Ванесса Фитч - Сплошные радости
— Я рада, что вы сюда вернулись. Мне тут было так одиноко, пока вы не появились здесь.
— Ты имеешь в виду Стива? — В тоне девочки зазвучали враждебные нотки.
— Ну, я испытывала одиночество, которое испытывают взрослые, и просто одиночество. Вы с Тетти помогли мне справиться с последним.
— Ты могла бы завести своих собственных детей.
— Я так и сделаю когда-нибудь, — спокойно пообещала Эйбел. — И я надеюсь, мы с тобой подружимся.
— Я подумаю. — Сандра отвела глаза в сторону. — Но не смей готовить фасоль.
Эйбел изобразила на лице ужас.
— Никогда в жизни.
Спустя немного времени в дверях кухни появился Стив, направляясь к черному ходу. Эйбел окликнула его:
— Я поговорила с Сандрой. Она сказала, что ее отец покончил с собой.
— Что из этого следует? — Он по-прежнему избегал ее взгляда.
— Я понимаю, почему ты не желаешь взваливать на себя дополнительную эмоциональную нагрузку.
— Превосходная мысль! Это все? — Стиву хотелось прекратить этот опасный разговор. Действительно пусть думает, что я решил посвятить себя детям. Но Эйбел точно читала его мысли.
— Нет. Есть еще кое-что, но об этом ты расскажешь сам. Кроме того, я собираюсь заняться детьми всерьез.
— Как прикажете вас понимать?
— Эх вы, мужчины! — Эйбел презрительно пожала плечами. — Вечно вы прячете свои эмоции за сарказмом и глупыми замечаниями. Сандра очень страдает. Она чувствует себя отверженной… Я знаю, какое это ужасное ощущение…
— Согласен, мисс. Я просто ничтожество. Но почему вам непременно нужно без конца вмешиваться в чужие дела?
— Я уже объяснила причину. Она достаточно серьезна, потому что речь идет о детях. Я хочу, чтобы им было позволено заходить ко мне после школы, делать уроки… ходить в кино… В конце концов, чтобы они нормально питались…
— Мне пора в бойлерную, — заметил Стив и вышел на улицу.
Холодный воздух освежил его лицо и шею, которые горели как в огне. В голове привычно запульсировала боль. Но пока она была терпимой. Так что с этим, можно считать, порядок, подбодрил он себя.
Непорядок с Эйбел. Его насторожило ее замечание, она дала ему понять, что ей что-то известно. Но что именно?..
Он вспомнил выражение ее глаз, мелькнувшую в них тревогу, выдававшую затаенный вопрос. Если бы знать точно, сколько мне отпущено. Стив тяжело вздохнул. Ему на секунду захотелось броситься в грузовик и уехать отсюда куда глаза глядят…
Эйбел наблюдала за ним из окна. Несколько минут он о чем-то раздумывал, не обращая внимания на ветер, бросавший снег прямо в лицо. Затем яростно накинулся на упаковочный ящик. Как только из груды поломанных реек, картона показался сверкающий белизной нагреватель, Стив сделал шаг назад, засунул руку в карман, достал спички и, повернувшись спиной к ветру, закурил сигару. От внимания Эйбел не ускользнуло то, как менялась мимика на лице Стива. Судя по тому, с каким ожесточением он крушил ящик, в который был упакован нагреватель, она поняла, что Стив не пришел ни к каким утешительным для себя выводам.
Я должна ему помочь, чего бы это мне ни стоило, твердо решила Эйбел.
Она была так увлечена своими размышлениями, что не услышала стука в дверь. Повторный удар ногой вернул Эйбел к действительности. Она догадалась, что он, взвалив нагреватель на плечи, ждет, когда его впустят.
— Помоги мне, — попросил он спокойно. Ярость, которую она наблюдала несколько минут назад, полностью исчезла. — Придерживай аппарат так, чтобы он не задел стенку.
— Такое впечатление, что ты купил самую большую машину в мире, — пошутила Эйбел.
— Я расходую много воды.
У двери в ванную он опустил нагреватель на пол. Эйбел остановилась на пороге.
— Я могу еще чем-то помочь?
— Нет, спасибо. Я все уже подготовил.
— Ты хорошо работаешь. — Она проскользнула внутрь и прижалась спиной к кафельной стенке. — На самом деле, Стив, у тебя замечательные руки.
— Эйбел, ради Бога, выйди из ванной, — взмолился Стив. Ощущать ее присутствие на таком опасном расстоянии было выше человеческих возможностей.
Эйбел отлично понимала его состояние.
— А если я не уйду?
Стив выпрямился. Они оказались лицом к лицу. Впервые за весь день он прямо посмотрел ей в глаза.
— Это провокация, мисс, — проворчал Стив, чтобы хоть как-то совладать с собой.
Ему хотелось схватить ее, прижать к себе, осыпать поцелуями. Эйбел чуть подалась вперед. Обвила руками его шею, притянула к себе и прошептала на ухо:
— Не сдавайтесь, мистер Клондайк, не подчиняйтесь обстоятельствам. Я вас очень прошу.
Руки Стива, не внимая его отчаянным призывам, обхватили ее гибкий стан. Она подняла лицо и подставила губы для поцелуя. Стив наклонился к ней, помедлил секунду и жадно приник к этим губам. Долгий поцелуй прервался лишь затем, чтобы продолжиться с еще большей жадностью. Они пили из одного источника и не могли утолить жажды. Их тела хотели слиться в одно целое. Они тесно переплелись, обнимая друг друга.
Эйбел опомнилась первая. Она откинула голову, отрывая свои губы от его.
— Стив, дети могут войти.
Он, точно выходя из глубокого обморока, некоторое время смотрел на нее непонимающе, затем, не выпуская из объятий, сказал:
— Я люблю тебя, слышишь, люблю! Впервые в жизни я узнал, из чего состоит это чувство.
— Расскажи мне про это, Стив, — попросила Эйбел расслабленным голосом.
— Это невозможно вместить в несколько слов. Для такого рассказа потребовалась бы целая жизнь, очень долгая жизнь.
— Чудесно, Стив. Я готова слушать тебя до конца дней моих, потому что я тоже тебя очень люблю.
— Я не смогу этого сделать, дорогая. Мне очень больно разочаровывать тебя, но у меня, к сожалению, нет времени.
— Нет, Стив. Я не верю тебе. Ты ошибаешься, дорогой. — В ее глазах стояли слезы. — У нас уйма времени, поверь мне. Я это знаю.
Он склонился над ней, приник к этим прекрасным глазам и осушил катившиеся по ее щекам слезы.
— Не плачь, — попросил он.
— Я догадалась, Стиви, что ты болен. Тебя уверили, что это неизлечимо…
— Как ты узнала?
— Это нетрудно.
В этот момент они услышали голос Тетти, звавшего Эйбел.
Эйбел отпрянула от Стива, приоткрыла дверь ванной и крикнула в холл:
— Тетти, я сейчас приду к тебе. — Потом обратилась к Стиву: — Договорим вечером, милый.
Выйдя из ванной, Эйбел направилась в гостиную к детям. Но на минуту задержалась, чтобы прийти в себя. Ее догадка была верна. Не трудно предположить, что он всеми возможными и невозможными способами, для ее же блага, пытался оградить ее. В сущности, он этим занимался с утра.
