Одри Хэсли - И в горе и в радости
— Тебе нравится? — нежно спросил Роджер, подходя сзади и обнимая Линду за плечи.
— Это… Это — совершенство, — с трудом вымолвила она. У нее перехватило горло. Боже, она не готова к этому… Она думала, что готова, но нет… Она окаменела. Почти в буквальном смысле. Чувствовала себя как мерзлое полено. Или холодная мраморная статуя.
— Попытайся расслабиться, — мягко предложил Роджер и наклонился, чтобы поцеловать ее в шею.
Линду охватила паника.
— Я… Мне надо в ванную.
Роджер выпрямился, и она буквально влетела в ванную, с шумом захлопнув за собой дверь.
Какое-то время девушка стояла, прислонившись к двери и зажмурившись. Сердце отчаянно колотилось. Когда, наконец, она открыла глаза, перед ней предстала ванная. Такой большой ванной комнаты Линда в жизни не видела. И такой роскошной. Огромные пространства кремового, с золотыми прожилками мрамора, утопленная в полу ванна, скорее похожая на бассейн…
Она только головой качала, разглядывая золоченые краны в форме купидонов. Вода выливалась из их стрел. Здесь было все, что только можно себе представить, все мыслимые удобства. От отдельных фенов — для «нее» и для «него» до туалетных принадлежностей, зубных щеток и салфеток. На подставке рядом с раковиной стоял телефон. На бронзовых вешалках висели белые махровые полотенца и халаты, углы и карманы которых украшали атласные купидончики.
Обычные новобрачные в этом номере никогда не бывали, решила Линда. Это был номер для мультимиллионеров. Ночь любви здесь стоила целое состояние.
Когда Линда вернулась в гостиную, Роджер наполнял шампанским два узких бокала. Серебряное ведерко для льда покоилось на пристенном столике, рядом с огромным блюдом, полным разнообразных фруктов, конфет и пирожных. Линда точно помнила, что ничего этого не было, когда они вошли сюда. Или она просто не заметила? Может быть, волнение настолько захватило ее в тот момент, что она не рассмотрела мелких деталей? Тогда она была готова на все. Но сейчас нервное возбуждение притупило желание, она снова подумала, что, возможно, сваляла дурака.
У Роджера наверняка было много красивых женщин — и все, без сомнения, куда опытнее нее. Его жена — Линда помнила — была само совершенство — черноволосая, белокожая, с фиалковыми глазами. И если Синди, в конце концов, оказалась потаскухой, это не умаляло се знаний о том, как угодить мужчине в постели.
— Угощение прислали, пока ты принимала ванну, — сказал он, поднося взволнованной девушке один из бокалов. — С поздравлениями от отеля.
Линда почувствовала облегчение. Все-таки не настолько она одурманена всем происходящим, чтобы не замечать очевидное. Ей вспомнилось, что советовала Маделейн. Выпить пару бокалов и расслабиться перед великим событием. Она подошла и взяла бокал.
Роджер улыбнулся, когда они соединили бокалы.
— За мою красивую невесту! — произнес он тост, и Линда вздрогнула. Бокал замер на полпути.
— Не надо, — прошептала она, опуская взгляд, чтобы скрыть внезапно набежавшие слезы.
— Что не надо?.. — В его голосе было неясное замешательство.
— Не играй со мной… этим…
Он гневно взглянул в ее затуманившиеся глаза, едва не выругавшись. Но, заметив в них настоящую боль, негромко сказал:
— Ты считаешь, я способен на подобные шутки? Я вовсе не играю, Линда, лишь жалею об одном, что пришлось ждать этого дня так долго. Я должен был сделать это много лет назад.
С этими словами он коснулся рукой ее шеи, нежно лаская бархатистую кожу. Он-то смотрел ей прямо в глаза, то переводил взгляд на ее дрожащие губы и еще ниже, на порывисто вздымающуюся грудь.
— Боже, как ты красива! Как невероятно красива! — глухо проговорил он, вынимая бокал из ее оцепеневших пальцев. Все ее существо сотрясла неудержимая дрожь. — Я недостоин тебя. Но сейчас это неважно. Я должен испить эту чашу… — Он сделал глоток шампанского. — И ты тоже…
Он поднес бокал к ее губам, слегка раздвинул их и влил ей в рот немного шампанского. Прищурившись, он наблюдал, как она пьет, как кончиком языка слизывает задержавшуюся каплю.
— Еще, — приказал он и снова поднес бокал к ее губам. Пальцы Роджера слегка дрожали. Хрусталь звякнул о ее зубы, она подняла руки, чтобы соединить их с его руками и помочь напоить ее искрящейся жидкостью.
Линда никогда прежде не испытывала такого удовольствия от вина. Она сделала очередной глоток, и Роджер снова наполнил шампанским ее рот — и так до тех пор, пока оба бокала не опустели. Все чувства в Линде пробудились одновременно. Шампанское подействовало с яростной силой, ворвавшись с невероятной скоростью в ее жилы. Она вся трепетала, покачиваясь на высоких каблуках. Роджер поставил второй бокал на место и подхватил ее на руки.
Не произнеся ни слова, он просто перенес ее в спальню и положил на снежно-белое покрывало. Когда он присел рядом и начал ее раздевать, Линда закрыла глаза. Голова ее слегка кружилась. Она расслабилась и была очень, очень податлива.
Когда он попросил ее сесть, она села. Когда попросил приподняться — приподнялась. А когда велел снова лечь, она легла.
Линда открыла глаза, когда на ней оставались лишь лифчик и трусики. Ей показалось, что Роджер вышел. На самом деле он прервался, чтобы раздеться. Он уже снял пиджак и галстук, расстегнул рубашку до пояса.
— Тебе хорошо? — спросил он, глядя ей в глаза.
— Не уверена, — сообщила она.
Ей казалось, что комната вращается.
— Через пару минут все будет в порядке. Ты слишком быстро выпила шампанское.
— Это ты меня заставил, — укоризненно сказала Линда.
— Верно. Так же, как убедил тебя прийти сюда. — Роджер усмехнулся, снимая рубашку. Его великолепный обнаженный торс вызывал желание прикоснуться к нему, так же как и много лет назад.
Губы у нее пересохли. Она любовалась его прекрасной фигурой: широкими плечами и четко обрисованными грудными мышцами, плоским мускулистым животом. Мысль о том, что скоро она сможет ласкать все его тело, привела ее в экстаз. Соски напряглись, приподняв еще скрывавшую их ткань.
Взгляд Роджера сосредоточился на них, они словно магнитом притягивали его. Как завороженный, он протянул руку и сжал приподнявшийся бутон соска большим и указательным пальцами. Когда он начал довольно сильно массировать его, зрачки Линды расширились от изумления. Это прикосновение могло причинить боль, будь она обнаженной. Но скрывающий сосок атлас придавал ощущениям лишь невероятную остроту. Из горла Линды вырвался полный животного наслаждения стон.
Свободной рукой он накрыл другую ее грудь, и Линда задохнулась от наслаждения. Когда кончики уверенных пальцев скользнули под лифчик и коснулись обнаженных сосков, она вся изогнулась, губы приоткрылись.
