Лина Мерканто - Образец женской логики
Одного она изобразила пиратом, другого швейцарским гвардейцем из Ватикана, третьего мушкетером. Она уже дорисовывала портрет девушки в шляпке с вуалью, как вдруг почувствовала прикосновение руки к своему колену. Виолетта чуть отодвинулась, но рука была настойчива. Виолетта досадливо поморщилась.
— Вас зовут Петр, не так ли? — сказала она, глядя ему в глаза. — Вы что-то потеряли у меня на коленях? Давайте поищем вместе. — Она заглянула под стол и пожала плечами. — Тут ничего нет.
Общий смех был ей ответом. Петр смутился и неловко положил руки на стол.
— Вот так-то лучше, — заметила Виолетта, заканчивая рисунок. — В следующий раз не забудьте сначала спросить. Это будет проще, чем шарить руками под столом.
Петр наклонился к ней.
— Мы сейчас идем на пляж. Каждый вечер купаемся при лунном свете. Не хотите присоединиться?
— Нет, спасибо, уже поздно. Мне пора. Приятно было познакомиться. — Она встала, чтобы уйти.
Петр схватил ее за руку. Она попыталась освободиться, но он крепко держал ее.
— Пойдем с нами. Познакомимся поближе.
Он притянул ее к себе. В лицо пахнуло винным перегаром. Вдруг чьи-то сильные пальцы сдавили его запястье. Парень задохнулся от боли и выпустил Виолетту. Перед ним стоял высокий смуглый мужчина. Его глаза горели холодным огнем, как две синие льдышки. Он резко вывернул его руку и оттолкнул от себя. Петр мешком рухнул на стул. За столом воцарилось гробовое молчание.
Не говоря ни слова, мужчина взял Виолетту под руку и спокойно направился к выходу. Петр дернулся было за ними, но его удержали.
— Не нарывайся, — сказал один из парней. — С таким шутки плохи.
— Он еще поплатится, — прошипел Петр, поглаживая немеющую руку. — Дай срок.
— Остынь, — посоветовал его приятель. — Она, наверное, его девушка, вот он и взъелся. Ты бы и сам так поступил на его месте.
— На его месте я бы не позволил своей красотке работать в таком месте. Ладно, проехали. Пошли купаться.
Они молча шли по темной дороге. Виолетта еле поспевала за ним. Она чувствовала, что он сердится, но не могла понять, в чем ее вина. Рикардо по-прежнему молчал. Наконец ей это надоело. Она выдернула руку и остановилась. Он повернулся к ней.
— Хорошо провела время? Извини, если помешал.
Голос его был холодным и чужим, искаженным еле сдерживаемой яростью.
— Зачем ты пошла туда? Тебе что, нравится выставлять себя напоказ?
Виолетту возмутил его тон.
— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Это моя работа.
Он криво усмехнулся. — Работа? Это ты называешь работой? Может, лучше сразу пойти на панель?
Она со всего размаха ударила его по щеке, развернулась и побежала в темноту, спотыкаясь и глотая слезы.
Он в два прыжка догнал ее и обхватил за плечи, пытаясь остановить. Она яростно отбивалась, но он был сильнее и не выпускал ее. Когда она в изнеможении стихла, он покрепче прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосы.
— Прости меня, — прошептал он виновато. — Сам не знаю, что на меня нашло.
— Зато я знаю, — тихо сказала Виолетта. — Ты такой же, как мой отец. Вообразил, что я твоя собственность, что можешь решать за меня. Не надо, а то у нас ничего не получится.
— Не ходи туда больше, — попросил он. — Это не для тебя.
— Знаю, но это всего лишь на время. Мне нужны деньги, чтобы вернуться в Италию, домой.
— Я увезу тебя отсюда. Об этом не беспокойся. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
— И я хочу того же, но ты должен научиться уважать меня. Еще одной такой сцены я просто не выдержу. — Она вдруг улыбнулась и потерлась щекой о его щеку. — Хотя, надо признать, ты появился как раз вовремя.
11
Кирилл Банев. Имя всплыло в памяти неожиданно. Как это он раньше не подумал о нем? В последнее время Кирилл работал в администрации окружного управителя и заведовал художественным сектором. Кроме организации выставок и распродаж картин и прочих предметов искусства, он занимался уличными художниками и наверняка знал их всех наперечет. Через него проходили все, кто хотел заниматься своим ремеслом на Золотых Песках и в прилегающих курортных зонах.
Иван долго размышлял об этом и наконец пришел к выводу, что если Виолетта последовала совету Стефы и отправилась на Золотые Пески, единственное, чем она могла заработать на жизнь, это рисование. А значит, Кирилл и есть тот самый человек, который может помочь ему найти Виолетту.
Он бросился к столу и принялся потрошить ящики в поисках своей телефонной книжки. Она как назло куда-то запропастилась. Всегда у него так. Нужные вещи исчезают в самый неподходящий момент. Где он ее видел в последний раз?
Иван перерыл всю квартиру, даже заглянул зачем-то в ванную и туалет. Безрезультатно. Взмокший, усталый и злой, он рухнул на кровать и закурил. Идиотизм какой-то! Потратить столько драгоценного времени, и все впустую. Иван проклинал себя за безалаберность. Сколько раз, очутившись в подобной ситуации, он клятвенно обещал себе класть все на место, но почему-то дальше обещаний дело не шло.
Затушив сигарету, он обхватил руками подушку и попытался еще раз вспомнить, где… Тут пальцы его наткнулись на что-то твердое. Еще не веря своей удаче, он извлек из-под подушки вожделенную книжку. Значит, пока он метался по квартире, превращая ее в форменный бедлам, она преспокойненько лежала здесь и насмехалась над ним.
— У-у-у! — Иван от досады даже замахнулся на нее. — Нашлась-таки, голубушка.
Он быстро набрал номер. Долгие гудки, приглушенный треск в трубке. Неужели никого? Он совсем было уже собрался повесить трубку, как вдруг услышал низкий женский голос.
— Алло-о! Я слушаю.
Этот волнующий хрипловатый голос со своеобразной манерой растягивать слова мог принадлежать только одной женщине на свете. Лоле, жене Кирилла. Создавая ее, природа, наверное, немало позабавилась. Обладательница этого волшебного голоса была на редкость некрасива. Длинный острый нос и копна жестких черных волос делали ее похожей на ворону. Ивану при встрече с ней всегда хотелось закрыть глаза, слушать, но не видеть.
— Привет, Лола, это Иван Маринов.
— Ванчо-о, пропащая душа-a! Я та-ак рада тебя слышать. Ты совсем на-ас забыл.
— Прости, Лола, совсем зашился.
— Знаю, зна-аю. Натурщицы заму-учили бедняжку. Смотри, не надорвись.
— Постараюсь. А муженек твой дома? Можно его?
— Любому другому я бы ответила «не-ет». Припал к телевизору в обни-имку с тарелкой спагетти. Футбо-ол. Сам знаешь, святой момент в его-о жизни. Но ради тебя-а я готова рискнуть.
Иван знал, что Кирилл был страстным болельщиком и только землетрясение или цунами могли оторвать его от телевизора во время матча. Он даже почувствовал угрызения совести, но быстро подавил их. Время не терпит.
