Карен Норидж - Объятия любимого
— В ванной? — Она удивленно взглянула на него. — Конечно.
— А то, может, спинку потереть? — Луиза уставилась на него: опять он ее дразнит! Улыбаясь, Стив наклонился и легко поцеловал ее в губы. — Я буду на кухне. — И вышел.
Она проводила его взглядом. Высокий, красивый человек, который вторгся в ее дом и в ее сердце.
Удивительно. Сначала, уговаривая его сфотографироваться для календаря, она была с ним грубой и настырной. Потом, рассказывая ему правду о себе, — слезливой и истеричной. Он знал ее с самой худшей стороны, но все еще не ушел. И внезапно в ее душе расцвело новое, незнакомое и счастливое чувство.
Но, что случится, когда он поймет, что их отношения никогда не дойдут до интима? Останется ли он ее другом? Вряд ли — если она правильно поняла, секс имеет для Стива очень большое значение.
Раз так, то она должна взять все от каждой секунды, проведенной с ним вместе. И Луиза заторопилась, чтобы поскорее закончить с душем.
Стив дождался, когда в ванной зашумит вода, потом резко ударил кулаком по стене. Ушиб руку, но зато выпустил злость. К счастью, старый дом был крепким, так что Стив ничего не повредил — кроме себя самого.
Все, что произошло между ними за время их знакомства, приобрело теперь новую окраску. И от этого было невыносимо больно.
Ему хотелось вернуться назад во времени и спасти ту юную девушку от сломавшей ее жизнь роковой ошибки. Ему хотелось переиграть заново и свое с ней поведение. Зачем он, глупец, внушил ей, что хочет секса, в то время, как ему нужно гораздо больше?
Он хотел сказать Луизе, что все будет в порядке, но не знал, как сделать так, чтобы она поверила. Когда он думал о том, через что она прошла и что перечувствовала, то был готов рычать от бессильной ярости.
Конечно, отец Луизы любил дочь. Это ясно даже из ее исповеди. Но он никогда, никогда не должен был тащить девчонку в эту больницу и показывать раненых пожарных. Он, надо думать, хотел преподать ей ценный урок или, может быть, поехал туда, чтобы просто сказать этим людям спасибо. Но, заставив Луизу встретиться с обезумевшими от горя родными пострадавших, он принес ей слишком много вреда.
Когда у людей несчастье, они не способны мыслить здраво. Конечно же, члены семей пожарных и их друзья в первую очередь обвинили во всем Луизу — ведь так приятно найти виноватого, а она была наиболее подходящей кандидатурой. Отец должен был защитить дочь от этого кошмара, а не усугублять его.
Внезапно Стив услышал слабый звон колокольчиков. Он наклонил голову и прислушался. Звук повторился. Стив подошел к окну, но не увидел ничего, кроме черноты.
Это дало ему новый повод для беспокойства: а ведь Луиза живет здесь совсем одна! Если что-нибудь случится, некому будет прийти к ней на помощь…
Стив нашел выключатель и погасил свет.
Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел на заднем дворе множество ветряных колокольчиков: больших и маленьких, металлических и фаянсовых, пестрых и одноцветных. С каждым новым порывом ветра они звенели на разные голоса. А еще он увидел несколько птичьих домиков и кормушек.
Стив оторвался от окна и снова зажег свет. Черт, он никогда не знал женщины, похожей на Луизу Найвен. Холодная, резкая, самоуверенная — и одновременно хрупкая, добрая и беззащитная.
Звук льющейся воды утих, и Стив отвлекся от своих размышлений. Надо было приготовить кофе. Заглянув в холодильник, он обнаружил сыр, салат и майонез. Вспомнил, как мало она ест, и сделал два бутерброда — полтора для себя и половину для Луизы.
Он только что закончил варить кофе, когда она вошла. Стив посмотрел на нее и улыбнулся. Лицо Луизы все еще носило следы слез — глаза грустные, нос розовый, губы припухшие. Волосы она заколола наверх, но отдельные вьющиеся пряди выбивались из узла, падая на плечи и шею. На ней был белый махровый халат, под которым Стив разглядел бледно-желтую пижаму.
— Я же сказала, что не хочу есть.
Стив без зазрения совести солгал:
— Но я-то хочу и при этом ненавижу есть в одиночку. Не умрешь же ты от половинки сандвича, надеюсь. — И, пока она стояла, не зная, как на это отреагировать, Стив сгреб в кучу ее контракты и фотографии, освободив немного места на обеденном столе. — Можно кое о чем тебя спросить, Луиза?
Она напряглась, глядя на него, как жертва на своего палача.
— Да, конечно.
Он знал, что раскрепостить ее будет нелегко. Луиза жила с чувством вины семь лет, оно пустило слишком глубокие корни в ее душе.
— Если ты не интересуешься мужчинами, почему же тогда одеваешься так сексуально?
Даже без макияжа ее карие глаза выглядели красиво: мягкие, бархатистые, с длинными ресницами. Сейчас эти глаза смотрели удивленно.
— Ничего подобного. Я ношу деловые костюмы.
Ее деловые костюмы отнюдь не выглядели по-деловому. Жакеты подчеркивали талию, юбки открывали колени. А туфли на высоких каблуках, а чулки! Неужели Луиза не понимает, какое все это производит впечатление на мужчин?
— Твои деловые костюмы сексуальнее, чем большинство мини-юбок, — сообщил Стив. — И еще ты носишь тончайшие, прозрачные чулки и туфли на высоких каблуках, других я на тебе не видел.
Луиза подтянула к себе стул, села и взяла чашку кофе, избегая его взгляда. Потом вздохнула — перед тем как ответить. Ее щеки порозовели.
— Иногда я не чувствую себя женщиной, — прошептала она, делая большие паузы между словами. — Думаю, это мой способ доказывать свою женственность… Себе самой, а не кому-то.
У Стива подпрыгнуло сердце: она доверяла ему, она делилась с ним сокровенным!
— Ты хочешь сделать себя более женственной, потому что ты девушка?
— Нет. — Она покачала головой. — Потому что я фригидна.
Стив отнюдь не был в этом уверен, но это он докажет ей позже.
— Должен сказать, что я не в силах представить себе более женственную и сексапильную особу, нежели ты, Луиза, и неважно, есть у тебя опыт в любовных играх или нет. — Она еще сильнее залилась краской. Стив улыбнулся: смущенная Луиза была вдвое прелестней. — А как насчет этого дома? — спросил он. — Если твои родители богаты, почему у тебя такой крошечный дом? И почему «фольксваген»? Я оцениваю тебя не меньше, чем на «линкольн» или «кадиллак».
Она подняла бутерброд с тарелки, критически осмотрела его и положила обратно. Так как у нее в холодильнике был только майонез — ни горчицы, ни кетчупа, — он не знал, что она надеялась обнаружить.
— Я люблю этот домик, поэтому не хочу ничего менять. Я одна, и мне не нужно много места. А моя машина отлично ездит. Она заводится даже на морозе, в отличие от многих других.
