Рэй Морган - Водоворот страсти
— А ты можешь что-нибудь сказать по-шведски? Джоди удивленно моргнула.
— Уверена, она говорит по-английски.
— Да, но, возможно, было бы лучше приветствовать ее на родном языке? Может, она будет чувствовать себя как дома?
Девушка едва сдержала хищный рык.
— Если бы она хотела разговаривать на родном языке, то осталась бы в Швеции!
Курт задумчиво кивнул.
— В этом есть смысл.
Джоди забыла о злости и расхохоталась. Ситуация была просто нелепой. Она потянулась за еще одним пончиком, Курт сделал то же самое, и их руки встретились над пакетом.
— Ты красива, когда смеешься.
Веселье исчезло так же внезапно, как появилось. Его глаза были серьезны.
— Я знаю, ты слышала все, что говорила Трейси о твоей семье, — произнес мужчина. — Мне очень жаль. На самом деле она не хотела так говорить, не то имела в виду...
Джоди резко убрала руку.
— О, Курт, перестань! Разумеется, именно это она и имела в виду! Вражда между Алманами и Маклафлинами существует. Пойми это наконец.
Курт покачал головой.
— Единственная причина, по которой вражда длится до сих пор, — то, что люди говорят друг другу подобные вещи.
— Не понимаю, как ты вообще можешь так рассуждать. В конце концов, плохие чувства проистекают из плохих действий, разве не так?
— Правда? Каких, например?
— Только не говори мне, будто ты никогда не слышал историю о том, как твой прадедушка, Теодор Маклафлин, похитил жену моего прадедушки и запер ее на несколько недель. Он отпустил ее, только когда Хирам Алман собрал достаточно людей и оружия, чтобы взять штурмом дом, где засела банда Теодора.
Очевидно, Курт только что вспомнил об этой истории и болезненно скривился.
— Ладно, были такие романтические штуки в Чивери каменного века.
Джоди продолжала с каменным лицом:
— Потом твой дедушка украл у моего документ на аренду земли. Между прочим, это была его единственная собственность!
Мужчина застонал.
— Это же старая история, Джоди! И к тому же десятки раз обсужденная. Может, будем двигаться ближе к нашим дням?
— К нашим дням? — девушка всплеснула руками. — Конечно, почему бы и нет? Двинемся ближе к тому дню, когда твой отец поймал моего и привязал его к столбу в центре города в нижнем белье. Над ним тогда смеялся весь город!
Курт сделал вид, что ему до смерти скучно это слушать.
— Они были еще подростками. Есть еще что-нибудь?
Что-то в его поведении подтолкнуло Джоди к мысли, что она добилась своего — доказала, что у вражды были свои основания.
— Есть еще вещи, которые можно было бы упомянуть. Но сейчас я закончила.
— Это хорошо. Может, разделим последний пончик?
Джоди вздохнула. Он действительно не понимал, что нельзя просто дунуть, плюнуть и примирить две семьи, списав поколениями копившуюся ненависть в архив. Конечно, для него легко забыть об этом — со стороны превосходящей силы. Но нелегко забыть о вражде, когда именно тебя неоднократно смешивали с грязью.
Или Джоди снова мыслила наивно? Сейчас ее изначальные подозрения насчет «тайных замыслов Маклафлина» отошли на второй план, но доказательств его невиновности тоже не было.
Девушка пристально посмотрела на Курта, и все возродившиеся было сомнения исчезли. Дело даже не в том, что он был красив. В его глазах плясала какая-то странная искорка, от которой Джоди хотелось улыбаться...
Нет, она спятила! Что ей на самом деле о нем известно?
— Не двигайся, — внезапно предупредил Курт. — У тебя сахар на лице.
Джоди послушно замерла, вздрогнув, когда он осторожно смахнул с ее щеки остатки пудры. Мужчина был так близко, что она чувствовала исходящее от его тела тепло. Внезапно девушку наполнило страстное желание прижаться к этому сильному телу и вдохнуть его запах.
Он заключил ее в объятия, и Джоди разрешила себе погрузиться в мечту. С легким вздохом она подняла руки и обняла мужчину за шею, притягивая его ближе. Его губы оказались горячими и твердыми, и девушка страстно ответила на поцелуй.
Джоди знала, что это было безумием, но в его объятиях было так хорошо, так... правильно. Неужели она влюбилась?
Отстранившись, Курт посмотрел на девушку, и она попыталась угадать, о чем он думает. Джоди могла бы поклясться, что он удивлен и выбит из колеи. Может, это из-за ее страсти?
Но Курт спросил о другом:
— Хочешь посмотреть на Кэти?
— Что? — Тревога. Беспокойство. Джоди совсем забыла о том, что девочка сегодня здесь. — Нет! То есть... боюсь, мы можем ее разбудить...
— Пойдем, — он взял девушку за руку. — Я хочу показать тебе свою самую большую гордость.
Покорившись неизбежному, Джоди вымученно улыбнулась и пошла за Куртом в спальню. Ее сердце громко билось в груди. Занавески в комнате были задернуты. Девушка вслед за отцом подошла к кроватке малышки и опустила глаза.
Золотые кудряшки рассыпались по подушке, один локон лег на нежную, румяную щечку. Маленький ротик приоткрылся. Крошечный курносый носик.
Не в силах сдержать эмоции, Джоди всхлипнула. Эта прелестная маленькая девочка была так похожа на тот образ, который успела мысленно нарисовать девушка, четыре с половиной месяца вынашивая своего малыша. На нее полноводной рекой нахлынули воспоминания. Она полюбила малыша, которого носила под сердцем, обещала себе сделать все, чтобы он никогда не чувствовал себя несчастным. Они были бы семьей — мать и дитя.
А потом и эта мечта внезапно разбилась вдребезги.
Джоди вцепилась в перильца кроватки, пытаясь сдержать чувства. Она сейчас заплачет. Только не это, она не из тех, кто ревет по пустякам. По крайней мере очень старается не реветь. Однако вот, пожалуйста, уже побежали слезы. Нужно выбраться отсюда, пока Курт ничего не заметил.
Но уже слишком поздно. Мужчина притянул девушку к себе.
— Джоди, в чем дело?
Она попыталась соврать, сказать что-нибудь незначительное, приписать истерику настроению, но не смогла. Покачав головой, Джоди отвернулась от Курта и направилась в гостиную.
Мужчина последовал за ней, ковыляя на костылях.
— Знаешь, — с наигранным весельем произнесла она. — Думаю, мне и в самом деле пора возвращаться в офис. К тому же я забыла принести новые рекламные образцы, о которых ты спрашивал. Так что, если ты сможешь справиться без меня...
— Сядь, — сказал Курт, указав на кушетку.
— Что?
— Садись. Нам нужно поговорить.
— Нет, со мной все в порядке, честно, просто я...
— Садись.
Тон стал властным, и, как современной, независимой женщине, Джоди полагалось возмутиться и уйти, громко хлопнув дверью. Но почему-то она послушно опустилась на кушетку.
