Лисса Мэнли - Венчание в прямом эфире
— Жаль, что я не могу попросить тебя остаться. Через час у меня назначена встреча. Я как раз собирался отвезти Джуана домой. Хочешь выйти с нами?
Она кивнула, вспомнив, что у нее тоже назначена встреча и она все равно не смогла бы остаться. А так хотелось… Анна одернула себя: опять?!
Пока они спускались на лифте, Райан помогал мальчику практиковаться в счете, мягко поправляя его, когда тот ошибался. Казалось, оба они получают огромное удовольствие от этого занятия. Интересно, сколько на свете красивых одиноких мужчин, беззаветно дарящих свое безумно дорогое время бездомным детишкам?
Анна почему-то была уверена, что таких очень мало, а может быть, перед ней стоит вообще единственный на свете.
Они молча подошли к стоянке, на которой практически не осталось свободных мест. Райан подождал, пока она сядет в машину.
Анна повернула ключ зажигания, ожидая услышать знакомое урчание мотора, но ничего не произошло. Райан наклонился к ее окну.
— Проблемы?
— Надеюсь, что нет. — Она попыталась опять завести машину, но безуспешно. Надо было все-таки заехать в мастерскую по пути сюда. Но какая может быть мастерская, если в перспективе — голубые глаза Райана Кавано?
— Подвезти?
Анна посмотрела на часы, ее встреча с мистером Льюисом должна была начаться через полчаса. У нее не было времени ждать такси или ехать на автобусе.
— Да, пожалуйста.
— Только сначала я отвезу Джуана домой. Не беспокойся, он очень близко живет, — добавил Райан, видя, как она кусает губы.
— Да, конечно. — Она вылезла из машины и направилась следом за ними.
— Я позабочусь о твоей машине, когда вернусь.
Ее сердце наполнилось благодарностью за его заботу. Она села в машину рядом с Райаном, а Джуан сидел сзади. Это была последняя модель «вольво», а не «порше», который Анна видела раньше.
— Зачем тебе две машины? — спросила она.
— Джуана укачивает в «порше», поэтому я купил эту. — Они уже выезжали со стоянки, и Райан вел машину намного аккуратнее, чем накануне.
— Ты купил вторую машину ради Джуана?
— Ну, конечно, мы видимся несколько раз в неделю, поэтому мне была нужна другая машина. — Он говорил это так, словно объяснял ребенку элементарные вещи.
Анна сидела молча, пока они ехали до дома мальчика. Джуан жил в огромном многоэтажном комплексе в самом центре города, где движение было таким сильным, что с трудом можно было разобрать слова стоящего рядом человека.
Она помахала Джуану на прощанье, когда Райан, открыв дверцу, помогал мальчику выбраться из детского кресла, которое наверняка также приобрел специально для него.
Седая женщина лет шестидесяти вышла к ним навстречу, приветствуя мальчика и улыбаясь Райану беззубой улыбкой. Она взяла ребенка за руку, жестами пытаясь остановить Райана, который полез в карман за бумажником. Он вынул несколько банкнот и протянул их женщине. С сомнением глядя на деньги, та некоторое время колебалась, но потом все-таки взяла, поблагодарив Райана.
Джуан заплакал, не желая расставаться со своим большим другом, и стал вырываться из рук женщины. Райан сел на корточки, что-то говоря мальчику, и снова обнял его. Джуан кивнул и вытер щечки, мокрые от слез.
Анна отвернулась от этой трогательной сцены, еле сдерживая навернувшиеся слезы. Она хотела, чтобы Райан оказался эгоистичным мужланом, тогда бы она смогла держать дистанцию между ними и сохранить свое сердце неприкосновенным. Но вряд ли это было возможно, когда рядом такой нежный, заботливый мужчина, так сильно любящий чужого ребенка, что даже купил ради него новую машину.
Через несколько минут Райан вернулся. Положив руки на руль, он смотрел, как пожилая женщина уводит мальчика в дом.
— О боже, как же я ненавижу эти минуты расставания, — тихо сказал он.
— Это его бабушка?
— Да, она растит его одна. Его родители — наркоманы. Сейчас они в тюрьме. Ей приходится очень трудно с ним. Я сотни раз предлагал ей помощь, но она слишком гордая и упрямая, чтобы брать мои деньги. Она даже не соглашается переехать в другой район, говорит, что это ее дом.
Анна долго смотрела на Райна, думая, как много он делает для этого мальчика.
— Ты любишь его?
Не отрывая взгляда от дороги, Райан пожал плечами.
— Думаю, да.
— Разве это не ты несколько дней назад говорил, что любви не существует?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Любить детей — это совершенно другое.
Анна отвернулась, его слова причинили ей боль.
— Я имел в виду, что романтической любви не существует, — добавил он.
Он сказал это так, словно давал ей понять, что он может любить ребенка, но не женщину. И он не смог бы полюбить ее. К ее горлу подступил комок, а на глаза начали наворачиваться слезы. Все еще не глядя на него, она сказала:
— По-моему, ты просто боишься признаться самому себе, что твое детство оставило в твоем сердце такие глубокие раны, что ты до сих пор не можешь многое простить этому миру.
Райан нахмурился.
— Ты думаешь, только родители оставили шрамы в моем сердце? Я не верю в любовь между мужчиной и женщиной вовсе не из-за моего несчастного детства. Я вовсе не обманываю себя, в отличие от тебя. Ты во всем и во всех сомневаешься.
— Это не так.
— Я с самого начала нашего знакомства делаю все возможное, чтобы завоевать твое доверие, но постоянно наталкиваюсь на твое сомнение. Тебе нужно расслабиться. Ты ведешь себя так, словно все на свете задумали достать тебя.
Анна посмотрела на него возмущенно.
— Это неправда!
— Да перестань ты. С самого первого дня ты постоянно ждешь, что я причиню тебе боль. Ты готова вообще не подпускать никого ближе, чем на пять метров, только чтобы никто не смог обидеть тебя.
— Никого не подпускать? Так же, как и ты?
— Я?
— Да, ты боишься полюбить кого-нибудь, потому что ждешь предательства. Это то же самое.
— Но ведь ты сама отрицаешь существование любви, хотя занимаешься самым романтическим делом на земле — создаешь подвенечные платья. Так кто из нас обманывает сам себя?
Анна застыла пораженная, не зная, что ответить. Она создавала наряды для невест, но сама не надеялась когда-нибудь облачиться в один из них. Эта мысль всегда заставляла ее сердце болезненно сжиматься.
— Анна, посмотри на меня.
Она медленно повернула голову, Райан смотрел на нее небесно-голубыми глазами, светящимися заботой.
— Прости, что расстроил тебя. — Он протянул руку и легонько погладил ее по щеке кончиками пальцев, потом наклонился и нежно поцеловал, обняв одной рукой за плечи.
В его руках было уютно и безопасно.
