Элизабет Харбисон - Если туфелька впору
Глаза молодой женщины расширились, она приняла платье.
Рассыльный немного подождал, но стало ясно, что чаевых он не получит. Пожилая поторопила его:
— Беги, мальчик. Уверена, для тебя найдется занятие получше, чем стоять тут и таращиться на королевских особ.
— Платья еще нет? — спросил Морис нетерпеливо.
— Нет, — Лили озабоченно взглянула на часы. — Пора бы уж.
— Я до них доберусь, — пропыхтел Морис, вынимая свой сотовый. Пролаял что-то в трубку и надолго замолчал. Следующими его словами было: — Уже? Когда? Кто его приносил? — Прикрыв трубку ладонью, он сказал: — Платье было доставлено два с половиной часа назад.
— Быть не может, — откликнулась Лили. — Все тут умирают от желания его увидеть. Кто-нибудь сразу бы прибежал. — Она набрала рабочий помер Карен и спросила про платье. Карен ответила, что ей ничего не известно, но обещала проверить и сразу перезвонить. Через минуту выяснилось, что швейцар видел мальчика, передавшего большую сумку принцессе Друсил.
— Следует ли мне спросить ее, не попало ли платье по ошибке к ней? — предложила Карен.
Лили охватили дурные предчувствия.
— Нет, спасибо. Я сама.
Понадобилась некоторая твердость, чтобы уговорить Мориса и Фредди остаться в номере и отправиться к принцесса Друсил одной. Стрепетом Лили подошла к апартаментам на третьем этаже.
Уже по лицу открывшей дверь принцессы Друсил Лили поняла, что произошло худшее.
— Мне кажется, вам по ошибке передали платье от Мелборна, — произнесла она будничным тоном.
— Мне? — Принцесса приложила руку к обширной груди. — Не знаю, о чем вы толкуете. Да и зная, не стала бы вам помогать. По-видимому, мой пасынок в женщинах не разбирается, но я-то не он. Сегодня он поедет на бал с леди Пенелопой.
— Вы ошибаетесь, — холодно отвечала Лили. — И я уверена, вы не захотите, чтобы он сам начал спрашивать вас о платье.
Глаза собеседницы полыхали злобой.
— А я уверена, вы не захотите, чтобы прессе стали известны некоторые подробности заключенного вами и моим пасынком соглашения.
— Я закончила с платьем, мама, — леди Энн появилась из комнаты, держа в руках ножницы и лоскуты синего цвета — остатки платья Лили.
Сердце Лили упало.
У нее не были ничего более-менее пригодного для намеченного выхода, и найти что-нибудь не представлялось возможным. Жестокость принцессы Друсил беспримерна.
Лили без слов вышла из комнаты, отправившись сообщать плохие новости Фредди и Морису. Они встретились ей в коридоре — не усидели таки в номере.
— Мы не должны были позволять вам идти одной, — сказал Фредди, обменявшись быстрым взглядом с Морисом. — Что случилось?
— Она забрала платье.
— Где оно?
— Разрезано на тысячу кусков в ее номере, вот где. — Лили содрогнулась при воспоминании. Какая потеря! — Ее дочка постаралась.
— Так оно… не восстановимо? — не веря, спросил Морис.
— Сейчас оно не прикрыло бы и куклы Барби.
По иронии, слезами разразился Морис.
— Весь наш труд! Предполагалось, что это будет счастливейший день твоей жизни, а эта корова…
— Ничего, Морис. — Лили похлопала его по плечу. — Не расстраивайся. — Ей не верилось, что она утешает его, но так было даже легче. — Должно быть другое решение.
— Конечно, если ты хочешь выглядеть как пугало, — прорыдал Морис.
Фредди согласно кивнул.
— Это точно. Если вы купите что-то в последний момент, то оно будет и выглядеть, словно вы купили его в последний момент.
Лили пожала плечами. Слезами горю не помочь.
— Все равно это лучше, чем идти раздетой или совсем не идти.
Дверь открылась, в щель просунулась голова Берниз Дорбрук.
— Что происходит?
— Ох, мне жаль огорчать вас, Берниз…
Лили перебил Морис, немедленно выложивший всю историю и свои комментарии о подлой личности принцессы Друсил.
Берниз выразила полнейшее согласие:
— Я предупреждала Лили о ее злобности.
Высказанное замечание положило начало бурному обсуждению мерзости Друсил, глупости ее дочери и безнадежности их попыток свести леди Пенелопу с принцем Конрадом. Участвовали Берниз, Фредди и Морис.
— Прошу прощения, — вступала Лили, — я присоединяюсь к высказанным мнениям, но ситуация такова, что через сорок пять минут мне отправляться на бал, а надеть нечего.
— О, не волнуйся об этом, — сказала Берниз. — Пошли, у меня кое-что найдется. Я надевала его на вручение наград Академии в 1958 году. Мой муж тогда награду не завоевал… — Она вздохнула. — Но платье изумительное. От Валентино.
Морис и Фредди обменялись оживившимися взглядами и разом начали подталкивать Лили по направлению к номеру Берниз.
Когда, переодевшись, Лили появилась перед своими судьями, три рта разом открылись.
— Ты выглядишь… прелестно, — сумел выговорить Морис.
— Очаровательно, — присоединился к нему Фредди.
— Милая, если б я так же выглядела в этом платье, той ночью я отправилась бы домой с Кэрри Грантом, — добавила Берниз, не скрывая выступивших слез.
— Спасибо, — сказала Лили, сама во власти бурных эмоций. — Всем вам. Берниз, прямо не знаю, что бы я делала, не загляни вы в номер. — Она шмыгнула носом, потом выпрямилась. — Но времени разводить нюни нет, у меня полчаса до того, как принц за мной зайдет. Фредди, сотвори чудо с моими волосами, сумеешь?
— Спрашиваешь!
Все гурьбой отправились в комнату, где она готовилась к выходу, и через двадцать минут преображение было полным. Никогда в жизни Лили не ощущала себя такой красивой.
К моменту, когда Конрад постучал в дверь. Лили не страшны были никакие фотографы.
При виде девушки голубые глаза принца просияли.
— Вы выглядите потрясающе, — сказал он. Фредди, Морис и Берниз с энтузиазмом закивали. — Никогда не видел женщины красивее.
Лили ощутила, что краснеет.
— Не совсем правда, но спасибо за комплимент. Вы готовы?
— Я бы предпочел остаться тут и просто глядеть на вас, — с улыбкой сказал Конрад.
Лили услышала, как одновременно вздохнулиФредди и Морис, стоявшие и отдалении.
Она сделала большие глаза.
— Ну же, пошли, пока я не превратилась в тыкву. — И двинулась мимо него, но внезапно остановилась. — Ой, нет!
— Что такое? — спросил Конрад. Девушка приподняла платье.
— Туфли, которые предполагалось надеть с другим платьем, сейчас будут смотреться нелепо.
— Какой размер вы носите? — быстро спросил Морис Берниз. — Шестой? — с надеждой взглянул он на Лили.
Та покачала головой.
— Восьмой. Но ничего. Можно остановиться у магазина уцененных товаров по дороге.
