Памела Робертс - Драгоценный дар
Она снова глубоко вздохнула, помассировала руками виски, прогоняя неприятные воспоминания.
Итак, кто еще ненавидел моего мужа? Ну, в первую очередь следует назвать одного из его деловых партнеров… не знаю точно, партнеров или помощников, но это не важно. Есть такой мистер Раскин. Он занимает какой-то пост в том фонде, который возглавлял Лайонел. Не могу сказать тебе ничего конкретного по поводу их отношений — муж никогда не посвящал меня в свои дела, — но однажды, когда мистер Раскин приезжал к нему сюда с какими-то бумагами, они крупно повздорили. Лайонел орал так, что слышно было, наверное, на противоположном берегу озера. А потом, когда я зашла позвать его к телефону, то увидела, каким взглядом Раскин смотрел ему вслед. Если бы взгляд мог убивать, Лай умер бы в тот день. Точно.
Так, мистер Раскин из фонда. — Марк сделал пометку в записной книжке, взглянул на Вирджинию. Та сидела, сосредоточенно нахмурившись, и смотрела в одну точку, явно погруженная в воспоминания. — Кто еще?
Еще как-то раз была непристойная сцена по поводу некоей миссис Треверс. Лайонел переспал с ней то ли на одной вечеринке, то ли после нее, но сделал это так неосторожно, что муж сразу узнал.
Лайонел изменил тебе?!?!?!??! — Марк наставил множество вопросительных и восклицательных знаков, пытаясь передать степень своего потрясения. Он и представить себе не мог, как мужчина, сумевший заполучить в постель такую женщину, как Вирджиния, может позариться на кого-то еще.
Ее смех был полон грусти и сарказма.
Изменил? Нет, дорогой мой Марки, ты употребляешь неправильное время. Он не изменил, а изменял. Постоянно. Не знаю, каждый ли день, или через, я ведь не присутствовала при всех его развлечениях подобного рода. Только когда он приволакивал очередную партнершу домой. А было это в среднем один-два раза в неделю.
Домой?!
Да, Марки, да, любовь моя. На мою долю выпало и такое унижение. Я сначала не хотела тебе признаваться — слишком уж стыдно, — но потом решила, что лучше тебе знать обо мне все. Какая я слабая, беспринципная, алчная. Терпела даже такое ради денег.
Ты терпела не ради денег, вернее не из-за алчности, а из-за верности. Верности и честности, — ответил ей Марк.
Верности? Честности? — Красивое лицо Вирджинии исказилось усмешкой самоосуждения. — О чем ты говоришь, Марки? Дело было в элементарном малодушии. Мне бы плюнуть на все и уйти. Уйти после первого раза, когда застукала его. А я не смогла. Осталась. Иногда даже из окна смотрела, как подъезжает его «мерседес» и он вылезает оттуда с очередной потаскушкой. Но молчала, ни словом не возражала. Помнила, как он избил меня, когда я сцену закатила… — По щекам ее катились слезы, жгучие слезы стыда и унижения.
— Джинни, Джинни, девочка, ну ради бога, не плачь. Не надо. Все уже позади, — обхватив ее за плечи и целуя, приговаривал Марк. — Ну же, маленькая моя, ну, успокойся. Не надо, он не стоит твоих слез. Не стоит.
Она несколько раз жалобно, по-детски всхлипнула, но постаралась взять себя в руки, достала платок и вытерла глаза. С трудом улыбнулась ему и жестом сказала, что готова продолжать.
Так вот, по поводу этой Треверс. Ее муж каким-то образом узнал и примчался сюда. Лайонела не было дома, так что я приняла его и пригласила подождать в гостиной. Он не сразу сказал, зачем пришел, но потом, когда я представилась, начал кричать, оскорблять меня, спрашивать, почему я не слежу за своим мужем, говорить, что я ни черта не стою в постели, коль скоро тот бегает за каждой юбкой в городе. В общем, устроил отвратительную сцену. А когда появился Десмонд и мне удалось-таки ускользнуть, я услышала, как Треверс обещал пристрелить его «как блудливого пса». — Она шмыгнула носом, грустно усмехнулась воспоминанию. — Но, насколько я поняла, у той девицы, что была застрелена вместе с Лайонелом, семьи не было. Она была на работе, верно? Так что этот вариант отпадает.
Да, что касается второй жертвы, ты права, — согласился Марк. — Но это не исключает возможности того, что убийцей был кто-то из ранее обманутых Десмондом мужей.
Строго говоря, — написала Вирджиния, — убить его мог любой. Кто угодно. Я не знаю ни единого человека, кто хорошо относился бы к нему. По крайней мере, искренне, в глубине души. Вид-то делали многие. Любила его, пожалуй, одна только служанка…
Габриэлла? — Марк почти что не удивился. Он сразу вспомнил, что та неловко себя чувствовала в его присутствии и старалась поскорее исчезнуть.
Нет. Габи хорошая, честная женщина. Я имею в виду Эдвину Марлоу, которая проработала в этом доме около тридцати лет. Ее наняла еще первая миссис Десмонд. А Лайонел уволил примерно за месяц до смерти.
8
Марк ощутил первый проблеск надежды.
Эдвина Марлоу? Кто она такая? В деле о ней даже не упоминается. Расскажи-ка поподробнее.
Эдвина был в этом доме на привилегированном положении, — начала вдова Лайонела Десмонда. — Ей позволялось многое, очень многое. Я бы даже сказала, слишком многое. Но кто я такая, чтобы судить? Эдвина пробыла в доме больше тридцати лет, я же всего четыре с небольшим. Но меня с самого начала удивили их с Лайонелом отношения. Они держались друг с другом почти как старые супруги. Не пойми меня неправильно, я не хочу сказать, что они любили друг друга или что-то подобное, вовсе нет. Лай вообще никого не любил. Не способен был. Да и Эдвина была женщиной крайне жесткой. Впрочем, может, я не совсем права. Может быть, она-то как раз и любила его. По-своему. По крайней мере, она всегда встречала его, когда он возвращался с работы или еще откуда-то, подавала виски, газеты, камин загодя растапливала. С одной стороны, делала все, что, в общем-то, и положено служанке, но, с другой…
Вирджиния подняла на Марка глаза, слегка улыбнулась, увидев, с каким вниманием он относится к ее рассказу, окинула рассеянным взглядом комнату и, обладай даром речи, несомненно, ахнула бы. Кофе, позабытый на столе, давно остыл, а любовно приготовленные ею закуски имели уже довольно-таки жалкий, заветренный вид.
Марки, я же хотела накормить тебя, и вот что натворила!
Она чуть не расплакалась от огорчения столь искреннего, что он не устоял, подошел к ней, легко чмокнул в нос и схватил первое, что попалось под руку. Пожевал, прислушался к внутренним ощущениям, проглотил и запихал в рот остаток, одновременно тянясь за вторым сандвичем.
— Божественно! Просто фантастически вкусно! — воскликнул огромный детектив, жмурясь от удовольствия, как котенок, которому чешут за ухом. — У тебя настоящий талант в области кулинарии!
