Сара Орвиг - Дипломат и недотрога
Сегодня она едет домой. Вчера доставили новую мебель, и теперь она может снова жить в своей квартире. Было двадцать второе февраля. Она провела в доме Аарона почти месяц. Вечность. Мгновение. Сможет она на самом деле порвать с ним и выжить?
За завтраком, глядя в его зеленые глаза, Памела с трудом произнесла слова, которые повторяла всю ночь.
— Я сегодня уезжаю домой, Аарон.
Он опустил вилку на тарелку, оставив яичницу нетронутой.
— Здесь безопаснее, и я хочу, чтобы ты осталась.
Она пожала плечами.
— Я не могу жить здесь вечно.
— Можешь.
Она подняла подбородок и вздохнула.
— Нет, не могу. Я уезжаю. Даже если бы мы собирались пожениться — чего не будет, — я бы вернулась домой. Мне необходимо находиться в моем собственном жилище.
Он кивнул.
— Хорошо. Я отвезу тебя домой, когда ты захочешь. Мы идем сегодня вечером на ужин, не так ли?
— Аарон, мы только что отсрочили неизбежное. Ты не изменил мое мнение.
— Я терпеливый, — сказал он, перегнувшись через стол, чтобы дотронуться до её щеки. Она не могла сопротивляться и наклонилась, чтобы поцеловать его пальцы. Он поймал её за подбородок и повернул так, чтобы она посмотрела на него.
— Почему ты сражаешься с собой?
— Потому что я думаю наперед и знаю, что эта свадьба не для тебя, и я — не твоя женщина.
— Неужели ты считаешь, что я позволю себе принять такое решение?
Она покачала головой и встала.
— Пойду соберу вещи.
Памела поставила тарелки в мойку и вышла, а Аарон спрашивал себя, сколько ей потребуется времени, чтобы услышать свое сердце. Он посмотрел на свои руки и вспомнил ее мягкие губы, которые прижались к ним.
— Терпение, парень, — прошептал он. — Терпение.
После ужина Аарон сам открыл дверь в ее квартиру. Он не заметил «хвоста» в тот вечер и никого, кто бы мог скрываться в тени.
— Я собираюсь осмотреться, — сказал он, входя и отключая новую сигнализацию. — Жди здесь.
Памела повесила пальто и наблюдала за ним, крадущимся по квартире. Сегодня они ездили в ресторан недалеко от Ройала на барбекю и танцы. В черных ботинках, черной рубашке и джинсах он был похож на тень — восхитительную тень, которая бесшумно двигалась по ее дому. Через несколько минут он поцелует ее на ночь и уйдет. Боже, как же она его любит!
Аарон вернулся и направился к входной двери.
— Я собираюсь осмотреть все снаружи. У меня твой ключ, так что закрой за мной дверь и включи сигнализацию.
— Мне не очень приятно думать, что ты бродишь в темноте.
Он обнял ее и слегка коснулся поцелуем ее губ.
— Дядя Сэм научил меня, как пробираться в темноте и как позаботиться о себе. И я рос здесь с гремучими змеями, так что я буду осторожен.
Памела не могла не засмеяться. Его несерьезные замечания, как и предполагалось, убедили ее. Она мерила шагами пол, пока не услышала, как ключ поворачивается в замке и он не вошел внутрь.
— Все тихо, — сказал Аарон, бросая ключ на стол и выключая сигнализацию, мгновенно пересек комнату и схватил ее в свои объятия.
— Аарон! — воскликнула она, обнимая его за шею.
— Ты выглядишь слишком важной. Мне больше понравилось, когда мы танцевали сегодня, а ты смеялась, и появились твои ямочки. — Он отнес ее на софу, и через несколько минут она была в его объятиях. Она перестала думать о причинах, по которым не должна его целовать, всей душой отдаваясь поцелуям. Он остановился и смахнул волосы с ее лица.
— Я хочу, чтобы ты осталась в моем доме, но если нет — я останусь здесь.
Пораженная Памела привстала, распрямляя свитер, и посмотрела на него с удивлением.
— Нет.
— Мы не будем спорить в этот раз, любимая. Ты остаешься здесь. И я остаюсь здесь. Пока я знаю, что ты в опасности, я — твоя тень.
— Аарон, у меня нет еще одной спальни.
— У тебя есть софа. Мы посидим на ней.
— Посмотри на нее.
— Ну, есть другая возможность, — медленно произнес он, его зеленые глаза горели.
— Ни за что! — выпалила Памела, зная, что он дразнит ее, и все же понимая, что он внимательно на нее смотрит. — Хорошо, ты можешь лечь на софе и заработать судороги в шее и спине. Это сумасшествие, Аарон.
— Нужно ли мне напоминать, что твоя квартира была взломана?
— Хорошо, оставайся. Я принесу одеяло и подушки. — Памела ушла, обескураженная. Она знала только один способ выгнать его из своей квартиры — поехать к нему домой. Неохотно она собрала постельные принадлежности и вернулась.
Аарон сбросил рубашку, ботинки и ремень, джинсы еле держались на его узких бедрах. У неё пересохло во рту от вида его обнаженной груди, и она остановилась.
— Для меня? — спросил он, как будто ничего не изменилось, и пересек комнату, чтобы взять у нее одеяло и подушки. Он бросил их на софу и повернулся, чтобы обнять ее. — Я выиграю, — прошептал он, наклоняясь и целуя Памелу, — потому что часть тебя уже моя. Твое сердце хочет того же, что и мое.
— Аарон…
Его поцелуи отключили реальность, и она потерялась, тая в его руках. Она скользила руками по его теплой спине, которая была гладкой, как шелк. Она ненавидела одежду, которая все еще разделяла их. Его руки отыскали низ ее свитера. Он стремительно расстегнул ее бюстгальтер, отбросил кружево и обхватил грудь, а его язык двигался вокруг соска.
Она тихо стонала, выгибалась рядом с ним, желая его. Ее руки ласкали его гладкую спину.
Когда он остановился, желание горело в его голодном взгляде.
— Это чтобы доказать тебе суть дела. Я подожду заниматься с тобой любовью. Я люблю тебя, Мелли, сейчас и всегда.
— Аарон, — сказала она, страдая и зная, что он мучается так же, как и она, уверенная в своей правоте, — ты не должен оставаться здесь, и хватит нам целоваться, это приведет только к душевной боли.
— Я остаюсь, любимая. Есть только один способ выгнать меня отсюда.
— Аарон, это сумасшествие. У меня только одна ванная.
— Хочешь поехать ко мне?
— Нет! — раздраженно закричала Памела. — Ты очень быстро от этого устанешь, — мрачно пробормотала она.
— Никогда, — ответил он с такой радостью, что она заскрипела зубами.
Через десять минут она уже решила, что было бы лучше вернуться в его дом. Она надела пушистый халат, вспоминая его элегантный, синий бархатный, направилась в ванную и остановилась, услышав включенный душ и громкое пение Аарона.
Памела сжала зубы и помчалась на кухню, начала расставлять чашки, наливать горячий шоколад, стараясь не думать об обнаженном Аароне в ее душе.
— Я могу помочь? — спросил он.
Он снова надел джинсы, которые сползли на бедра. Его грудь и ноги были голыми, и у нее пересохло во рту. Она подняла бегающий взгляд вверх и встретилась с его насмешливым взглядом. Он пересек комнату.
