Джулия Тиммон - Объяснение без слов
Мой собеседник снова смеется.
— Чудачка! Что это с тобой?
— Гм… — неопределенно мычу я.
— Не узнаешь меня? Это же Виктор! Виктор Лойд!
Багровею от стыда. Какого черта я записала его как «Л. В.», а не «В. Л.»? Так было бы намного понятнее.
— Ах да… — Конфузливо усмехаюсь. — Ты, пожалуйста, прости. У меня последнее время в голове каша. Просто не знаю, что с собой делать…
— Это из-за… разрыва с Уилфредом? — нерешительно спрашивает Виктор.
Меня окатывает горячая волна. Значит, Уилфред спокойно объявил о нашем расставании всему ипподрому! Что ж!.. Хорошо, что я своевременно об этом узнала.
— Отчасти… — отвечаю я.
Виктор грустно усмехается.
— Получается, ты позвонила мне по ошибке, — говорит он с утвердительной интонацией. — Или по рассеянности.
Обижать Виктора у меня нет ни малейшего желания. Но морочить ему голову я тоже не хочу.
— Если честно… да.
Он мрачно смеется.
— А я, болван, все это время ждал твоего звонка.
— Правда?.. — тихо спрашиваю я, вспоминая, как при прошлой встрече чуть-чуть кокетничала с ним, и упрекая себя за это.
Виктор какое-то время молчит, будто собираясь что-то сказать и не решаясь.
— А может, нам… все же встретиться, а? За ланчем… или за ужином, — торопливо добавляет он. — Просто поболтали бы о школьных временах, о детстве, о теперешних делах… Что скажешь?
Признаться, сейчас мне не до встреч и не до воспоминаний. Я уже набираю в легкие воздуха, собираясь сказать что-нибудь вроде «давай в другой раз», но тут в моей памяти отчетливо звучат слова Мелиссы: «Найди предлог… Будет смешнее, если вы с Уилфредом оставите все как есть и обречете себя на страдания». У меня в груди все замирает от волнения и испуга. Предлог сам идет мне в руки, и я буду трижды дурой, если откажусь от него.
— За ужином? — медленно повторяю слова Виктора, уже принимая важное решение, которое повлечет за собой или позор или счастье. Впрочем, в эти минуты вероятность осрамиться меня ничуть не страшит. А за возвращение утраченного я готова на любые жертвы. — Да, давай встретимся…
7
Мелисса курит на заднем дворе. Выхожу к ней и кручусь на месте.
— Как я? Не слишком страшная?
— Страшная? — Мел ухмыляется. — Страшной ты не бываешь.
Скептически улыбаясь, киваю.
— Конечно!
— Конечно. — Мел затягивается, выпускает дым, обводит меня критическим взглядом и приподнимает руку с сигаретой.
— Не зря мы купили это платье. Оно сидит на тебе, как на манекене в дорогом магазине.
— Ну спасибо. Другими словами, я смотрюсь, как безжизненная кукла!
— Роскошная кукла, — подчеркивает Мел, покачивая двумя пальцами, между которыми держит сигарету. — То есть выглядишь на все сто.
Кривлюсь от дыма.
— Я же серьезно, Мел.
— И я серьезно. — Она прищуривается. — Если честно, я тебе немного завидую. Мне, чтобы восстановиться после крупных потрясений, приходится неделю торчать в салонах красоты. Тебе же достаточно встряхнуться и подкраситься. Или ты без косметики? — Она, сильнее сужая глаза, вытягивает вперед шею и внимательнее в меня всматривается.
— Я припудрилась, накрасила ресницы и губы, — говорю я, избавляя ее от необходимости так старательно изучать мое лицо. — Неужели не видно?
Мел качает головой.
— На мне помада заметна сразу. Ты же красишься такими, что не сразу и поймешь, есть ли она…
Улыбаюсь. Мел предпочитает ярко-алые или морковно-оранжевые тона. А мне идут только неброские, более естественные.
— В любом случае, ты сегодня — загляденье! — уверяет меня Мел, прижимая руку к груди. В ее взгляде мелькает любопытство. — А куда это ты? И с кем?
О своем плане я не обмолвилась ей ни словом. Не рассказала и о звонке Виктору. Сама она в тот вечер даже не заметила, что я с кем-то разговаривала, потому что после того, как я убрала от уха телефон, болтала с Гордоном еще четверть часа, если не дольше.
Взмахиваю рукой.
— Это я так… немного развеяться. — Отворачиваюсь, чтобы Мел не видела, что я хитрю. — С этим парнем мы учились в школе, он сосед моей мамы…
— Виктор, — тотчас вспоминает Мел.
У нее странная память. Порой она забывает о том, о чем мы обстоятельно беседовали буквально накануне, а иной раз запоминает такое, про что я упомянула вскользь или рассказывала ей давным-давно.
Киваю, бросаю на нее беглый взгляд и снова отворачиваюсь.
— Да, Виктор. — Смотрю на часы. — Он заедет за мной с минуты на минуту.
Поворачиваюсь, спеша уйти. Если Мел вспомнит, чем Виктор увлекается, тотчас раскусит меня, а мне до поры до времени не хочется обсуждать свой глупый замысел даже с ней, потому что кажется, будто от него зависит вся моя жизнь и будто пустыми разговорами можно каким-либо образом помешать делу.
— А это не про него ты говорила, что?.. — кричит мне вослед Мел.
— Потом поболтаем! — решительно перебиваю ее я, устремляясь через огромный холл к парадной.
Виктор подъезжает на две минуты раньше, как раз в тот момент, когда я спускаюсь с крыльца. Взмахиваю рукой.
— Привет!
— Привет, — отвечает он с улыбкой, неприкрыто любуясь мной, что смущает меня и вместе с тем побуждает выше поднять голову.
Мама верно говорит: Виктор очень славный парень. Когда ему было всего двенадцать лет, его родители и младшая сестренка погибли в жуткой аварии. Они ехали в туристическом автобусе, в который врезался вылетевший на встречную полосу грузовик. Виктора в ту поездку не взяли, потому что он целых полтора месяца гостил у тетки близ Тампы, где ни разу не брал в руки книгу и с утра до позднего вечера гонял по улице с двоюродным братом, а домой вернулся весь в ссадинах и царапинах. Родители решили, что в воспитательных целях разумнее оставить сына с бабушкой, и улетели в Европу без него…
Соседи в голос твердили, что мальчик-подросток, пережив подобную трагедию, наверняка собьется с пути. Но Виктор весьма успешно окончил школу, умудрился не замкнуться в себе, не обозлиться на весь мир, а теперь трогательно ухаживает за состарившейся бабушкой. Задумываясь обо всем этом и о том, что Виктор явно неравнодушен ко мне, я испытываю чувство неловкости и всем сердцем желаю, чтобы в один прекрасный день ему повстречалась достойная девушка. Лучше, чем я…
Сажусь в машину. Виктор пожимает мою руку.
— Здорово выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже.
Он в самом деле сегодня красавец. Гладко выбрит, волосы явно уложил гелем. На нем кремовая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами и светло-шоколадный пиджак.
