Келли Хантер - Муза винодела
Симона снова осторожно открыла контейнер.
— Что это?
— Вареный шпинат.
— О…
— Он зеленый.
— Вижу, что зеленый. — Она перевела взгляд на второй контейнер, побольше. Руби тоже им заинтересовалась. — А это цыпленок?
— Да. — Рафаэль пристально посмотрел на Симону, словно пытаясь найти в ней какой-то изъян. — Габриель говорит, что ты плохо ешь.
— Она преувеличивает.
— И плохо спишь.
— Дело в том, что я все пыталась сообразить, как сказать тебе о ребенке. И это не давало мне покоя. Конечно, остается еще много нерешенных вопросов, но по крайней мере этот уже закрыт.
— Значит, теперь ты спишь лучше?
— Немного.
Благодарить его за подобное внимание к своей особе она не собиралась. Две ночи Рафаэль спал в отдельной комнате и старательно избегал каких-либо прикосновений в течение дня. А это ее не устраивало. Симона отодвинула шпинат в сторону и оперлась на локоть, когда Рафаэль присел рядом, чтобы выложить остальные покупки: воду без газа, салфетки, сладкий горошек и два зеленых яблока.
Симона задвигалась и поправила под собой одеяло.
— Что такое? — забеспокоился Рафаэль.
— Сучок уперся в спину.
— Тебе нужна подушка?
— О господи, Раф! — Симона подняла майку и, схватив его руку, прижала ее к своему животу. — Ну что? Ты не ощущаешь никаких движений, верно? Еще слишком рано. Но ребенок здоров и под надежной защитой. Так же как и я. — Она посмотрела в его блестящие синие глаза и улыбнулась. — Ну, что ты чувствуешь?
— Чувствую что? — Рука Рафаэля лежала на ее коже, теплой и мягкой. И ему немедленно захотелось большего. Его тело откликнулось почти мгновенно, и все мысли тут же сосредоточились на единственной женщине, которую он любил. Но как вести себя с ней, он не знал. Чего она добивается от него?
И что он может ей предложить?
— Мое тело, — шепнула она. А рука его уже начала ласкать ее. — Оно стало круглее. Полнее.
Рафаэль разницы не заметил.
— Ниже, — прошептала Симона и, накрыв ладонью его руку, начала двигать ее, пока пальцы не исчезли под поясом свободных брюк женщины. Ее взгляд встретился с его потемневшим взглядом. — Ну а сейчас чувствуешь?
Рафаэль не отвечал. Он был слишком занят тем, чтобы подавить вспыхнувшее желание.
— Ниже. — Симона выгнулась. На ее губах появилась улыбка — совсем не похожая на улыбку Мадонны с младенцем.
Рафаэль выругался и отстранился от нее, заполнив пространство между ними первым, что попалось под руку. Цыпленком, сладким горошком, толстопузым щенком.
— О, смотри. — Симона указала на маленький домик на краю леса. — Гостиница.
— Нет, — хмуро возразил Рафаэль.
— Ты не хочешь меня?
Он хотел ее. Безумно.
— Беременные женщины всегда такие нетерпеливые?
— А будущие отцы всегда такие чокнутые? — огрызнулась Симона. — Кстати, не мешало бы тебе знать, что на ранних сроках сексуальный аппетит отнюдь не становится меньше. Скорее наоборот. — Она села, скрестив ноги, и с вожделением посмотрела на контейнер с цыпленком. — Ну, так что? Съешь крылышко?
— Нет. — Его голос звучал хрипло.
— Ну и ладно, — согласилась она, забирая крылышко себе и впиваясь в него зубами с видом глубочайшего наслаждения.
Оставив мужчину с ликом ангела и горящими глазами терзаться от неудовлетворенного желания, Симона сконцентрировалась на поглощении сбалансированного обеда. Крылышко цыпленка. Немного шпината. Молодой горошек был сладким, хрустящим и очень зеленым. Она набрала его в пригоршню и, опершись спиной о ствол, приготовилась задавать вопросы.
— Чего конкретно хочет от тебя Этьен? — спросила она.
— Чтобы я присутствовал на всяких церемониях. Иногда и на политических переговорах.
— И как он тебя представляет?
— Как своего сына.
— Он расспрашивает тебя о прошлом?
— Иногда.
— Ты рассказываешь?
— Кое-что.
Симона задумалась. Не так уж мало хотел Этьен от своего недавно обретенного сына.
— А он дает тебе время для отдыха? — продолжила она допрос.
— Наблюдать за работами на винограднике — это и есть отдых.
— Ты все же взялся за его виноградник? А как же твой собственный?
— Там есть управляющий. — Нахмуренные брови продемонстрировали, чего ему это стоило. В Австралии осталась его мечта, в которую он вложил всю душу.
— Ну и как, ты им доволен?
— Теоретически он неплохо подкован. Опыта, правда, маловато, но Харрисон обещал за ним присмотреть. Пока, по его словам, все нормально.
— Хорошо. — Симона кивнула, взяв себе на заметку, что Рафаэль доверяет Харрисону. Она решила при первом же удобном случае пригласить Харрисона в Мараси. Рафаэлю нужны рядом люди, которым он доверял бы. А их не так уж и много. — Этьен тоже живет в поместье?
— Нет. Он в столице, во дворце. Там были приготовлены комнаты и для меня, но я предпочел поселиться вблизи виноградника. Останусь я в Мараси или нет — вопрос спорный. Он будет обсуждаться наряду с другими государственными проблемами. — Он помолчал. — Кажется, не все рады видеть меня здесь.
— Правда?
Интересно, знают ли маститые государственные мужи, сколь привычно такое развитие событий для Рафаэля и как яростно он сражается за то, что считает принадлежащим ему по праву? Им придется рассчитывать разве что на помощь свыше, если он решит остаться в Мараси.
— Ты будешь жить со мной на винограднике, — сказал Рафаэль. — Я попрошу слуг приготовить для тебя комнату.
— Нет.
— Что?!
Симона тяжело вздохнула. Настало время сказать ему все прямо.
— Нет, — отрезала она. — Никакой отдельной комнаты, никакой отдельной постели. И не надо смотреть на меня, как на постороннюю. В отношении тебя у меня совсем другие намерения.
— Если ты хочешь, чтобы я женился на тебе, то я, конечно, женюсь, — произнес он кротко.
Симона вздохнула. И она считала Рафаэля Александера умным человеком!
— Мне не нужно предложение, продиктованное исключительно твоим чувством долга. Я не хочу выходить за тебя замуж. Для брака нужна любовь. Дружба. Доверие. А между нами ничего такого нет. — Она очень надеялась, что это временно. — Я предлагаю более простые отношения: ты даешь мне то, что я хочу, а я даю тебе то, что хочешь ты.
— Так чего ты хочешь от меня?
— Немного твоего внимания в течение дня, — она бросила на него быстрый взгляд, — и твою постель каждую ночь.
— Ну… — медленно проговорил Рафаэль, — это вполне выполнимо. — Его взгляд не отрывался от нее. — А что ты можешь дать мне?
— Я знаю, что такое политика, Рафаэль. И очень хорошо знаю жестокие законы большого бизнеса. Воспользуйся моим опытом, когда столкнешься с государственным аппаратом Мараси и нервными чиновниками.
