Кэрол Мортимер - Неслучайная встреча
Как Элен и предвидела, всю заботу о Сэме ей пришлось взять на себя. Отец иногда, правда, играл с ним. Конечно, он давно не общался с детьми, да и возраст давал себя знать.
С отъезда Калеба прошло всего три дня, а Элен уже была без сил.
– Да, спит. Хорошо, что… – Она опустилась в кресло.
Договорить ей не удалось, поскольку зазвонил телефон.
– Может, ты ответишь? – со стоном попросила она отца.
Он взглянул на часы.
– Этот звонок может быть только тебе, – сказал он, усмехаясь.
Если никто из них не ответит, то так и останется неизвестным, для кого он!
– Как раз ровно восемь часов, – добавил отец с огоньком в глазах.
Элен встала и бросила на него хмурый взгляд.
– Не для того же, чтобы поболтать со мной, он регулярно каждый вечер звонит в восемь, – проворчал отец, когда Элен вышла в холл.
– Он просто хочет знать, как тут Сэм, – бросила она на ходу.
– Конечно, – отозвался отец.
– Все в порядке? – сразу же спросил Калеб, как только Элен подняла трубку.
Отец прав – вечерние звонки стали регулярными. Вот уже два вечера до этого Калеб звонил ровно в восемь часов. Разумеется, поговорить он хотел не с отцом. Калеба волновал Сэм, да и ее голос он хотел услышать.
– Просто прекрасно, – ответила она, поведав во всех подробностях, чем занимался Сэм сегодня. – Он спрашивает, когда ты вернешься.
Синие глазки малыша наполнились слезами, когда он спросил, где его дядя и скоро ли он вернется. Элен призналась сама себе, что ей тоже интересно узнать, когда же он вернется, и не только потому, что она устала присматривать за ребенком. Она скучала по нему, хоть и не хотела признаваться в этом даже себе.
– Завтра, – ответил Калеб с облегченным вздохом. – Только вот не уверен, во сколько точно. Но с Энид и Генри все наконец-то решено.
– Без…
– Да-да, без письма, – признался Калеб. – В последнее время Энид часто болеет, нервы пошаливают, и я уговорил Генри показать ее врачу, чтобы тот посоветовал ей где-нибудь отдохнуть и убедил не волноваться. Генри никогда особенно не хотелось стать опекуном Сэма, поэтому он только рад был исполнить мою просьбу. Все прошло как нельзя лучше. Наш план удался. Теперь Энид сама понимает, что в ее состоянии уход за ребенком – нагрузка слишком большая.
Это также означало, что у Энид была веская причина, чтобы не настаивать на своих правах. Но это уже не важно, главное – Сэм остается со своим дядей, которого он так любит.
– Я рада.
Оба они понимали, что она рада не только потому, что Калеб сохранил свои права на ребенка, но и потому, что ему не пришлось прибегать к помощи письма Сьюзен. Между Калебом и ее родителями установилось перемирие.
– Ты можешь отвезти Сэма завтра домой? – сказал он несколько напряженно, давая понять, что подразумевает под просьбой нечто большее.
Но Элен знала, что там она встретит Дэниела. Она уже несколько раз замечала его в поместье, когда брала Сэма на пляж, но всякий раз ей удавалось избегать встречи с ним.
– А разве ты сам не хочешь забрать его? – спросила она.
– Я еще точно не знаю, вдруг приеду слишком рано или слишком поздно, – ответил Калеб. – Но если тебе неудобно…
– Все в порядке, – поспешно заверила она. – Только предупреди прислугу о нашем приезде.
Неизвестно, как отреагирует Дэниел на ее появление и что он может предпринять в присутствии свидетелей!
– Я позвоню домоправительнице, – уверил ее Калеб. – Ну как ты? Голос его стал значительно тише. Она поняла, что краснеет.
– Хорошо.
Даже лучше, чем она ожидала. Сэм отвлек ее. Никаких болезненных воспоминаний о Бене. Вместе с Сэмом в дом ворвались радость и веселье. С Беном было все иначе, к радости примешивалось горькое чувство, что эти счастливые мгновения скоротечны. Сэм был словно солнце, тогда как Бен казался маленькой яркой звездочкой… А впрочем, зачем их сравнивать.
– Я рад, – мягко произнес Калеб. – Как насчет ужина завтра вечером у меня дома?
Там Дэниел, снова напомнила себе Элен, хотя желание увидеться с Калебом пересиливало все опасения.
– Никого больше не будет – только ты и я. – Калеб, казалось, догадался – хотя и не подозревал о причине, – что она не желает встречаться с Дэниелом. – Дэниел вернется только в понедельник утром.
Дэниел не поехал с Калебом в Лондон, он отправился позже, чтобы провести там выходные. Следовательно, не оставалось ни малейших препятствий для того, чтобы провести вечер с Калебом.
– Да, я согласна, – сказала она.
– Я так скучал по тебе, Элен, – прошептал он.
Элен тоже скучала по нему, только не собиралась в этом признаваться. Она густо покраснела.
– Значит, до завтра, – поспешно ответила Элен.
Калеб натянуто рассмеялся, догадавшись, что она смущена.
– Передай поцелуй Сэму от меня, – сказал он. – И о себе не забудь, – добавил он, перед тем как повесить трубку.
– Как Калеб? – спросил отец, отрываясь от газеты.
– А разве я говорила, что звонил он? – Она продолжала дуться на отца за постоянные насмешки.
– Только один человек способен заставить тебя краснеть, – улыбнулся он. Элен раздраженно вздохнула.
– Калеб возвращается завтра. Доволен?
– А ты?
– Папа…
– Ну-ну, не буду спрашивать. – Он отбросил газету и замахал руками, делая вид, что защищается. – И так все видно по твоему лицу.
Опять он дразнит ее. Элен швырнула в него подушкой, но он ловко поймал ее.
– Я рад, что между вами установились дружеские отношения. На это я и надеялся, когда решил приложить некоторые усилия…
Элен вопросительно посмотрела на него.
– Что значит «надеялся»? Какие усилия?
Он пожал плечами.
– Мне казалось, что вы вполне можете поладить друг с другом, – сказал он, слов но оправдываясь под ее пронзительным взглядом. – Ты – моя единственная дочь, а Калеб – мой друг.
– Так-так, и что дальше? – недовольно спросила она.
– Ничего. – Он встал. – Я просто хотел, чтобы вы понравились друг другу.
– Чтобы мы понравились друг другу… – медленно проговорила она, как будто ее поразила какая-то догадка. – Папа…
– А что в этом плохого? – спросил он нарочито беззаботно.
– Это как посмотреть, – ответила Элен.
– Ну, не знаю… – протянул отец.
– И насколько далеко, ты предполагал, должны были зайти наши отношения? Что, по-твоему, означает «поладить»? – решительно потребовала она ответа.
– Элен…
– Как далеко, папа? – настаивала она.
Он взволнованно прошелся по комнате. Разговор, казалось, приобретал нежелательный для него характер.
