Барбара Уоллес - Всегда говори «Да!»
Хантер внимательно изучал содержимое своей чашки:
– Мы же с тобой разговаривали последние две недели. Ты до сих пор думаешь о том, что случилось?
– Нет, – торопливо заверила она его. – Я имела в виду, что мы ведь не виделись вживую после того случая. Одно дело болтать по скайпу, но когда мы с тобой в одном помещении…
– Я не изменился с тех пор, Эбби, если тебя это интересует.
Устроившись в уголке, она потягивала кофе и думала о том, как переплелись их жизни. О том, до какой степени Хантер оказался вовлеченным в ее дела.
– Могу поспорить, ты уже сожалеешь, что вообще зашел в кафе, где я работала.
– Почему ты так считаешь?
– Я тебе приношу одни проблемы с самого начала. С тех пор, как ты меня встретил, тебя выгнали из твоего любимого кафе, где ты завтракал, потом арестовали за драку, потом тебе пришлось нанять домработницу, которая была не нужна… А теперь ты вынужден мириться с пребыванием в твоем доме постороннего человека.
Помолчав несколько мгновений, Хантер придвинулся к ней немного ближе:
– Мою квартиру нужно было убирать.
Его простой ответ заставил ее глаза наполниться слезами.
– Извини, что превратила твою жизнь в хаос, – пробормотала Эбби.
– Ты не должна извиняться.
– Может, я хочу этого.
В течение многих лет она столько раз извинялась просто для того, чтобы избежать конфликтов. И ей нравилось, что сейчас она может делать это по собственному желанию. К ее огромному облегчению, он понял это. По крайней мере, так она предпочитала интерпретировать его кивок.
– Тогда извинения принимаются.
Ей снова пришлось сморгнуть слезы.
На какое-то время воцарилась тишина. Забившись в угол, Эбби пила кофе маленькими глотками и старалась не думать о том, насколько интимной была атмосфера. От экрана компьютера было столько же света, как от обычной свечи, а когда Хантер находился всего лишь в нескольких дюймах от нее, Эбби особенно остро чувствовала его присутствие. Каждое дыхание, каждое прикосновение его одежды к коже, каждый участок тела, не скрытый под толстовкой…
– Я тут подумал… – наконец произнес Хантер. – Насчет того, что ты работаешь у меня. Не надо искать другую работу.
Эбби подумала, что ослышалась.
– Но это же только временная работа.
– Это ты предложила такие условия. Ты совершенно не умеешь вести переговоры.
– Но почему?
– Я же тебе только что говорил об этом. Мне нужна чистая квартира.
– Твое предложение ведь не имеет ничего общего с действиями Уоррена.
– А если имеет?
– Ну, по крайней мере, ты честен.
– Послушай… – Хантер продвинулся по кожаной поверхности дивана, пока они не оказались колено к колену. – Разве важна причина, по которой я тебе это предлагаю? Тебе ведь все равно пока не удалось найти другую работу, так почему бы нет? Это поможет тебе встать на ноги гораздо быстрее.
Он был прав по всем пунктам.
Эбби кивнула:
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Рад видеть, что ты перестала упрямиться. Спокойной ночи, Эбби, – сказал Хантер, когда она поднялась.
Она ответила ему улыбкой:
– И тебе.
– И знаешь, Эбби? – Его пальцы поймали ее. – Просто знай: эта комната твоя столько времени, сколько нужно.
Хантер провел рукой по лицу. Его кофе давно остыл. Да какая разница? Он выпил холодную жидкость, сморщившись от отвращения. Сейчас он должен спать без задних ног, но образ Эбби не давал покоя.
Она считала, что он сожалеет об их встрече. Хантер ненавидел, когда Эбби говорила что-то подобное.
Не выдержав, Хантер выключил компьютер.
Эбби на цыпочках спустилась по лестнице, стараясь не шуметь, – ей не хотелось тревожить Хантера. Оказалось, он уже проснулся и, опираясь на кухонный стол, ел вафли с арахисовым маслом. Он улыбнулся, увидев Эбби. Улыбка его была непривычно робкой. Он запустил свободную руку в волосы.
– Доброе утро, спящая красавица!
– Я не собиралась спать так долго. – К сожалению, рой мыслей долго не давал ей уснуть. – Если ты дашь мне пять минут, то я приготовлю тебе завтрак.
– Уже приготовил. – Хантер слизнул пару капель арахисового масла с нижней губы.
Эбби постаралась не обращать на это внимания.
– Вижу, ты становишься настоящим барменом, – сказала она, заметив чайник, наполненный кофе.
– У меня не было выбора. Моя домработница проспала. Да расслабься, – добавил он, заметив, что Эбби собралась возражать, – это была шутка. Могу я поинтересоваться: удобная ли была кровать?
– Гораздо лучше, чем то, что в приюте называют кроватью.
Эбби вдруг осознала собственные слова и вздрогнула. Она надеялась, что Хантер не обратит внимания.
– Ты сказала «приют»?
– Дом Маккензи. Это один из сети домов для женщин, подвергающихся насилию.
– Черт! – Хантер выругался. – Но почему ты ничего не говорила об этом?
– А ты каждому встречному рассказываешь о том, где живешь?
– Нет.
– Я тоже.
– Но приют?..
– Дом Маккензи – это не приют для бездомных. Это как промежуточный пункт, где женщина может побыть, пока не встанет на ноги. Послушай, – сказала Эбби, облокотившись на стол. – Я не стыжусь того, где живу.
Хантер передал ей чашку с кофе:
– Это понятно. Но сейчас ты больше не живешь в доме Маккензи.
– Это временно. Как только Уоррен отстанет от меня, я вернусь туда.
– Посмотрим.
Хантер подошел к сумке, которая лежала у стола, и достал оттуда желтый пакет:
– Пока не забыл. Вот.
– Это мне? – Эбби достала шарф золотисто-кораллового цвета. Он купил ей подарок? – Он такой красивый!
– Я снимал недалеко от местного рынка и увидел у одного продавца целую гору таких, вот и подумал, что надо купить что-нибудь.
Маленькие вышитые цветы, казалось, кружились в танце на льняной ткани. Эбби провела пальцами по выпуклой металлической нити. Доброта Хантера потрясла ее.
– Эбби, это просто шарф, – произнес он, словно прочитав ее мысли.
Хантер уже успел подняться до середины лестницы, когда к Эбби вернулась способность говорить, – слишком поздно, чтобы он мог услышать ее «спасибо», произнесенное шепотом.
– Не могу поверить, что у тебя нет ни одной фотографии, – сказала Эбби.
Хантер оторвал взгляд от кадра, который обрабатывал в этот момент.
– Прости, что?
– На твоих стенах, – пояснила Эбби. – Не могу поверить, что они совершенно голые. Ты же фотограф.
– И это означает, что я должен вешать фотографии? – Он решил подразнить ее.
Они прожили вместе уже три дня. Кажется, Эбби начала понемногу привыкать. А Хантер не мог разобраться в собственных чувствах. Проведя большую часть своей жизни в одиночестве, он привык к тишине и спокойствию. Эбби же любила поболтать и никогда не сидела на одном месте.
