Холли Уорнер - Дикая кошка
Его руки спустились с ее плеч, скользнув по тонкой талии, и застыли над ягодицами. Он прижимал к себе ее тело, приспосабливая податливую девичью слабость к своей силе, заставляя почувствовать свою восставшую плоть.
Забыв обо всем на свете, Саманта прильнула к нему. Отзываясь на этот едва ли не сознательный призыв, Рауль схватил ее на руки, отнес в комнату, уложил на простыню цвета морской волны и лег рядом. Глаза его мерцали в лунном свете.
Он прильнул губами к ее шее сбоку, там, где бился пульс. Его губы слегка приоткрылись, а язык стал быстро двигаться вокруг этой ускоренно бьющейся точки. Дыхание Саманты становилось все чаще, пока она не начала задыхаться. Его рука сжала изящную грудь сквозь бюстгальтер, держа ее как в чаше, в то время как большой палец нежно потирал сосок. Он набухал, прося новых и новых ласк.
Спустив бретельку бюстгальтера, Рауль выпустил белоснежную грудь с розовым соском на свободу, склонился к ней и вобрал бутон в рот, дразня его губами, зубами, языком. Саманта затрепетала, дрожь сладострастия сотрясала ее тело. Рауль поднял голову и посмотрел на девушку потемневшими и затуманенными от желания глазами.
– Сэмми, как вы прекрасны – ваше лицо, ваше тело…
Сквозь мягкую ткань платья она чувствовала жар его ладоней, улавливала легчайшую дрожь кончиков пальцев, которые исследовали ее. И почему-то это ласковое исследование возбуждало еще больше, чем если бы она была голой. Тонкая преграда из ткани делала медленное трение его ладони о тело непередаваемо эротичным.
Его пальцы двигались, временами задерживаясь, по ее груди, по плечам, животу, бедрам, пока не остановились в самом заповедном месте.
В безудержном порыве страсти девушка изогнулась дугой. Это призывное движение подстегнуло Рауля. С приглушенным стоном он сорвал с нее платье. Под ним были маленькие белые трусы и бюстгальтер.
Саманта слышала хриплое дыхание мужчины. Приподнявшись, она расстегнула пуговицы его рубашки, чтобы просунуть под нее руку. Сначала ее пальцы, а потом ладонь пробежали по его влажной груди, наслаждаясь ощущением сильных упругих мышц.
Когда его рука опять заскользила вниз по ее животу, Саманта подумала, что была не права, – без преграды в виде платья их соприкосновения стали еще более возбуждающими.
Его пальцы проскользнули под резинку ее трусиков, и вновь девушку сотрясла сильная дрожь. Она закрыла глаза и конвульсивно вцепилась в Рауля, так что ногти оставили следы на его спине.
Немного успокоившись, он улыбнулся ей, и его зубы сверкнули в полумраке.
– Потерпите, моя прекрасная пленница.
"Пленница"! Это был шок. Вот кто она, какой он видит ее! Пленница, которую надо подчинить, унизить, сделать покорной. Чувствуя, как набегают слезы, Саманта сомкнула веки.
– Нет, нет! – вырвался у нее отчаянный крик.
Глаза ее еще не успели открыться, а она уже боролась с обидчиком, сталкивая с кровати.
– Нет, пожалуйста, Рауль, – шептала она с рыданием. – Я… я не могу, не хочу…
Его глаза – глаза грозного незнакомца, который впервые предстал перед ней в отеле, смотрели на нее с недоумением. С останавливающимся от страха сердцем она подумала, что он не обратит внимания на ее мольбу.
Рауль резко оттолкнул девушку от себя, так что она перевернулась на бок и подняла руку, чтобы защитить лицо. Он дышал тяжело и неровно. Саманта рискнула бросить на него короткий взгляд. Его лицо было очень бледно, а глаза стали узкими, как стальные лезвия.
– Знаете, моя милая, – эти слова были будто вырублены из арктического льда, – вам не следовало бы играть в такие игры.
– К-какие игры? – Саманта с трудом могла говорить. – Я…
– Какие игры? – повторил он свирепо и тут же вскочил на ноги, словно отпрыгивая от змеи. Рот его искривился. – И, ради Бога, уберите со своего лица это страдальческое выражение.
– К-какое выражение? – Его слова не проникали в ее сознание, она понимала только, что он в ярости.
– Вы чуть не обманули меня. – Он засунул концы рубашки обратно за пояс. – Лежите здесь, как застенчивая девственница…
Его ядовитый тон глубоко ранил ее.
– Но я… – начала девушка дрожащим голосом, но он снова оборвал ее:
– Я не знал, что самый главный ваш талант – это талант дразнить мужчин.
– Нет, Рауль, нет! Вы должны мне поверить. Мне очень жаль, очень жаль!
– Ах, жаль! Вы когда-нибудь можете еще больше пожалеть, моя дорогая.
– Что вы хотите сказать?
– Если вы регулярно играете в такие игры, то рано или поздно нарветесь на мужчину похуже меня, и тогда произойдет нечто очень неприятное. – Его рот брезгливо скривился.
– Вы… вы имеете в виду?…
– Конечно, изнасилование.
У Саманты оборвалось сердце.
– Но, может быть, вам это нравится, – продолжал он едко. – Может быть, я должен был проигнорировать это внезапное проявление девичьей скромности?
Внезапно бросившись к ней, он схватил ее за руки и рванул на себя. Их глаза оказались на одном уровне, очень близко. Девушка попыталась отвернуться, но Рауль взял ее за подбородок и держал так, что она была вынуждена смотреть ему прямо в глаза.
– Так вы именно этого хотели? – Он слегка встряхнул ее. – Потому что я очень хочу угодить.
– Нет, Рауль, нет, – прошептала Саманта. На секунду его хватка усилилась, потом губы сложились в презрительную усмешку, и он повалил девушку на кровать.
– Женщины, которые пользуются своим телом… – его холодные глаза прошлись от ее груди до бледных бедер, – должны рано или поздно ожидать расплаты.
Он стоял, уперев руки в бока и глядя на нее, казалось, целую вечность. Но постепенно его гнев остыл, а затем сменился ледяным безразличием. И тогда он резко повернулся и вышел из комнаты.
Саманта лежала, будто сломанная кукла, широко раскрыв ничего не видящие глаза. Лишь одним пальцем она бесцельно дергала нитку на простыне. Он не ударил меня, подумала она со странным спокойствием, не тронул даже волоса на голове. Но она едва ли ощущала бы себя хуже, если бы он выполнил свою угрозу и применил к ней физическое насилие.
Где-то в доме стукнула дверь, от этого звука девушка напряглась, но сразу же наступила тишина. Саманта почувствовала, что дрожит, будто от леденящего холода, хотя в комнате было очень жарко. Она заставила себя встать с кровати и пойти в ванную комнату.
Свет не включила – мысль о том, что она сейчас увидит в зеркале, заставила ее съежиться от страха. При лунном свете открыла душ и встала под него. Продрогшее тело вскоре согрелось под теплыми струями, но вода не могла смыть ощущения прикосновения рук мужчины к ее коже, как не могла избавить от мыслей о его холодном презрении к ней.
