Диана Гамильтон - Испанское наследство
Когда лифт поднял ее в вестибюль, Себастиан выскочил из дверей квартиры. Выглядел он невероятно обозленным.
— Где ты, черт возьми, была? — взревел он. Казалось, еще секунда, и он разорвет ее на куски. Но Рози это не беспокоило. Он не мог запугать ее. Она не заключенная и может пойти, куда захочет.
— Ходила в аптеку, — небрежно пожав плечами, бросила она и прошла мимо. Он пошел за ней. — Покупала вот это, — объяснила она и спокойно уронила на один из низких столов упаковку с тестом на беременность. — Он нам нужен, забыли? В зависимости от результата вы можете с глубоким облегчением вздохнуть или дать деру. Как ваш святой крестный.
Рози даже удивилась, услышав собственный голос. Такой в нем прозвучал холод. Конечно, что-то в ней умерло, когда он обвинил ее в том, что она лжет и мошенничает. Обвинил, что она якобы тянет руки к богатству сэра Маркуса Труна.
Мать говорила, что Маркус не подозревал о ее существовании. Мать была нежная, любящая душа. Она никогда не сказала и тем более не сделала бы ничего, что могло бы обидеть другого человека. Ей хотелось защитить репутацию мужчины, которого любила всю свою взрослую жизнь. И кроме того, она, наверное, хотела помешать обожаемой дочери узнать, что ее отец повернулся к ней спиной и спокойно умыл руки.
А теперь Рози уже никогда не узнать правду.
— Вот, значит, как ты думаешь обо мне? — хрипло спросил Себастиан. Холодные глаза скользили по нежным чертам прекрасного бледного лица.
— Откуда мне знать? — пожала плечами Рози. — Я думала, что знаю, какой вы. Но, выходит, не знаю.
Ей показалось, что какая-то тень пробежала по его лицу. Похоже, растерянность? Или, может быть, боль? С уверенностью не скажешь, да ей это и неинтересно. Несколько часов назад она могла бы накрутить целый клубок фантазий. Что означает этот мимолетный взгляд? А тот? Может, сожаление и раскаяние? Но гадания остались в прошлом.
Она покопалась в кармане куртки. Лучше с этим покончить сразу. И если он попытается извиниться за свое грязное мнение о ней, Рози не станет слушать. Он слишком обидел ее.
— Вам нужны доказательства? — Она протянула довольно потрепанный и пузатый коричневый конверт. — Они здесь. Доказательства связи моей матери с сэром Маркусом. — Она не стала отводить глаза от нахмуренного взгляда, когда его длинные пальцы обхватили конверт. Зато довольно ядовито добавила: — Конечно, наверное, я все состряпала. Ведь у меня способности к таким трюкам. Украла один документ, подделала другой. Или, может, я не лгу, а говорю правду? Выбирайте, что хотите.
— Перестань! — Серебристые глаза потемнели до угольной черноты. — Я слишком бурно отреагировал на твои слова. Я признаю это.
Santo Dios! За последнюю пару часов он чуть не сошел с ума. Он уже поверил, что она ушла насовсем. Что он больше никогда ее не увидит. Что у него не будет возможности извиниться за свою первую реакцию.
Он всегда гордился своей способностью хорошо определять характер человека. Когда прошел шок от сказанного Рози, ему пришлось признать, что она не алчная ведьма, манипулирующая людьми. Он столько раз бывал мишенью для представительниц этой породы, что узнавал их с первого взгляда.
— Неважно, как далеко от истины твое убеждение, будто Маркус твой отец, — хрипло вздохнув, начал он. — Я уверен, что твоя вера искренна, хотя и ошибочна. — Он пожал плечами, гордо вскинув голову. — Что касается меня, Рози, пожалуйста, пойми. Я знаю Маркуса всю свою жизнь. Я знаю его как честного человека, который любил свою жену. И если… если он вел игру на стороне и сделал какую-то женщину беременной… Он бы никогда не отказался от ответственности. В это я не могу поверить.
— Какую-то женщину!
Это была ее мать! Это о ней он так говорит!
И это он называет извинением? Ее затрясло от злости. Она считала, что ей удалось освободиться от ярости. Ничего подобного. Гнев снова вернулся к ней. С чувством горького триумфа она наблюдала, как он открывает конверт.
Когда его пальцы наткнулись на что-то твердое, завернутое в бумагу, Себастиан вздохнул. Он поймал ее внимательный взгляд. Он ни в чем не убедил ее. Похоже, она ненавидит его. По совести, нельзя ее упрекать за это. Он опрометчиво выпалил лишнее. Ставя себе в заслугу циничный взгляд на большинство представительниц женской половины человечества, он не подумал, что говорит. И вред был нанесен. Неизвестно, простит ли он себе это.
Когда Себастиан увидел кулон во всей его сверкающей красе, лицо его побледнело.
— Где ты это взяла? — Он в упор смотрел на нее, сдвинув брови.
Легкоузнаваемая вещь. Семейная драгоценность. Он никогда не видел это ювелирное украшение. Но помнил портрет тети, висевший в главной гостиной в Трун-Мэноре. На тете был этот кулон.
Через много лет, незадолго до смерти тети, он заметил, что портрет исчез.
Подавив желание поиздеваться над ним, сказав, что, наверное, украла, Рози ответила ровным голосом:
— Маркус подарил кулон моей матери. Он хотел, чтобы у нее была эта вещица. Только перед самой смертью она дала его мне. Я не хотела брать его тогда, не хочу и сейчас. Я собиралась вернуть его, когда наконец встречусь с ним. Впрочем, вы можете сделать это за меня.
Никакого ответа. Только мрачный, непримиримый взгляд. Потом он извлек листок бумаги. Сощурился, изучая твердые, наклонные строки. Ровным, без малейшего следа эмоции голосом Рози объяснила:
— Мама никогда не произносила имени моего отца. После ее смерти я нашла это. Так я узнала, кто он.
На листе с изображением Трун-Мэнора был текст, начинавшийся словами «Моя дорогая Молли» и заканчивавшийся строкой «Буду любить тебя всегда, Маркус». А между ними подробности предстоявшего свидания. О забронированной на две ночи комнате в маленьком прибрежном отеле и сообщение: «Нас там никто не знает, лучше держаться подальше от избитых дорог. Мы там можем быть вместе, мой ангел, и дорожить каждым бесценным мгновением».
Когда Себастиан снова взглянул на нее, рот у него был мрачно сжат. С преувеличенной тщательностью он сложил письмо и сунул его и кулон в конверт. Пронзив ее колючими, холодными глазами, произнес не терпящим возражения тоном:
— Иди переоденься. Меньше чем через час мы отправляемся в аэропорт.
Надутый, раскомандовавшийся индюк!
— Нет! — отрубила Рози. — Я передумала. Я никуда с вами не поеду!
Неужели он и в самом деле ждал, что она согласится? После такого обвинения? Просто смешно.
Эта его поспешная и унизительная перемена в отношении к ней. После долгой ночи любви… В результате у нее осталось ощущение грязи. Будто она запачкана с головы до ног. Она не скоро забудет это. Потому что теперь ясно — никаких чувств к ней он не питает. Он использовал ее для секса, поскольку она оказалась под рукой. Так сказать, готовенькая. Лучше отделаться от него прямо сейчас. Забыть обо всем. Даже о встрече с отцом. И оставить всю запутанную историю позади.
