Эдриан Маршалл - Здравствуй, крошка Ло
– Это не повод врываться ко мне без стука и бить меня подушкой! – сквозь смех ответила она подруге. – Сейчас ты у меня получишь!
– Нет, ты!
– Нет, ты!
На шум прибежал Андрес и, увидев дерущихся и хохочущих девушек, постучал по дверному косяку тростью:
– Ай-яй, как не стыдно… – шутливо погрозил он пальцем. – И ты еще, Ло, обвиняла меня в ребячестве… Ложились бы спать, негодницы. Завтра вас не добудишься… – для порядка поворчал он и поплелся вниз по лестнице.
А Ло еще несколько часов сидела у Мэй и слушала, как та с горящими глазами рассказывает о том, какой Пэйн замечательный парень…
10
До конца съемок оставалось около часа, а лицо Ло нуждалось в повторном гриме: Чак Баффилд снимал сцену, где Норрис, разозлившись на свою жену Дору, поливает ее водой из садового шланга. По сценарию задумывалось, что Норрис направляет шланг на новенькое платье Доры, но рука Норриса дрогнула, поэтому струя угодила прямо в лицо Ло.
На Норрисово счастье, в этой сцене была задействована Ло, а не Хильда Морланд, иначе не миновать ему громких криков и упреков в том, что это было сделано нарочно.
Ло от всей души посмеялась вместе со съемочной группой и с самим Норрисом, который все же чувствовал себя виноватым. А Хильда Морланд молча злилась в своем уголке, шепча на ухо Мэлвилу что-то вроде «я бы ни за что не позволила».
– Друзья мои! – попытался Чак привлечь внимание актеров. – Мы тратим драгоценное время, за которое нам платят немалые деньги… Могу я попросить вас сменить, так сказать, смех на милость и успокоиться? Дорогая Мэй, приведите, пожалуйста, в порядок нашу Дору… Прискорбно, что вы не задействовали в гриме водостойкую тушь.
– Прошу меня простить, – Мэй присела перед Чаком в комическом реверансе, – но у нашей дорогой Доры аллергия на водостойкую тушь. Ничего не могу поделать.
– Что ж, – вздохнул Чак, обладавший чувством юмора, – это делает вам честь, Мэй Гордон. Вы знаете в деталях не только особенности лица актрисы, но и особенности ее организма…
Прыснув, Мэй подошла к Ло и, взяв ее за руку, потащила к столику, за которым гримировала актеров.
– Садись бегом, – шикнула она на подругу. – И прекрати смеяться, а то, не ровен час, заглянет Никки Хэмптон и даст нам всем на орехи…
Ло, поначалу волновавшаяся из-за скованности Мэй в новом месте, даже радовалась тому, что подруга, не обращая внимания на окружающих, ведет себя с ней, как и вела в волтингтонском театре. Мэй могла дать ей взбучку, отругать за грим, размазанный неловким движением, в общем, вела себя как обычно. И в такие моменты Ло казалось, что она снова в Волтингтоне…
Загримировав Ло, Мэй принялась за Норриса, который умудрился облить заодно и себя. Пока Мэй гримировала главного героя, к Ло подошел маленький Дуглас и спросил девушку, как ему лучше поступить в четвертом эпизоде: наивно улыбнуться или просто стоять с удивленным видом.
В этот момент дверь в павильон открылась, и на пороге показалась фигура, которую Ло, повернувшаяся в сторону двери, опознала как хорошо знакомую. Она не ошиблась – на пороге с растерянным видом стоял… Лукас Кармайкл.
Сердце Ло забилось так сильно, как не билось никогда в присутствии этого человека. Ей захотелось броситься к нему, крепко обнять и сказать: «Как хорошо, что ты пришел». Ло хотела было поддаться этому порыву, но тотчас опомнилась.
Как это будет выглядеть? На виду у всей съемочной группы, у актеров, у Чака Баффилда, она бросится к мужчине, который ни за что ее не признает? Ло почувствовала, как внутри с треском обрывается тонкая, до предела натянутая нить, а к глазам подкатывают слезы.
Там, в дверях, стоит близкий, дорогой ей человек, а она не может даже сказать ему, как скучала без него все это время…
Ей стоило великого труда сдержаться и снова повернуться к Дугласу, который ожидал ее ответа. После этого Ло подошла к Мэй, которая еще не заметила Лукаса – она увлеченно занималась глазами Норриса, – и шепнула подруге на ухо:
– Там, в дверях, Лукас…
Мэй вскинула глаза, засияла и, буркнув Норрису что-то вроде «посидите, пожалуйста», побежала к дверям. Увидев Мэй, Лукас расплылся в улыбке. У Ло защемило сердце: ей показалось, она уже вечность не видела этой улыбки, которая теперь, увы, сияет не для нее…
– Мэй! – воскликнул Лукас, чем обратил на себя взгляды всех стоящих на съемочной площадке. – Я тут, кажется, все павильоны обошел, пока вас искал… А где же…
– Ее здесь нет, – поспешила ответить Мэй, чтобы Лукас не успел спросить о подруге. – Говори потише, здесь много ушей…
– А где она? – спросил Лукас, понизив тон.
– Я не знаю, – развела руками Мэй.
Лукас изменился в лице.
– Но в театре мне сказали, что вы исчезли вместе…
– Ты что, ездил в Волтингтон? – удивилась Мэй.
– Да, я хотел ее найти, извиниться. Кажется, я все испортил в нашу последнюю встречу… Мэй, но вы же были неразлучны… Мне даже не верится, что ты не знаешь, где она. Может, она не хочет меня видеть?
– Лукас, я правда не знаю, – солгала Мэй, поглядывая на Ло, которая застыла как статуя, разглядывая Лукаса. – Давай сделаем так. Я дам тебе свой телефон, мы встретимся в более спокойной обстановке и обо всем поговорим.
Лукас кивнул. По его лицу Мэй поняла, что он разочарован.
– А как ты здесь оказался? – поинтересовалась она.
– Я тоже не ожидал тебя здесь встретить, – улыбнулся Лукас. – У моей фирмы контракт с вашей студией. Я делаю рекламу «Минутке для счастья». Сказать по правде, это большое везение. Фирма только-только открылась, и почти сразу – такой крупный клиент. Мне подкинул его первый заказчик из кондитерской фирмы «Паулетт». Мы делали рекламу его пирожных, и ему дико понравилось. Оказалось, он знаком со всей этой публикой, и вот, подсобил…
– «Паулетт» в рот – и счастлив весь год», – с улыбкой процитировала Мэй. – Как же, помню, помню… Даже не думала, что это сделал ты…
– Ну… один бы я ничего не сделал, – засмущался Лукас. – Мне посчастливилось найти способных ребят. В общем, везение во всем… кроме одного, – погрустнев, добавил он.
– Не отчаивайся… – Мэй стало жалко парня. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Так к кому ты пришел?
– К вашему продюсеру, Никки Хэмптону.
– Не знаю, застанешь ли ты его. Он у нас гость нечастый, но внезапный. Зайди в сорок пятый павильон, – посоветовала Мэй. – Он там может быть. Ладно, побегу работать, а то Чак сейчас опять начнет зудеть насчет «дорогого времени». И позвони мне!
– Конечно, Мэй! – Лукас помахал ей рукой и скрылся за дверью.
Ло, все это время наблюдавшая за их беседой, кинулась к Мэй с расспросами.
– Все потом, – бросила Мэй и кивнула в сторону Норриса. – Бедняга до сих пор сидит, не шелохнется. Дисциплинированный актер, в отличие от тебя…
