Ненси Янг - Русалка
Сделав кислую мину, Линк покачал головой.
— Ну и ну. Кто-то считает, что за все нужно платить, а есть и другие, в том числе и я, имеющие противоположное мнение.
Чандра задумалась. Она терялась в догадках, размышляя над тем, почему он не воспользовался благоприятным моментом. Какая ирония, думала она. Нежданно-негаданно появляется человек, которому я сама готова отдать всю себя, а он отворачивается.
Она долго сомневалась, прежде чем прийти к выводу, что Линк тот самый человек, о котором отец говорил, что таких на свете не бывает. Дэниел был такого же мнения, он даже утвердил ее убежденность. Вероятно, жизнь среди людей, которые считают, что все и вся покупается и продается, нанесла существенный ущерб ее сознанию. Хорошо, что все-таки существуют такие, как Линкольн Риз.
Линк пристально смотрел на нее, не говоря ни слова. Чтобы нарушить затянувшееся молчание, Чандра произнесла первую пришедшую ей в голову фразу.
— Что у тебя с рукой?
Он посмотрел на белесые шрамы на загорелой коже запястья.
— Это результат нескольких операций.
— Что значит нескольких?
— Помнится, их было с полдюжины или около того.
— Мой Бог! — охнула Чандра. — Почему же так много?
— Потому что я нуждался в подобной штопке. — Он произнес эту фразу недовольно и резко.
От неожиданности Чандра вздрогнула и уставилась в тарелку. Она подняла глаза лишь тогда, когда услышала его тяжелый вздох.
— Прости, — бормотнул он. — Я бы не хотел касаться этой темы.
— Понимаю. Я не должна об этом спрашивать.
Ей было неловко, что она случайно сунула нос не в свои дела. А уж после того, как он резко ей ответил, вообще побоялась продолжить разговор о долгах и их оплате. В сущности, она и без этого хотела близости с Линком. Пусть бы даже он видел в ней лишь объект физического удовлетворения.
— Кроме того, — неожиданно заговорил Линк, — по милости вьетконговцев у меня несколько сломанных костей. Срослись они плохо, пришлось вновь их ломать, чтобы все было как надо.
У Чандры закружилась голова, когда она на минуту представила его мучения.
— А нога? Это тоже Вьетнам?
— О, и это ты заметила? Нет, тут я сам себя изуродовал.
У Чандры округлились глаза.
— Ты сам?
— Старался выбраться из клетки, в которую меня засадили.
Рука Чандры, державшая вилку, дрогнула. Линк не заметил ее движения и продолжал говорить.
— Могло быть и хуже. Но я нашел подходящий выход.
— Как же ты очутился в такой ситуации?
— Это было не совсем обычно. Я жутко перепугался.
Чандра недоверчиво посмотрела на него.
— Ты? Испугался? Такого быть не может.
— Еще как был напуган. Особенно когда увидел их с молотком.
— С молотком?
— Тогда я подумал, что хуже всего будет отцу, если он увидит, в каком виде я появлюсь. Ведь и его собирали по кусочкам. О Шейле я не беспокоился. У нее выдержка железная, а вот отец... С ним все обстоит иначе. Он прошел через это и знает, чем это пахнет.
— О Боже, — прошептала Чандра в ужасе. — Слушать это невыносимо.
Чандра с трудом проглотила слюну. Линк внезапно наклонился над ней. В его глазах плясали искорки пламени от керосиновой лампы, которую он зажег.
— Ты думаешь, если человек храбр, то ему чуждо чувство страха? Ерунда. Героем может быть идиот, который не ведает боязни. Настоящая храбрость всегда испытывает страх, но ищет выход из него. Например, отчаянный прыжок в океан.
Он намекал на мой поступок, думала она, лежа на узкой лавке и глядя в потолок. Он откровенничал с ней, говорил о вещах, о которых ему было неприятно вспоминать. Она понимала, что Линк старался внушить ей веру в собственные силы, убедить, что не такая уж она трусиха.
Кое в чем он ошибался или просто переоценивал ее возможности. Ведь ее долгое время убеждали в собственном безволии. Отец учил относиться к себе, как к вещи, которую можно купить. Муж твердил о том, что она носитель определенной стоимости. А Линк всячески старался убедить в том, что отец был не прав, что существуют мужчины, которые руководствуются в отношениях с женщинами совсем другими принципами, где отсутствует понятие платы, цены.
Она лежала в тишине, чутко прислушиваясь к дыханию Линка, доносившемуся из соседней каюты. Она вновь и вновь возвращалась к мысли о том, почему же он отвернулся от нее, отверг то, что она предлагала? Это вызывало у нее ощущение внутренней пустоты и невольного стыда, словно она старалась всучить ему мелкую монету за все, что он для нее сделал.
Она вспоминала, как был разгневан Линк, когда говорил ей, что предлагать себя в качестве платы значит унизить собственное достоинство. Это было так непохоже на то, что проповедовал Дэниел. Эти мысли не давали ей покоя. Они преследовали ее даже во сне.
— Что? — испуганно произнесла Чандра, с трудом открывая глаза.
— Я сказал, чтобы ты собиралась, — терпеливо повторил он. — Мы отправляемся к моей сестре.
Когда до нее дошел смысл его слов, она отрицательно затрясла головой.
— Чего ты нервничаешь? Там ты примешь горячую ванну. Нас угостят вкусной едой. Нельзя же сидеть все время на консервах. Кроме того, я должен вернуть ей машину.
— Нет. Я не могу.
— Почему?
Она запнулась. Что ему ответить? То, что яхта стала для нее надежным убежищем и необходимость покинуть ее вызывала страх? То, что она боялась вновь оказаться в пугающем ее обществе? То, что ей трудно будет посмотреть в лицо Шейлы, которая отрицательно отозвалась о ней?
— Просто не могу, и все.
— Сестра не скажет тебе ни слова. Тем более я обещал быть у нее на обеде. У нас в запасе несколько часов.
— Ну и поезжай один.
— Чандра!
— Ей будет неприятна встреча со мной. Ты же слышал, что она говорила.
Линк подошел к ней и обнял за плечи. Его прикосновение было похоже на удар электрическим током.
— Слушай меня, — жестко сказал он. — У моей сестры память о матери всегда вызывает раздражение. Но знай, что сердце у нее такое же необъятное... как Тихий океан. Она всегда готова прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Знаешь, как получилось с Коном?
— Откуда же мне знать.
— Она увидела его в больничной палате, слабого, изможденного, и сразу же ринулась ему на помощь. Она даже не знала, что он мой друг.
— Прости. Я не думала...
— Она тоже не думала. А теперь собирайся.
— Но...
— Никаких «но». Собирайся.
Чандра перестала упрямиться. Она уже давно привыкла подчиняться чужой воле. Она принялась складывать свои пожитки в пластиковый пакет. Для генерала он слишком молод, подумала она, но ведет себя как генерал. Однако генерал — это армейское звание. На флоте это адмирал или что-то в этом роде. Она причесалась. Сейчас это не составляло труда. Она была коротко острижена. Дэниел всегда настаивал, чтобы она никогда не прибегала к ножницам. «Твоя красота, — говорил он, — зависит от длины твоих волос. А ценность зависит от красоты».
