Люси Гиллен - Под шепот сердец…
Кара встала с кресла и предприняла попытку дружелюбно улыбнуться. Может, нужно оказать Роде какую-то помощь? Поддержать ее или пододвинуть ей стул? Но, судя по всему, эта женщина не нуждалась в заботе такого рода. И все же Кара схватилась за спинку белого стула, стоявшего рядом с ее белым креслом, чтобы, если потребуется, немедленно подвинуть его Роде.
— Нет, нет, благодарю вас. — Маленькая узкая ладошка протестующе вспорхнула вверх. — Я сама справлюсь. Благодарю вас, мисс Хьюстон. — Рода холодно оглядела Кару с ног до головы. — Ах, я всегда так завидовала вам, крепким, здоровым людям. Вы даже не представляете, как вы счастливы.
— Думаю, вы правы. Надеюсь, вам стало лучше, миссис Маккензи-Браун, — проговорила Кара, борясь с невольно пробуждавшимся в ней при виде этой женщины чувством враждебности.
В ответ послышался тихий вздох, хрупкое тельце элегантно опустилось в глубокое белое кресло, и воздушное облако из перьев беспокойно заколыхалось вокруг неземного создания.
— О да! — снова зазвучал высокий голос. — Но вы не представляете, как тяжело осознавать тот факт, что ты являешься обузой для всех вокруг.
— Думаю, не все окружающие воспринимают вас как обузу. Служанка, встретившая меня внизу, показалась мне очень добросердечной женщиной.
Голубые глаза, превратившиеся в узкие щелочки, настороженно взглянули на Кару.
— Я вовсе не имела в виду свою прислугу. Ей платят за работу. Я думала об Эндрю, который является моим дорогим другом. Он всегда был так добр ко мне, особенно с тех пор, как умер Дэвид, мой бедный муж. — Снова раздался вздох, похожий на стон. — Ах, как я была одинока! И тут появился Эндрю — воплощение мужества, силы и твердости духа. — Она метнула острый взгляд на свою собеседницу, красные губы сложились в уныло поникший бутон — выражение, призванное означать, что она упрекает себя за случайно вырвавшиеся слова. — Надеюсь, вы простите меня, я не должна была так говорить, а то вы подумаете, что между мной и Эндрю существует нечто большее, чем просто дружба.
Кара сразу поняла: эта женщина хочет посеять в ней тревожные мысли.
— О, не беспокойтесь, — заверила она фарфоровую красотку. — Я хорошо понимаю, что Эндрю просто интересовался состоянием здоровья своего друга.
— Кто вам сказал об этом?
— Разумеется, сам Эндрю.
Головка со светлыми кудряшками печально качнулась.
— Он действительно так сказал?
— Но ведь это правда. Только что вы сами сказали то же самое.
— Да, да, разумеется. — Белые зубки прикусили алую губку.
Только просьба Эндрю ничем не огорчать миссис Маккензи-Браун заставила Кару сдержать свое раздражение.
— Простите. — Рода взмахнула черными накрашенными ресницами. — Мне действительно очень жаль, что все так вышло. Но постарайтесь понять, — казалось, она вот-вот зарыдает, — если человек слишком чувствителен и романтичен, то ему постоянно приходится сталкиваться с крушением своих иллюзий. А это, поверьте, совсем не легко. Людям с крепкой психикой, твердо стоящим на ногах, трудно понять таких, как я.
— Прошу извинить меня, если я сказала что-то не так. — Кара вздохнула, чувствуя, что ее терпение вот-вот лопнет. — Я пришла к вам потому, что меня просил об этом Эндрю. Он сказал, что вы хотите помириться со мной. Но я этого пока не заметила.
Голубые глаза снова превратились в осколки льда.
— Не заметили, мисс Хьюстон? — В голосе Роды послышался металл, и Кара вздрогнула от неожиданности. — Я протягиваю вам руку друга, а вы ее отталкиваете. Что, по-вашему, скажет на это Эндрю?
— Этот град намеков вы называете рукой дружбы? — не выдержала Кара. — Вы хотели дать мне понять, что вы и мой жених состоите в близкой связи!
— Ее жених! — Губы Роды сложились в насмешливую улыбку. — Эндрю женится на вас только для того, чтобы у несчастных детишек появилась мамаша. И вы хорошо это знаете!
«А ведь она права», — подумала девушка, и ее глаза защипало от внезапно навернувшихся слез.
— Ему, поверьте, не просто жениться на служанке ради счастья детей! — выпалила Рода.
Кара вскочила с кресла, с трудом сдерживая слезы.
— Я знала, что не стоило к вам приходить! Думаю, мне лучше уйти прямо сейчас, пока мы не сказали друг другу тех слов, о которых впоследствии можем пожалеть.
— Ты единственная, кому придется об этом пожалеть, — прошипела Рода в спину своей гостье. — Ты со своей тошнотворной жалостью к этим маленьким негодяям. Не надейся, что я позволю тебе выйти замуж за Эндрю!
Обернувшись, Кара увидела — миссис Маккензи-Браун дышит с таким трудом, что ее хрупкое тело содрогается от каждого вдоха.
— Я не допущу, чтобы грязная дешевая итальянка… — Рода с трудом сдерживалась, чтобы не вскочить с кресла и не наброситься на Кару.
— Как вы смеете! — Чувствуя, что по лицу бегут слезы, Кара с ужасом смотрела на миссис Маккензи-Браун и не заметила, как та протянула руку и позвонила в колокольчик, спрятанный за креслом.
Вдруг, совершенно неожиданно для Кары, миссис Маккензи-Браун упала в кресло, приняв живописную позу. Дверь в комнату открылась, и тут же послышался звонок во входную дверь. Вбежавшая в комнату пожилая служанка с упреком взглянула на Кару и бросилась к своей госпоже. Она заботливо приподняла белокурую головку Роды и помогла ей поудобнее устроиться на подушках в кресле.
— Вам лучше уйти, мисс Хьюстон, — твердо сказала служанка. — Мне придется вызвать доктора. Не стоило так кричать на бедняжку. Возможно, у нее случился новый приступ.
Кара с удивлением взглянула на женщину. И вдруг неожиданно увидела эту сцену со стороны. Бедная миссис Маккензи-Браун лежит совершенно беспомощная, а она, Кара, здоровая и бесчувственная, стоит и спокойно смотрит на нее. В том, как воспримет это Эндрю, у девушки сомнений не было.
— Что случилось?
Кара повернулась на голос и увидела входящего в комнату Эндрю. Его брови сурово нахмурились, глаза с беспокойством смотрели на лежащую в кресле женщину. Он бросил на Кару быстрый сердитый взгляд и, подойдя к телефону, набрал какой-то номер. Служанка в это время суетилась вокруг своей госпожи. Кара же просто стояла и ждала неминуемой бури, которая, она знала это точно, обязательно разразится. Привлеченный громкими голосами, в комнату вошел шофер миссис Маккензи-Браун — Дейви Скотт. Похоже, он сочувствовал именно ей, Каре, а не своей хозяйке, но в данной ситуации это никак не могло помочь.
Положив телефонную трубку, Эндрю вернулся к креслу, в котором возлежала Рода, и участливо склонился над ней.
— Эндрю! — послышался жалобный голосок. — О, Эндрю!
