Павел Шорников - Кукла на качелях
— Почему ты раньше ничего мне не говорил? Там что — шары катают? Я бы не отказалась.
— У нас были не те отношения.
— А сейчас? Сейчас — те?
— Если хочешь, в следующий раз пойдем вместе. Тебе должно понравиться.
— Ловлю на слове… Что ты ищешь?
— Нашел, — выпрямился Андрей. Он развернулся и, сжимая что-то в кулаке, направился к кровати.
Теперь она внимательно разглядывала его спереди: мощные грудные мышцы, шары бицепсов, опутанные венами, четко обозначенные мышцы брюшного пресса и…
— Ты меня смущаешь. — Андрей прикрылся левой рукой. — Твой взгляд как прикосновение.
Хохлачев забрался в постель, накрылся одеялом.
— Дай руку, — попросил он.
«Обручальное кольцо», — мелькнула у Алены счастливая мысль.
Андрей надел ей на палец массивный, но изящный золотой перстень. Перстень болтался на пальце, как обруч на талии.
— Размером ошибся, — разочарованно сказала Алена, снимая перстень и протягивая его Андрею. Понятно, что это было не обручальное кольцо.
— Оставь себе. Это… не то чтобы подарок… Скорее знак свыше… Посмотри внимательней не вензель.
— Здесь мои инициалы, — поднеся перстень ближе к свету, сказала Алена. — Ты его купил в антикварном?
— Представь себе, нашел на чердаке, в доме на Васильевском. Я думаю, он там пролежал лет сто, не меньше. Меня дожидался. Носи его на шее, на цепочке. Пусть он принесет тебе счастье.
— Счастье — слово из семи букв, — медленно проговорила Алена и, помолчав, добавила: — Помнишь, я тебе рассказывала о девушке, за которой ухаживали мой дядя и папа?
Андрей кивнул.
— В память о ней, тебе дали имя — Алла.
— В память… Ей не было еще семнадцати… Она утонула, когда отдыхала на Черном море… Ее фамилия тоже начиналась на «Г».
С минуту они молчали. Обоим было понятно, что сегодня уже ничего быть не может.
— Давай спать, — предложила Алена. — Я так устала…
10
Наутро Алена проснулась со словами:
— Это наказание — просыпаться без воспоминаний об увиденном во сне. Опять снилось что-то хорошее, а я ничего не помню.
— Кто видит сны, тот меньше ценит явь, — потянувшись сказал Андрей. — О, почти стихи получились…
Они посмотрели друг на друга и замерли, объединенные общим желанием.
И все повторилось сначала.
И так же, как ночью, они одновременно закричали и, обессиленные, лежали рядом как мертвые.
В дверь постучали.
— У вас все в порядке? — беспокойно спросил коридорный на ломаном русском.
Андрей привстал на локтях.
— Все нормально! — Крикнул он в ответ. — Телевизор громко включили! Нечаянно!
— Ты еще живой?! — Алена игриво посмотрела на него.
Хохлачев мужественно улыбнулся.
И все повторилось сначала. На этот раз в дверь никто не стучал: телевизор — так телевизор…
— Давай сегодня никуда не пойдем? — сказала Алена, распластавшись на его груди, как медуза на влажном камне.
— Даже перекусить?
— Будем, как в том анекдоте, питаться любовью…
— При таком режиме питания — раз в полчаса — припасов хватит только до следующего утра.
— Согласна… А потом и умереть не жалко…
Они провели в постели еще два часа. В конце концов, дела заставили их покинуть ложе любви.
Они приняли душ вместе.
Вода, смена обстановки придали им новые силы, которые они тут же, не задумываясь, растратили без остатка, с восторгом и безумием, как будто отдаваться друг другу и было их единственным предназначением в этой жизни.
Перед тем как спуститься в ресторан, Андрей по мобильному телефону позвонил своему заместителю Сергею.
— Ну, все идет штатно. Фуры через час будут на месте. Сергей уже там. А у нас есть время, чтобы спокойно позавтракать вдвоем.
Завтракали они втроем, в обществе неунывающего Жака, который, впрочем, как и остальные немногочисленные в этот час посетители ресторана, уже обедал. Жак яростно жестикулировал, разговаривал громко и все время поглядывал на Алену.
— Что он говорит? — спросила она.
— Он говорит, что ему уже восемьдесят, но будь он лет на пять моложе, то отбил бы тебя у меня.
— Желаю и тебе такого же активного долголетия, — улыбнулась Алена.
Когда завтрак-обед подходил к концу, Алена неожиданно осознала одну вещь. Вчера, оглушенная тем, что заставил ее пережить Андрей, она забыла об осторожности и рассказала ему часть своей биографии. Своей! А не Аллы Григорьевой, за которую все еще себя выдавала: поездка в Москву, знакомство в поезде…
Всю дорогу до торгового дома «Йоулупукки», который находился в пригороде Хельсинки, Алена пыталась понять: выдала она себя или нет?
Наконец она не выдержала и бросила испытующий взгляд на Андрея.
— Наша «девятка» наглая… Подрезать хотела! — расценил Хохлачев ее взгляд как осуждение за рискованный маневр, который он только что совершил. — Все… Буду ехать осторожней.
«Нет, — успокоилась Алена, — кажется, обошлось… А что, если все ему рассказать? А вдруг он скажет: знать тебя не хочу! Нет уж… Пусть все идет, как идет…»
До места они доехали меньше чем за двадцать минут.
Стоянка у торгового дома «Йоулупукки», похожего на рядовой питерский универсам из спального района, только раз в тридцать больше, была забита грузовыми и легковыми машинами. Хохлачев не сразу нашел Сергея — своего заместителя, которого попросил сопровождать груз до Питера. Сергей, естественно, с радостью согласился, потому что не мог отказать своему дорогому шефу. Две фуры, на которых паркет, двери, окна, мебель, зеркала, две ванны «джакуззи», обои, карнизы, гардины, декоративную керамику, смесители, фаянс, изразцы, кафельную плитку, светильники и прочее должны были перегнать через границу, уже готовы были встать под погрузку.
Алена нашла терминал, в котором дожидался отправки их заказ, и приступила к своей работе. Она должна была проследить, чтобы погрузили именно то, что было заказано. Сам заказ Алена делала загодя, пользуясь каталогом, отослав заявку по факсу. Так что вполне могли произойти накладки: не тот цвет, не тот размер, не тот материал, не та фактура… Вместе с менеджером торгового дома — белокурой финкой, очень сдержанной и немного застенчивой — они тщательно сравнили подготовленный к отправке груз с заявкой. После проверки к терминалу подогнали обе фуры, и погрузка началась…
Грузчики — финская команда — работали быстро, без суеты, и меньше чем через час все было закончено.
— Думаю, проблем на таможне не возникнет, — сказал на прощание Андрей своему заместителю. — Завтра ближе к вечеру мы будем в Питере.
