Ирен Беллоу - Душой и телом…
Челси взглянула на него, чувствуя, что он вне себя от гнева, и не зная, как ей теперь вести себя. Отведя от Зика взгляд, она понуро уставилась на свой бокал, не имея сил его взять. Может, вашему другу тоже захочется прийти. Первый раз им намекнули, где нужно искать Билли. Зику не понравилось, при каких обстоятельствах они узнали об этом, но чего, собственно, он от нее ждал? Что она отдаст Билли на растерзание волкам потому, что ей не понравились угодливые речи мужчины, который держался так, словно, услышав разок ее музыку, заимел на нее особые права?
— Скажите-ка, мисс Коннорс, — наконец произнес Зик хриплым голосом, но стараясь держать себя в руках, — вы хорошо играете в блэк-джек?
Она слегка пожала плечами, и губы ее скривились в невеселой усмешке.
— Примерно так, как вы себе представляете.
— Ну, этого хватит, чтобы проиграть свою блузку. — Взгляд золотисто-карих глаз, в котором горели лукавые огоньки, скользнул по белой блузке, и от читавшегося в этом взгляде намека у Челси перехватило дыхание. По ее телу пробежала возбуждающая дрожь, соски, прилегавшие к шелковой ткани, набухли и встали торчком.
Чуть вскинув подбородок, она взглянула ему прямо в глаза, сурово смотревшие на нее.
— Мы пришли узнать, где Билли. Судя по всему, его видели поблизости, если он… играет на скачках. Не исключено, что он туда тоже придет. Я думала, так мы быстрее всего узнаем, где его искать.
Ответа не последовало. На лице у Зика читалось то же замешательство, какое она чувствовала и сама. Он тревожился за брата. Она знала это. Он не мог не понимать, что благодаря ей они приблизились к цели, хотя и не одобрял того, как они этого достигли.
— А вы хорошо играете в блэк-джек, мистер Норт?
— Довольно хорошо, чтобы покрыть карту, с которой зашли, если повезет.
— Вот и отлично.
— Но и довольно хорошо, чтобы остановиться, когда я слишком увлекаюсь.
Эта фраза, сказанная резким, многозначительным тоном, относилась к ней, поняла Челси. По лицу ее скользнула слабая улыбка, но тут же исчезла, не успев задержаться даже на мгновение.
Пожалуй, она поступила… неосторожно. Наверное, с самого начала нужно было вести себя осторожнее и не позволять себе размякать под этим пристальным взглядом.
Должно быть, ее разговор с незнакомцем, бросившим ей вызов, тоже явился проявлением неосторожности. Но она сделала это, чтобы доказать Зику Норту, что он нуждается в ней. Что она не избалованная примадонна, которая понятия не имеет о том, что такое настоящие неприятности, и никогда не сталкивалась с необходимостью их улаживать.
— А с каких это пор Зик Норт слишком увлекается? — сквозь зубы процедила она, обращаясь к стойке. Он промолчал. Челси ловко соскользнула с табурета. — Не обращайте внимания. Вообще-то, я не ждала ответа на свой вопрос. Как и на любой обычный вопрос личного характера.
Так и не притронувшись к виски, он отодвинул стакан от себя и повернулся к ней.
— Значит, сделаем так, — спокойно сказал он. — Я сяду играть в карты, а вы будете смотреть. Ясно?
Иными словами, не суйся не в свое дело, мелькнула у нее упрямая мысль. Ну ладно, он и так уже признал, что тем, чего им удалось добиться, они полностью обязаны ей.
— Ясно, господин хороший, — пробормотала она. — Я не против.
7
Пропустив ее перед собой через черный ход, Зик изо всех сил стиснул зубы, чтобы не сказать ей всего, что хотел сказать. Мужчины типа того, что ощупывал ее взглядом в баре, не угомонятся, даже если она щелкнет пальцами и скажет, что с нее хватит. Если бы она больше времени проводила вне сцены, она бы это знала.
От площади первого этажа, увенчанной аркой, у входа в «Стартовый барьер» начиналась лестница, которая вела наверх, в меблированные комнаты. Дверь оказалась незапертой. Желая хоть отчасти отвести душу, Зик с силой дернул ее на себя, и, пропустив Челси вперед, вошел следом за ней в тускло освещенный вестибюль.
Насколько он мог судить, Челси не выказывала никакого испуга при виде темных коридоров и угрожающе маячивших в полумраке теней, как не падала духом ни после неприятной встречи в баре, ни после любой другой потенциальной опасности, с которой ей приходилось сталкиваться. Не удосужившись даже оглянуться на него, широко раскрыв глаза и сунув руки в карманы тесно облегавших ее фигуру джинсов, она начала подниматься по лестнице прямо в логово зверя, не имея ни малейшего представления о том, что ее там ожидает.
Что, черт побери, мне с тобой делать, ангелочек, если ты слишком упряма, чтобы внять предостережениям, слишком бесстрашна, чтобы не наживать себе лишних неприятностей, и не боишься ничего, кроме какого-то кошмарного наваждения, о котором ты пока не готова мне рассказать?
Прежде чем подняться на следующую ступеньку, он на секунду остановился, испытывая уже знакомое тошнотворное ощущение. А может, я сам пока не готов о нем услышать. Шагнув на следующую ступеньку, он выбросил эту мысль из головы. То и дело бормоча про себя ругательства, Зик поднимался по лестнице следом за Челси, не сводя глаз с ее аппетитной попки.
Добравшись до лестничной клетки на самом верху, он постучал в дверь, и незнакомый голос произнес:
— Заходите.
Зик бросил взгляд на Челси. Если бы я отослал тебя домой, неужели ты бы заперла дверь, закрыла окна на все задвижки и не лезла бы в это дело, от которого одни неприятности?
Ответом ему был любопытный взгляд зеленых глаз. Зик так и не осмелился задать свой вопрос вслух. Отворив дверь, он пропустил ее вперед и вошел сам.
За дверью была кухня, где горел такой яркий свет, что Зик пожалел, что не прихватил с собой солнцезащитные очки. Современная обстановка никак не вязалась с викторианским стилем, в котором был выстроен сам дом. Свет, исходящий от люминесцентных ламп, падал на высокие кухонные столы из белого мрамора и горки с узором из черной эмали. Посреди комнаты красовался круглый белый стол, заваленный игральными картами и денежными купюрами, уставленный бутылками со спиртными напитками. Когда дверь распахнулась, четверо или пятеро мужчин, сидевших за столом, вскинули головы и посмотрели сначала на Зика, потом на Челси, от которой им так и не удалось отвести взгляд. Судя по их реакции, чисто мужской интерес к ней как к женщине заметно возрос.
Челси вошла в комнату уверенной, изящной походкой, словно понятия не имела, какие мысли на уме у этих мужчин. Краткую паузу, во время которой никто не двигался с места, нарушил лысеющий верзила, в прошлом, судя по всему, тяжелоатлет, над ушами у которого, будто крылья летучей мыши, торчали пучки рыжих волос. Он кивнул ей, широко улыбнулся, ощерив рот, где недоставало многих зубов, и сказал, что его зовут Гарри. Челси тоже улыбнулась и подождала, пока представятся остальные игроки. С трудом отвлекшись от приковавшей его внимание сцены, Зик вдруг вспомнил, что сам еще не представился.
