Кейт Вудсток - Трезвый расчет
Любви вовсе не понадобилось проникать обманом в его сердце – она просто обрушилась на него, подобно первому весеннему ливню, смыла всю шелуху и оставила Дика Аллена голым и беззащитным. Он сам загнал себя в ловушку – своим высокомерием, гордостью, пренебрежением и самоуверенностью, а вот теперь не знал, что ему делать.
Нет, знал, конечно. Можно бежать, бежать немедленно, оставить Джилл и Дину, тихо разбудить Рокко и улизнуть под покровом ночи, куда-нибудь очень далеко, где никто их не найдет. Юнис приглядит за девушками и отправит Джилл под надежной охраной к Уилбери, а через месяц-другой Джейк отвезет сестру в Уэльс, как они и собирались…
О да, это было бы замечательно – сбежать и тем самым избавить себя от неминуемых мук разочарования, ведь у них с Джилл ничего не может получиться, никогда и ни за что. Знатная наследница богатого и древнего рода – и авантюрист, едва не ставший настоящим преступником, бродяга, хулиган…
Возможно, и даже скорее всего, она увлечена им, ибо Дик был достаточно опытен в общении с прекрасным полом, чтобы распознать плотское влечение, но Джилл Уилбери не позволит себе совершить нечто недостойное, не даст чувствам одержать верх над разумом. Дик с неожиданным презрением вспомнил прочих своих женщин. Как легко они соглашались на все! Возможно, именно поэтому сейчас он не мог даже вспомнить их лиц, не говоря уж об именах.
Джилл была другой. И Дик со всей своей силой, ловкостью, умом, красотой и обаянием ничего не мог поделать с этим. В любом случае придет время – после Уэльса, Сайруса Берка, после встречи с Джейком, – когда они с Джилл Уилбери расстанутся навсегда.
Если он уйдет сейчас, боль будет слабее.
Он не мог уйти.
Впервые в жизни он не мог уйти, не мог удрать. Потому что даже на миг не мог расстаться с Джилл Уилбери. Сама мысль об этом была нестерпимой и жгла его душу каленым железом. Дику Аллену было не впервой убегать из родного дома, но любовь стала неодолимой преградой на его пути, и он тонул, сгорая в ее лучах, погибал от страсти, и погибать ему было сладко!
Джилл была нужна ему, как воздух, как вода, как солнце и луна, но и он был нужен ей, только она этого еще не понимала, наверное…
Джилл в комнате вдруг бросила гребень, обеими руками подхватила золотые косы и стала наклонять голову так и этак, пристально рассматривая себя в зеркале. Дик, зная женщин, прекрасно понял, о чем она сейчас думает.
Потом она оставила волосы в покое и спрятала лицо в ладонях. Судя по всему, она нашла ответ, который искала в зеркале. Дик едва не взвыл от отчаяния и невозможности вмешаться.
Он привык брать, а не отдавать, ибо его женщины сами предлагали ему свои дары. Однако в этот миг Дику хотелось самому сделать подарок – Джилл. Если бы он только мог! Он сделал бы его, не задумываясь и не требуя от нее ничего взамен. Он должен, обязан сказать ей, прежде чем они расстанутся навсегда, что она красавица, что она богиня и королева в одном лице, по крайней мере, в глазах одного мужчины – Дика Аллена!
Возможно, это и не очень много, возможно, это не так уж и утешит ее, но он должен попытаться.
Еще более сильный порыв ветра ворвался в комнату и задул свечи. Джилл подняла голову и взглянула в сторону балкона, не видя, впрочем, Дика – он стоял в густой тени. Затем поднялась и пошла к открытой двери. В этот момент Дик шагнул из тени.
Джилл в изумлении остановилась, а затем торопливо вскинула руку к вороту слишком открытого пеньюара, в смущении пытаясь прикрыть шею и плечи.
– Дик?.. Что ты здесь делаешь? Как ты здесь очутился и как долго стоял на этом балконе?
– Несколько минут.
Он солгал. На самом деле он провел здесь почти час и видел, как ее раздевали, но не хотел смущать девушку этим признанием.
– Я перелез сюда со своего балкона, моя комната находится под твоей. Это просто. Ты не выйдешь на минуту? Пожалуйста. Это ненадолго. Становится холодно. Гроза идет.
Джилл отступила, еще плотнее стянув ворот пеньюара, и покачала головой.
– Нет. Слишком холодно. Я хочу закрыть двери. Зачем ты пришел?
– Сейчас еще не холодно. Ветер свежий… Подумай, как приятно будет улечься в теплую постель после ночной свежести. Твое тело овеет ветер…
– Мое тело не хочет, чтобы его овевал ветер!
– Тогда я тебя согрею. Иди сюда.
Джилл недоверчиво посмотрела на Дика, протягивавшего ей руки, и все-таки вышла на балкон. Руки, впрочем, не приняла. Тогда он сам властно взял ее за руку и притянул к себе.
Потом он обнял Джилл уже обеими руками. Девушка не сопротивлялась, но он чувствовал, как она напряжена и насторожена. Ее теплое дыхание щекотало и согревало шею Дика. Он осторожно прижался щекой к пушистым волосам Джилл.
– Чувствуешь? Тепло приятнее ощущать, когда вокруг холодно. Ветер бесится, а мы стоим, и нам он не страшен, потому что мы вместе. Помнишь, как мы ночевали в лесу и я согревал тебя в своих объятиях?
Джилл тихо хмыкнула.
– Полагаю, это исключительно для того, чтобы я не сбежала. Я ведь хотела спать с Диной, но ты не разрешил.
– Ну, частично и так, но ведь мы согрели друг друга, разве нет?
– Зачем ты здесь?
Дик погладил ее волосы и просто ответил:
– Хотел тебя увидеть.
Она была смущена, Дик это почувствовал.
– Ты хотел поговорить со мной? Об Уэльсе? О нашем путешествии?
– Нет, не об этом. Но, если хочешь, можем и это обсудить.
– Тогда зачем, не понимаю? Я думала…
Он осторожно пропустил ее волосы сквозь пальцы, наслаждаясь тем, как они струятся подобно шелковым нитям по его коже.
– О да. Ты думала, что я сейчас с другой женщиной, возможно, с какой-нибудь горничной.
Даже в темноте было видно, как она вспыхнула, и Дик понял, что попал в яблочко. Что ж, не ему винить ее за подобные мысли. Если бы не она, все было бы именно так. В замке его сестры имелась не одна девица, жаждущая дерзкой ласки Дика Аллена, и он мог бы выбирать этой ночью.
Но, хотя желание переполняло его, Дик не мог даже думать о других женщинах. Только одна привлекала его. Только одну он хотел. И это не было простой похотью, уж это он знал точно.
Джилл подняла голову, и Дик взглянул в ее блестящие и испуганные глаза.
– Я не хочу других. Я уже говорил тебе, Джилл, между нами многое изменилось. Ты больше не моя пленница.
Она задрожала, испуганная его интонацией, и уперлась обеими руками ему в грудь.
– Уходи. Я уже сказала, что не хочу становиться твоей игрушкой.
Дик удержал ее и торопливо произнес:
– Потому я и пришел, Джилл. Перестань вырываться и выслушай меня, потому что я все равно не выпущу тебя, пока не скажу того, что хотел.
Он подождал немного, и Джилл затихла в его руках. Тогда он склонился почти к самому ее уху и зашептал:
