Шэрон Кендрик - Нежеланная
Но Алекса не была одной из его слуг, которую уволили бы за собственное мнение. Да, он был всесильным в своем царстве, но значило ли это, что она должна отказаться от своих взглядов и согласиться с ним?
– Женщины всегда заботятся о семье, – возразила она. – И мы признаем важность чувств.
Он пристально взглянул на нее.
– Вы упрямы, – неожиданно сказал он.
– Нет. Я отстаиваю то, во что верю, Ваше Величество.
– Иногда нам приходится жить, ни во что не веря, – мягко сказал он, а затем закрыл глаза и устало откинулся на спинку дивана. – Спасибо за разговор со мной. А теперь идите и наслаждайтесь свадебным торжеством.
Посылал ли он ей молчаливое сообщение? Говорил ли, что она напрасно ожидает чувств от Джованни? Ну, не утруждайте себя, Ваше Величество, подумала она, я не питаю никаких иллюзий относительно него.
Слуга отвел ее во внутренний двор, где Паоло смотрел выступление жонглеров. Джованни стоял неподалеку, возле цветущего апельсинового дерева. Он вопросительно взглянул на нее, когда она подошла.
– Как прошла беседа с шейхом?
– На удивление хорошо, учитывая все обстоятельства.
– Какие обстоятельства?
Голос его стал холодным. Алекса прищурила глаза.
– Ты сказал ему, что у Паоло трудная жизнь?
Возникла пауза.
– Конечно.
Считай до десяти. Сохраняй спокойствие. Но хотелось от злости кричать во все горло.
– Как ты мог это сказать? У него совсем не трудная жизнь, – задыхаясь, возразила она. – Твоего сына любят, он желанный ребенок. Я сказала об этом шейху, и он не опроверг мои слова.
– У моего сына нет отца, – сказал Джованни холодно. – И все те преимущества, которые мое богатство может ему дать…
– Но…
– Послушай меня, Алекса! – Его голос прервал ее возражения, словно отрезал их ножом. – Я не собирался обсуждать с тобой данный вопрос до свадьбы, но раз уж речь зашла об этом, то у меня нет выбора.
– Выбора? О чем ты говоришь?
– Учитывая все обстоятельства, которые идут во вред Паоло…
– О каких обстоятельствах ты говоришь? – с тревогой спросила она.
– О том, что ты – одинокая мать, вынужденная работать, что не можешь купить собственный дом… – Он увидел ее возмущенный взгляд и покачал своей темной головой. – Ребенок не может нормально развиваться. Ты знаешь об этом.
Она бросила взгляд на сына, который наслаждался представлением, хотя ни слова не знал на карастанском языке.
– Ты думаешь, ему плохо?
– Не сейчас, но… будет плохо, Лекс.
– О, на самом деле?
– Да, на самом деле! Он станет одним из тех парней, не имеющих отца, которые шляются по улицам и курят сигареты, – с металлом в голосе произнес он.
– О, откуда у тебя такие знания, Джио? Из международного справочника по стереотипам? И, во всяком случае… – она окинула его победоносным взглядом, – ты сам вырос без отца!
Взгляд его показал, что она сама попалась в ловушку, которую он устроил для нее.
– Точно! – выдохнул он. – И я знаю, что это такое! Я стал тем, кем я есть, вопреки моему воспитанию, но Паоло может так не повезти. Я на себе испытал, что значит иметь мать, которая жаждет постоянно находиться в обществе мужчин.
– У меня было только два любовника в жизни, включая тебя, – горячо возразила она.
– Но ты еще слишком молода, – парировал он. – Сейчас ты полностью занята Паоло, но скоро наступит время, когда он не столь сильно будет нуждаться в тебе, и ты будешь думать о том, как бы удовлетворить свои сексуальные нужды. И тогда он пойдет по кривой дорожке.
– Но ты ведь не пошел, – заметила она. – А тоже был сыном матери-одиночки.
– Потому что мне везло! – вскричал он, но словно нож повернулся у него в сердце – вспомнились темные вечера, когда он лежал в кроватке без сна в ожидании матери.
– Вся жизнь – это лотерея, – тихо сказала Алекса, заметив, как помрачнели его глаза. – Наличие двух родителей – это не гарантия счастья, Джио.
– Конечно, нет, но я хочу увеличить его шансы, – произнес Джованни упрямо.
Она грустно покачала головой, прищурив глаза от яркого света. Ей захотелось схватить своего сына и убежать.
– Ты всегда такой пессимист?
– В большинстве случаев, – сказал он спокойно. – Я основываюсь на собственном опыте.
Она пытливо взглянула на него, стараясь быть объективной, но это было нелегко. Его жестокость возмущало ее, слова приводили в ярость, но это не уменьшало ее желания запустить пальцы в его густые черные волосы, нагнуть голову и поцеловать его. Она едва перевела дыхание.
– Я подумаю о том, что ты мне сказал, когда вернусь в Англию, – согласилась она.
Джованни мрачно улыбнулся. Она до сих пор не поняла? Не поняла, если он захочет чего-то, то не остановится, пока этого не получит.
– Мне кажется, ты меня не поняла, – ласково произнес он. – Решение уже принято.
Алекса заморгала глазами, едва осознавая, что вдалеке снова послышались звуки труб, барабанов и какого-то заунывного инструмента.
– Какое решение? – выдохнула она, а музыка тем временем грянула еще сильнее.
– Жизнь меняется. Теперь я не буду настаивать на том, что ты – женщина легкого поведения, но ты по-прежнему женщина со всеми женскими потребностями, а я не желаю, чтобы моего сына воспитывал какой-то другой мужчина, – ровным голосом произнес он.
– Но все это лишь гипотезы, Джованни, – возразила Алекса. – Нет никакого другого мужчины.
– Сейчас – нет.
– Но ты не можешь заставить меня делать то, чего я не хочу! – неожиданно резко возразила она.
– Могу, дорогая, – заявил он мягко. – И я беру Паоло к себе.
– Паоло будет жить со мной, – отрезала она, и ей показалось, что они говорят о сыне как о каком-то предмете мебели. Щеки ее запылали от стыда и страха.
– Совершенно очевидно, что ты тоже будешь жить со мной, – сказал он нежно. – Ты хорошая мать, а я хочу стать хорошим отцом. Прошедшая ночь показала, что мы по-прежнему жаждем друг друга, так в чем же проблема?
У нее чуть не вырвался вопрос: а как же насчет любви? Как насчет эмоционального комфорта, о котором она говорила с его отцом? Но Джованни, как и его отец, был совершенно далек от этого.
Может быть, то, что возникло между нею и Джованни много лет назад, было искрой любви, но она потухла в тяжелых обстоятельствах. И все же ее сердце по-прежнему стремилось к нему, как и ее тело, и он – отец ее ребенка. Они связаны друг с другом кровно и телесно.
То, что он предлагал, было компромиссом, но могла ли она жить такой жизнью с единственным мужчиной, которого любила?
Алекса покачала головой.
– Извини, Джованни, но я не согласна.
Возникло молчание, а когда он заговорил, слова его были остры, как бритва.
