Пенни Джордан - Магия пустыни
Не сказав Сэм правды? Не дав ей возможности решить для себя, хотелось бы ей с ним быть после всего этого? Его родители вряд ли бы одобрили такое его поведение. Если он пойдет к ней сейчас… Если он пойдет к ней сейчас с такими чувствами, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Лучше подождать до того времени, когда он будет способен себя более-менее контролировать.
Вере смял записку и бросил ее на стол, пытаясь сконцентрироваться на лежащих перед ним бумагах.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Прошел не один час после захода солнца. Стол был уже девственно чист, когда Вере виновато осознал, что так и не заглянул к Сади.
Это была совсем недолгая прогулка — из старой части дворца до его нового крыла.
Увидев его, Сади улыбнулась и предложила сварить кофе, но Вере покачал головой.
— С тобой все в порядке? Дракс сказал мне, что ты устала в этой поездке.
— Все хорошо. Ну а то, что я устала, — это не так важно. Теперь я дома и мне гораздо лучше.
Вере знал, что она уже слышала о Сэм, но была слишком тактична, чтобы задавать вопросы. Не то, что его брат.
— Как только конференция закончится, Дракс тут же вернется.
— Поскорее бы.
Вере побыл с Сади полчаса, пожелал спокойной ночи и вышел.
Теперь ему оставалось зайти к Сэм.
Вере уже решил, что должен рассказать ей всю правду и признаться, как неверно судил о ней. Было легко оставить в стороне моральные принципы, когда он думал, что она занималась с ним сексом, потому что эмир платил ей. Но теперь он знал: причина была не в этом, и, значит, ее желание было искренним.
Пока тело пыталось принять и приветствовать этот факт, сознание старалось отторгнуть его. А его эмоции?
Вере выругался сквозь зубы, когда почувствовал, как его тело ответило на этот вопрос привычной болью желания.
Сэм ждала Вере вот уже несколько часов. Наконец она пошла в душ, чтобы смыть дневной слой пыли со своего усталого тела, а потом, завернувшись в полотенце, на минутку заглянула в комнату, чтобы просто немного посидеть.
Но, устроившись в кресле, она тут же заснула и потому не услышала, как зашел Вере.
Сэм спала, неудобно положив голову на подлокотник кресла. Ее волосы были мокрыми, как если бы она не успела их вытереть, а сон уже сморил ее; губы чуть приоткрылись, и в приглушенном свете лампы капелька влаги между ними блестела, как драгоценная жемчужина.
Вере почувствовал, как гулко застучало его сердце. Сэм выглядела такой беззащитной и такой одинокой! Под глазами виднелись разводы — она плакала? Он почувствовал всю тяжесть вины перед ней.
С трудом, но ему удалось повернуть свои мысли туда, где им следовало быть. Она просто спящая женщина — вот и все.
Спящая женщина, которую он держал в объятиях. Он мог вспомнить, как это — чувствовать ее рядом с собой, жаждущую его, ищущую себе прибежище рядом с ним. Доверяющую ему…
Стыд, смешанный с какой-то почти меланхолической сладостью, заструился по его жилам словно подогретый мед. Сейчас не время ее беспокоить, признание может подождать и до утра. Но он, конечно, не оставит ее спать в такой неудобной позе.
Вере поднял девушку с кресла, собираясь просто отнести в постель, а затем уйти.
Но только он сделал шаг, Сэм проснулась и слабо вскрикнула, но, узнав его, с облегчением вздохнула.
— Вере, — прошептала она, обнимая его за шею, — ты здесь. — Голос ее был довольным и сонным. Он крепче прижал ее к себе.
Еще недавно она была так рассержена, так решительно настроена сказать ему, что хочет уехать, но сейчас вся ее злость куда-то испарилась, подобно лужицам воды в пустыне, сотворенным из холодного ночного воздуха и исчезающим с первыми лучами солнца, как если бы их и вовсе не было.
Вере опустил ее на постель. Она потянулась к нему и, касаясь губами его подбородка, мягко выдохнула его имя.
Здесь оставаться нельзя, предупредил себя Вере. Но как только он захотел отстраниться, ее губы прижались к его губам, кончик языка заскользил по сомкнутой линии его губ с дразнящей лаской.
Вере почувствовал, как его решение превратилось в пыль. Все было забыто, как только ее язык скользнул между его приоткрытых губ. Дрожь пробежала по его телу. В лунном свете он видел ее заострившиеся соски, и плавная округлость ее груди так и притягивала к себе его руку. Его язык сплетался с ее языком, руки пыталась убрать разделяющую их тела одежду. Сэм задрожала под его поцелуем, стон сорвался с ее губ.
Все его тело напряглось от непреодолимого желания, когда она, прогнувшись, раздвинула ноги, предлагая ему войти в нее.
Это было больше, чем он мог вынести.
Вере быстро сбросил с себя одежду. Обвив его руками, Сэм прижалась к нему всем телом, целуя каждую его часть, до которой только могла дотянуться, — его шею, плечи, грудь, живот… Он потянулся к ее груди и, обхватив губами сосок, начал ритмично втягивать его в себя до тех пор, пока она со стоном не выдохнула его имя.
Ее тело содрогнулось, когда он вошел в нее. Вскоре его стон освобождения смешался с ее стоном.
— О, Вере, я с самого начала знала, что у нас так будет, — ее голос отражал силу ее чувств. Сердце девушки пыталось вернуться к привычному ритму.
Как она могла не любить его и не хотеть, чтобы и он ее любил, после всего произошедшего? Они так подходили друг другу, он так естественно дополнял ее, как никто другой никогда бы не смог. И она в их любви отдавала ему себя совершенно и полностью. Ей хотелось, чтобы так был зачат их ребенок — в акте полной отдачи и получения, чтобы малыш с рождения нес в себе дар этой любви.
— Останься со мной, — прошептала она.
Как все это получилось? — спрашивал себя Вере, держа ее в своих объятиях. Он совсем не за этим шел сюда.
Неужели? Он действительно в это верил? Или не знал, что может случиться, если даже просто дотронется до нее?
Сэм заснула. Вере прижался щекой к ее затылку. Казалось таким естественным быть рядом с ней!
«Останься со мной» — эти ее слова как исцеляющее прикосновение к незаживающей ране перекрыли собой его детский отчаянный крик «Не покидайте меня!».
Сэм проснулась, ее рука нащупала рядом с собой пустое место. Он ушел, оставил ее. Девушка почувствовала боль и разочарование.
Откуда-то доносился запах кофе. Двери во внутренний дворик были открыты, пропуская в комнату яркий солнечный свет. Сэм надела халат — его полупрозрачные рукава доходили ей до самых кончиков пальцев — и вышла в сад.
Солнце согревало ее кожу, слышалось жужжание пчел. Наклонившись, она вдохнула аромат только что распустившейся розы. Тень упала на дорожку.
