Сьюзан Элизабет - Столкновение желаний
— Ты предпочла его бекону с яйцами? — сказала она хриплым со сна голосом.
Петух закричал снова, и она заскрежетала зубами:
— Первое, что я сделаю, выйдя отсюда, — это съем полную тарелку жареной курятины.
— С этим придется подождать, пока не будет выдоена корова.
Тесс взглянула на дверь, где обнаружила Джозефа Магайра, стоявшего уперев руки в бока. Ее взгляд был каменным: и как могла она этой ночью хоть на секунду вообразить его настолько милым, чтобы дать ей послабление! Теперь она знала, что он жестокий бессердечный мужик, который собирается отдать своих племянниц на произвол судьбы.
— Я не умею доить коров, — сказала она ледяным тоном.
Черные брови приподнялись.
— Не было времени научиться?
Она попыталась приподняться, но тут же застонала от спазмов в мышцах спины.
— О Боже, я парализована! — закричала она ему. — Я не могу даже стоять, ради всего святого!
— Я знаю одну прелестную уютную камеру, где вы могли бы передохнуть.
Тесс удалось медленно подняться и с трудом утвердиться на ногах.
— Послушайте, мне уже осточертело, что эта камера постоянно висит надо мной. А какого дьявола вы бы делали, если бы я решила вернуться туда? Я сильно сомневаюсь, что вы смогли бы сами заботиться о двух маленьких девочках…
Джозеф Магайр скрестил руки на груди и уставился на нее. Солнце из-за его спины отбрасывало сероватую тень на лицо и образовало золотистый нимб над головой.
— У меня получилось бы, — ответил он.
— Получилось сделать их несчастными? Сисси считает, что вы не любите ее, а Холли — что однажды ночью вы напьетесь и начнете колотить их дубиной.
В суровом взгляде Джозефа появилась нерешительность.
— Это смешно.
— Они так не думают.
— Они привыкнут, — ответил он.
— «Они привыкнут, они привыкнут», — передразнила она. — Магайр, вы говорите как Богом проклятая затертая пластинка. Как, вы думаете, они будут привыкать? Неужели в благодарность за всю «поддержку», что вы оказываете им?
Не обращая внимания на его потемневший взгляд, она нагнулась, чтобы стряхнуть сено, приставшее к ночной рубашке.
— Вы не можете продолжать жить, как жили, предоставив их самих себе, — продолжала Тесс. Она приподняла юбку, чтобы снять с подола соломинку, которая никак не отцеплялась. — Они дети, Магайр, а не ясновидящие. Им нужно услышать от вас, что все будет в порядке, потому что вы сделаете для этого все возможное. Потому что вы берете на себя заботу о них на всю жизнь.
Джозеф молчал, и Тесс взглянула на него, чтобы удостовериться, что он слушает. Действительно, кое-что он делал очень сосредоточенно, но это «кое-что» было весьма далеко от внимания к ее популяризаторской речи о том, что такое быть хорошим родителем. Нет, он просто с вожделением смотрел на ее обнаженную ногу.
Тесс опустила подол и поинтересовалась:
— Что это с вами? Откуда такой интерес к женским ногам?
Легкая улыбка заплясала на его губах.
— А что это с вами? И почему вы все время показываете мне ноги?
Взглянув на него, Тесс спросила:
— Насколько хорошо вы знаете своих племянниц?
— Вижу их каждое лето.
— Не слишком-то часто.
Он нахмурился:
— Достаточно часто.
— Для меня это означает, что они знают вас не очень хорошо, мистер Магайр, — сказала она, придвинувшись ближе к нему. — Словно они вдруг попали в руки совсем незнакомого человека.
— Я им дядя.
— Это звучит слишком сухо, а должно быть наполнено сочувствием и взаимопониманием.
Она взглянула Джозефу в лицо, надеясь прочесть его мысли, но не увидела ничего, кроме обычного благородного облика, всегда приводившего в трепет ее сердце.
— Холли и Сисси одиноки, — продолжала Тесс. — И они боятся, хотя и не показывают этого. Им нужна ваша любовь, Магайр, и ваши заверения, что они всегда могут рассчитывать на вас.
Джозеф посмотрел на нее и мягко спросил:
— А если я не могу дать им таких заверений?
Тесс взглянула ему прямо в глаза и почувствовала, что тонет в их темной глубине.
— Они могут взбунтоваться, — ответила она. — Классический юношеский бунт: пьянство, курение, наркотики. Вечеринки поздней ночью, ранние половые связи, времяпрепровождение с людьми, от которых сбежала бы даже ваша коза.
— Я ошибаюсь, или вы делитесь своим опытом?
— Я просто пытаюсь дать вам маленький совет. — Вне всякого сомнения, не в ее интересах было рассказывать ему или кому-нибудь еще о запутанных моментах своей беспокойной юности. — Вы можете принять его или отвергнуть.
Некоторое время Джозеф смотрел ей в лицо, а потом по ее телу пополз оценивающий взгляд, от которого у Тесс засосало под ложечкой.
— У вас была беззаботная юность, мисс Харпер? — спросил он тоном, далеким от нежности.
— А если и так, вас это шокирует? — парировала она. — Неужели то, что в прежние годы я была малость непослушной, так оскорбляет ваши нежные фермерские чувства?
Самодовольная ухмылка тронула его губы.
— Уверен, я легко перенесу эту новость.
— О, думаю, я могла бы шокировать вас, Магайр.
Тесс заметила, что Джозеф подошел вплотную к ней, и отпрянула:
— Что вы делаете?
— Покажите мне руки.
— Зачем? — спросила она с подозрением.
Он помрачнел:
— Вы покажете их мне сами, или мне придется заставить вас?
— Только посмотреть? — спросила она с внезапно вырвавшимся нервным смешком. — А если нет, вы будете гоняться за мной по хлеву, умоляя подержать мою руку?
Прежде чем она успела сделать хоть шаг назад, Джозеф схватил ее за запястье. Тесс сдавленно вскрикнула, но вдруг исходившее от него тепло пронзило ее, как удар тока. Ошеломленная, она смотрела на него, вдруг осознав, что, проведя два дня в спорах и стычках, они не касались друг друга и, на ее взгляд, никогда по-настоящему не стремились к этому. Но сейчас девушка чувствовала исходившее от Джозефа первобытное тепло, и будь она проклята, если хотела вырваться.
Она хотела почувствовать беспокойство, раздражение от этого странного его поступка, но не могла собрать силы для этого. Их тела соприкасались, их взгляды встретились, сердца бились в такт в тот краткий миг, заставивший два столетия слиться воедино. Прикоснувшись к Джозефу, Тесс чувствовала нечто такое, как если бы увидела лицо в толпе, но не могла вспомнить, кто это. И по удивленному выражению глаз Джозефа Тесс знала, что он испытывает такие же странные ощущения.
Преодолев затянувшееся замешательство, он перевернул ее руку и огрубевшими пальцами прошелся по мягкой чувствительной коже ее ладони.
