Тогда рекомендую селедку.
Софи потерла щеку.
– Берите, больше вы нигде такой не попробуете. – Официант улыбнулся и стал похож на профессора из «Назад в будущее». – Ваши соотечественники могут подтвердить.
– Соотечественники? Какие?
Он кивнул в сторону одной из угловых кабинок.
– Те двое.
Сэм и Софи повернулись одновременно.
– Верно! – воскликнула Софи. – Это же Тайлеры. Ее зовут, если не ошибаюсь, Сара, а его… нет, не помню. Кажется, Стив. Нет, Рон. Не будем им мешать, ладно?
Тайлеры сидели друг против друга – Рон лицом к Софи, Сара – спиной. Мужчина что-то говорил, подавшись вперед и постукивая по столу пальцем. Женщина слушала, но, похоже, не очень внимательно. В зале было тепло, даже душно, и в какой-то момент Сара сбросила прикрывавшую ее плечи шаль.
– Боже, – прошептала Софи.
Сэм, сидевший к парочке спиной, поднял голову от меню.
– Что такое?
– Смотри! – прошептала Софи.
Сэм обернулся. Он не знал, что привлекло внимание Софи, но взгляд его сам собой метнулся к обнажившемуся на мгновение плечу молодой женщины, на котором была отчетливо видна небольшая татуировка в виде цветка розы.
Чем дальше, тем больше не нравилось Самире затеянное ими предприятие, а после подслушанного разговора она вообще впала в паническое состояние. Но что делать? С корабля не убежишь. Оставалось только надеяться, что шанс представится на берегу. Перед приходом в Амстердам она собрала самые необходимые вещи, но в последний момент, заглянув в сумочку, не обнаружила паспорта. Без паспорта и практически без денег – у нее осталось всего лишь около трехсот евро – добраться до Ливана невозможно. Когда Самира спросила Рона, не видел ли он ее паспорта, тот только рассмеялся.
– Он у меня, дорогая, не волнуйся.
– Но я не могу ходить по незнакомому городу без документов.
– Я всегда буду рядом, так что тебе нечего бояться.
– Мы так не договаривались. Верни его мне. – Она протянула руку.
Он покачал головой.
– Ты мне не доверяешь? Мы же партнеры. Кроме того, в Амстердаме много воришек. Оглянуться не успеешь, как срежут сумочку. А у меня твой паспорт все равно что в сейфе.
Самира не стала больше спорить и сделала вид, что согласилась с его доводами. Паспорт может подождать. Она не сомневалась, что сумеет забрать его у Чалмерса, когда будет нужно. Главное сейчас – раздобыть денег. Рон пользовался карточкой, так что рассчитывать приходилось только на какой-то другой источник. Ничего ценного у нее с собой не было, за исключением золотых сережек с сапфирами – подарка матери на восемнадцатилетие. Продавать их Самира не хотела, а потому решила, что оставит украшение на крайний случай.
Кроме денег, была и еще одна проблема – сам Рон.
Когда она познакомилась с ним в Париже, он показался ей милым, немного эксцентричным, отзывчивым и благородным парнем. За прошедшие с тех пор полтора месяца это мнение полностью изменилось. Для Рона не существовало такого понятия, как благородство, и Самире оставалось только удивляться собственной наивности, доверчивости и слепоте. За маской добродушного разгильдяя скрывался жестокий, самодовольный негодяй.
Сразу после экскурсии Рон потащил ее в какое-то кафе.
– Я тут знаю одно классное местечко, там нам никто не помешает. Туристов не бывает.
Она промолчала.
– Ты какая-то кислая. – Рон недовольно поморщился. – Веселись, детка. Ты в одном из красивейших городов Европы. – Он протянул руку через стол и погладил ее по запястью. – И, знаешь, нам пора бы познакомиться поближе.
Самира напряглась. С самого начала знакомства она ясно дала понять, что романтические отношения ее не интересуют. Тогда он только развел руками – мол, что ж, решай сама, – но потом, уже на корабле, несколько раз пытался навязать ей свои ласки. Домогательства становились все настойчивее и откровеннее.
– У нас на Востоке такое не принято. До свадьбы. Женщина обязана…
– Да перестань! – Он досадливо махал рукой. – Восточные или западные, женщины везде одинаковы. И всем надо одно и то же. Вопрос только в цене.
– Я не собираюсь тебя переубеждать, Рон.
– И не переубедишь. – Он отвлекся на минуту, чтобы сделать заказ подошедшему официанту. – Только не строй из себя недотрогу. Ты же сама знаешь, что вся эта болтовня о неприступности восточных женщин обычная чушь. Взять, к примеру, твою мать…
Самира обожгла его гневным взглядом.
– Не смей трогать мою мать!
Он неприятно ухмыльнулся.
– Почему же? Она ведь не была такой упрямицей, как ты. Раздвинула ножки перед первым встречным англичанином.
– Замолчи!
– Потише, не привлекай к себе внимания. Ты же не хочешь неприятностей, верно? – Рон оглянулся. – Но я ее не осуждаю. Совсем нет. Каждый пользуется тем оружием, которое у него есть. У женщины это оружие ее красота. Другое дело, что тот парень, Дженкинсон, оказался крепким орешком. Получил свое и свалил.
– Моя мама полюбила его.
– Полюбила? И ты, конечно, тоже веришь в любовь? – Он отпил вина. – Хочешь?
Самира покачала головой.
– Я не пью.
– Нельзя, да? Вера не позволяет? Что ж, как знаешь. А как насчет косячка? Здесь это не запрещено. И не говори, что у вас в Ливане люди не балуются травкой или кое-чем покрепче.
– Ты ничего не знаешь о Востоке.
– Я знаю достаточно, чтобы туда не стремиться.
В зале было душно. В какой-то момент шаль, которой Самира прикрывала плечи, соскользнула и повисла на спинке сиденья.
– Рон, давай уйдем отсюда. Я хочу отдохнуть. Мне немного нездоровится.
– Нездоровится? – Он нахмурился. – Прими какие-нибудь таблетки. И расслабься. Получай удовольствие. Наслаждайся жизнью. Скоро у нас заведутся денежки и тогда…
– Мне не нужны никакие деньги, Рон. Я хочу вернуться в Бейрут.
– Зачем? У вас же там вечная война. То одни стреляют, то другие. А бомбежки! Боже, я вообще не представляю, как там можно жить. – Он взял за хвост соленую селедку, запрокинул голову, открыл рот и…
