Сандра Мартон - Красота – самый веский аргумент
– Ну, – застенчиво проговорил Артур, – по-моему, нет никаких причин для беспокойства. Мы с Даной…
– Это деловая поездка, Кокли.
Гриффин говорил спокойно. На самом деле ему безумно хотелось расквасить Пижону нос. Хотя что бы это изменило? Все предельно ясно. Этого человека Дана любит, именно на нем она остановила свой выбор. Да и не все ли ему равно? Она лишь немного вскружила ему голову, не более того.
Он повернулся и встретился взглядом с Даной. И внезапно ему показалось, что он вновь держит ее в своих объятиях. Лицо Даны вспыхнуло. Было видно, что она думает о том же.
– Мисс Андерсон, почему бы вам не проводить всех в ресторан, пока я зайду к администратору? Уверен, он без труда сумеет зарезервировать для Синтии и Артура номера в другом отеле.
– Вот как, – тихо произнесла Синтия. – Значит… значит, я буду не с тобой, Гриффин?
– Нет, Синтия, – мягко проговорил он, потрепав ее по щеке. – Прости, но это невозможно.
Прекрасно, значит, Маккенна не хочет спать вместе с Синтией.
Что ж, она тоже не собирается делить постель с Артуром. И что это вдруг взбрело ему в голову? Прилетает без предупреждения. Ясно дает понять, что желает провести ночь в ее комнате. Дана недоуменно нахмурилась. Даже будь у нее отдельный номер, все равно она бы этого не допустила. Не настолько они пока еще близки. Знакомы-то всего несколько месяцев.
А с Гриффином Маккенной ты знакома всего пару недель – и тем не менее едва не оказалась в его постели, возразила она себе самой. Не появись вдруг Артур и Синтия…
Но они появились. И это хорошо. Ночь с Маккенной могла обернуться для нее грандиозной катастрофой. Она могла потерять должность…
Она могла потерять гораздо больше, чем должность.
Все-таки Синтия появилась как раз вовремя.
А главное – Гриффин не собирается делить с ней постель.
Дана прикусила губу. Такое испытание было бы ей не под силу: пролежать всю ночь не смыкая глаз, думая лишь о том, что Гриффин предается любви с другой женщиной, прикасается к ней, целует ее, дарит ей ласки, которые были предназначены ей, Дане.
Позвал бы он Синтию, будь у него отдельный номер?
Наверняка позвал бы. Ведь Синтия…
И все же кто она ему? Уж точно не невеста. Такие слухи распространяются мгновенно. И не любовница. Слишком уж сдержанно она себя ведет.
Да кто же она, наконец?
Дана отложила свое меню. Синтия сидела рядом, склонив голову над своим. На ней был костюм нежно-персикового оттенка, в ушах – крохотные жемчужины и жемчужное ожерелье на шее. Спокойная, элегантная, безупречно воспитанная, она напоминала чистокровного пуделя.
– И как долго вы уже знакомы с мистером Маккенной? – жизнерадостным тоном спросила Дана.
– Всю жизнь, – с улыбкой подняла голову Синтия. – Наши матери – подруги. Мы вместе ходили в школу.
– Ах, вот как.
– Но мы учились в разных университетах. – Синтия рассмеялась. – Вообще-то Гриффин учился в нескольких университетах. Но я точно не знаю, в каких. – Ну, а вы с Артуром? Вы давно друг друга знаете?
– Несколько месяцев, – пожала плечами Дана.
– Уверена, свадьба не за горами, – с улыбкой отозвалась Синтия.
– Вообще-то он пока не делал мне предложение…
– Сделает, вот увидите. И вы непременно ответите “да”. Ведь именно об этом мечтают все девушки, правда? О мужчине, который окружил бы их заботой.
– Вот еще! – презрительно хмыкнула Дана. – Мне, например, этого не нужно.
– А вот я довольно старомодна. Да и Гриффин тоже. Мы оба думаем, что для любой женщины главное – муж.
Сердце замерло в груди у Даны. Так вот кто такая Синтия. Не возлюбленная. Не любовница. Даже не подруга. Она – нареченная супруга.
– Забавно, – Дана выдавила улыбку. – Уверена, вы будете счастливы вместе.
– Ну, Гриффин, как и ваш друг, пока не сделал мне предложение.
– Но скоро сделает.
– Так думает его мать.
Не просто Нареченная Супруга. Улыбка померкла на лице Даны. Нареченная Супруга, удостоившаяся Высочайшего Материнского Благословения.
Впрочем, неважно.
– Это чудесно! – весело прощебетала она.
– Хотелось бы только… – со вздохом начала Синтия.
– Чего именно?
Обе подняли головы. Это был Гриффин. У Даны перехватило дыхание. Как он красив! И он женится на Синтии Гудинг, которая будет беспрекословно повиноваться ему во всем, удовлетворять все его прихоти и в конце концов доконает его своим занудством…
– Чего бы тебе хотелось, Синтия? – повторил Гриффин, и Дана вскочила на ноги.
– Она хочет, чтобы Артур поторопился и мы бы наконец покончили с этим ужином. – И, виновато улыбнувшись, она бросилась на поиски Артура.
Или душевного покоя.
– Они хорошо смотрятся, правда, Гриффин?
Гриффин прищурился. Дана и Пижон танцевали вальс. Можно было поклясться, что этот Пижон раньше брал уроки танцев.
– Гриффин! – Синтия взяла его руку. – Тебе нравится, как они танцуют?
– Да. – Он притворно улыбнулся.
– И оркестр неплохо играет, правда?
– Да, – повторил он, не сводя глаз с танцующей пары.
– Гриффин, – Синтия придвинулась ближе, – мы с тобой так еще ни разу и не потанцевали.
– Может, попозже.
– Всего один та…
– Я не в настроении, Синтия. – Прости.
Черт, угрюмо подумал Гриффин, он ведет себя как бесчувственный эгоист. Но почему Синтия никогда не возражает ему? Почему не скажет: слушай, Маккенна, или ты перестанешь унижать меня, или больше меня не увидишь.
Потому что она – не Дана, только и всего.
Мысленно выругавшись, он снова взглянул на танцплощадку.
– Синтия! – Что?
На глазах у нее блестели едва сдерживаемые слезы. Гриффин погладил ее по щеке.
– Прости, Син.
– Ну что ты, все в порядке.
– Проклятье! Ведь я весь вечер обращался с тобой как невоспитанный хам.
– Не весь вечер. И потом, ты ведь так занят делами. Я все понимаю. Не стоило мне приезжать. – Она улыбнулась, но по щеке скатилась слеза. – Я просто хотела удивить тебя.
Гриффин со вздохом смахнул слезу с ее лица.
– Тебе это прекрасно удалось.
– Она и вправду прелестна, эта мисс Андерсон.
– Правда? А я даже не…
– И умная. Хотя немного странновата. Феминистка.
– Она очень независимая женщина, Синтия.
– Видел, как она держалась за столом? Села, не дожидаясь, пока Артур отодвинет ей стул, сама продиктовала официанту заказ, вместо того чтобы предоставить сделать это Артуру. В жизни ничего подобного не видела.
– Ну, Кокли возразил бы, если бы это его не устраивало.
– Мужчина не должен ничего говорить. Женщине следует быть женственной и предоставлять мужчине право решать.
– Дана и так женственна.
