Кэтрин Гарбера - Интимные тайны
— По поводу слухов, о которых ты мне рассказывала на днях.
— О каких слухах?
— Я хочу знать, от кого они исходят. Мне это необходимо, — шипела раздосадованная на ее непонятливость Мэри.
— Ах, ты об этом. Но, кажется, я все тебе рассказала. Или не все? — тщетно сосредоточивалась Эбби, отхлебывая глоток за глотком.
Мэри решительно отняла у нее полупустой бокал и приступила к допросу с пристрастием:
— Есть люди, которые могут использовать эту информацию против меня и Кейна. Мне нужно знать, расследовала ли твоя мать подробности его или моего прошлого, делала ли записи и где они сейчас?
— Мэри, ты меня пугаешь! — вскрикнула подруга и уже тише добавила: — В ее дневнике я про тебя ничего не читала.
Облегчение Мэри было неполным. Информация могла быть в рабочих записях не только дома, но и в редакции. Если похитили дневник, другие бумаги могли быть тоже украдены. Она вернула подруге бокал и продолжила:
— Откуда-то Лоретта узнала часть правды, Эбби. Между нами: это я была любовницей Кейна, когда жила в Лондоне. Он оплачивал мою квартиру, проживание, дал деньги на мои первые крупные художественные проекты…
— Тш, — закрыла ей рукой рот мигом протрезвевшая Эбби. — Передо мной оправдываться не надо. Я тебе не судья.
Мэри посмотрела на подругу с признательностью дикой птицы, которую наконец выпустили из тесной клетки. Она не предполагала, что реакция хотя бы одной из ее подруг будет столь добросердечной. Успокоенная, она задумчиво произнесла:
— Благодаря этим слухам я узнала много важного о прошлом.
— О Кейне?
— И о себе, — она помолчала. — А до того момента я сама не верила, что мы когда-нибудь поженимся.
— Мне нравится этот человек. Он делает тебя такой… разной, трогательной.
— Это так заметно?
— Ты сама скоро заметишь это.
— Кто знает, насколько это хорошо — быть разной. Думаю, лучше быть постоянной, надежной, стабильной, как сказал бы дед.
— Может быть, но он умер, — напомнила Эбби. — А ты — не дед, — прибавила она вразумляющим тоном и неудержимо рассмеялась.
— Не пей больше, Эбби, пожалуйста, — взмолилась Мэри, растерянно наблюдая за подругой.
И только в этот момент сконфуженно подумала, что, возможно, Эбби таким образом заглушает свои неприятности, а она даже не догадалась поинтересоваться, как у нее дела.
— Эбби, что-то стряслось?
Но доверительного разговора не получилось: к ним шумно присоединилась Делия Форрестер.
— Здравствуйте, милые. Как я рада вас видеть! Что вы здесь прячетесь, как дурнушки на выпускном балу? — громогласно шутила красавица Делия, блистая в невероятно утягивающем, скандально миниатюрном платьице, пикантно позиционирующем прогресс в пластической хирургии.
За ней послушно плелся благоверный Фрэнк Форрестер — филантроп семидесяти с лишним лет, благотворительная деятельность которого фокусировалась в основном на Делии, за что она его и полюбила. Мэри знала Фрэнка с детства, так как он водил дружбу с ее бабушкой. Они играли в гольф раз в неделю в компании с двумя джентльменами, и все четверо казались маленькой Мэри дремучими старцами. Сейчас Фрэнк старательно, но безуспешно, молодился в погоне за своей Делией, которая была почти на тридцать лет моложе его. Делия всегда вызывала у Мэри смешанные чувства, но, несомненно, она проявляла себя чуткой и великодушной подругой.
В неловкий момент появился Кейн с бокалом мартини в руках.
— Вот ты где, дорогая! Скучала?
— Как всегда.
— Боялся не увидеть твоего суженого, — тоном умирающего сообщил Фрэнк.
— Фрэнк и Делия Форрестер, это Кейн Брентвуд. Кейн, это Фрэнк и Делия, — автоматически перезнакомила она их.
Кейн осторожно потряс старческую руку и отчетливо, как глухому, произнес:
— Рад знакомству, Фрэнк!
— Какой возбуждающий акцент у твоего мужчины, — сластолюбивым тоном промурлыкала Делия. — Надевай на него хомут, да поскорее, Мэри.
— Еще неизвестно, кто на кого, — отозвался Кейн. — В случае с Мэри надо осваивать лассо.
Казалось, все были счастливы. Аперитив лился рекой, шутки шутились, все смеялись. Мэри воспользовалась возможностью приникнуть к Кейну. Она действительно чувствовала себя под его защитой. Ей больше не хотелось принадлежать самой себе. Кейн из-под изогнутой брови посмотрел на нее, уютно устроившуюся под его крылом, и еще крепче обвил большими руками хрупкое тело. Поймав их в такой позе, Делия многозначительно сузила озорные глазки. Не смущенная таким взглядом, Мэри звякнула ободком своего бокала о бокал Кейна и провозгласила:
— За долголетие в любви и согласии!
— Трогательные, как два голубка с открытки, — съязвила Делия. — На каком карнизе вы познакомились?
— Под сводами лондонского универмага, — с готовностью отозвался Кейн.
— С этого места покрасочнее, пожалуйста. Нет ничего лучше сочных подробностей, — проговорила заядлая любительница фривольных бесед.
— Придется огорчить тебя, милая Делия. Обошлось без сочных подробностей, — поспешила закрыть тему Мэри.
— Значит, есть что скрывать, — проницательно посмотрела на подругу Делия и, оттопырив губки, принялась цедить прохладное белое вино.
— Фрэнк, я слышала, у вас были проблемы со здоровьем, — прямолинейно поинтересовалась Эбби, намереваясь выручить подругу в щекотливой ситуации.
— Оно и неудивительно, — опередила супруга с ответом Делия. — Его очень расстроила смерть твоей матери.
Мэри, одарив Эбби благодарным взглядом, перестала следить за болтовней.
— На самом деле ничего серьезного, — попытался вступить в разговор Фрэнк, — просто я перепутал свои утренние и вечерние лекарства и, запамятовав, принял двойную дозу сердечного препарата. По счастью, меня быстро доставили в клинику.
— Представляю, как Делия расстроилась, — сочувственно произнесла Мэри.
— Очень. — В подтверждение этого Делия чмокнула престарелого супруга в щеку и добавила: — Я наняла нянечку, чтобы этого больше не повторилось.
Над их головами грянули динамики, разразившись энергичной песней «Мы — семья», и Мэри сказала:
— Это наша песня.
— Разве? — удивился Кейн.
— Я имею в виду, что это песня Клуба дебютанток, — уточнила она и объявила: — Девочки идут танцевать!
Увлекая Кейна за собой в центр танцпола, Мэри впорхнула в девичью стайку. Эмма, Фелисити, Лили и Ванесса лихо отплясывали в окружении своих кавалеров. Было очевидно, что для взрослых девчонок это не столько танец, сколько ритуал, неизменно вызывающий приступ немотивированного счастья. Кейн, озадаченный их безудержным весельем, предпочел наблюдать пляску со стороны и вернулся к избраннице лишь под звуки песни Тины Тернер «Останемся вдвоем».
